8 декабря 1991 года, в правительственной резиденции Вискули в Беловежской пуще руководители России, Украины и Беларуси Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич подписали «Соглашение о создании Содружества Независимых Государств» (СНГ), указав в преамбуле, что Советский Союз, как «субъект международного права и геополитической реальности» прекращает свое существование.
12 декабря в Москве под председательством Руслана Хасбулатова (тогда – председатель Верховного совета СССР) прошло совместное заседание палат Верховного Совета СССР (Совета Республики и Совета Национальностей), и большинством голосов было принято постановление о денонсации Союзного договора. Подробности этого исторического решения сохранил протокол, опубликованный в Бюллетене Верховного Совета СССР № 21.
В двух палатах насчитывалось 247 депутатов, из которых присутствовало 176. Приехали президент России Борис Ельцин, министр иностранных дел Андрей Козырев и государственный советник Сергей Шахрай, которые были в Беловежской пуще. Некоторые депутаты усомнились, полномочен ли Верховный Совет ратифицировать Беловежское Соглашение или следует созвать съезд народных депутатов. Сергей Шахрай сослался на статьи 109 и 121 тогдашней конституции РСФСР, которые позволяют это делать. Он напомнил, что союзный договор 1922 года, «подписанный главами государств, и потом ратифицированный их парламентами, никогда не был… заключен. На Первом съезде Советов было зафиксировано – договор одобрить в основном и направить на доработку в республики. На Втором съезде уже принимался под таким же названием совсем другой текст. И опять не республиками, а голосованием на съезде». Таким образом, юридической чистоты и ясности при создании СССР не было.
Обсуждение в Верховном Совете длилось чуть больше двух часов, причем на заседании вполне рутинно обсуждались и другие законопроекты: например, «О налоге с имущества, переходящего в порядке наследования», «О курортном сборе», «О налогообложении доходов банков»… Депутаты брали слово, предлагали новые цифры, уточнения (например, спорили, что означает «специализированное предприятие») – поэтому неверно думать, что проходили какие-то патетические похороны ушедшей с мировой сцены империи: жизнь брала свое, и все понимали: СССР больше не существует по факту, надо заниматься реальными проблемами.
«Запрос на реформирование, и политическое, и экономическое, стоял очень давно, – вспоминает Сергей Филатов, тогда – первый заместитель председателя Верховного Совета РСФСР, а позже – руководитель администрации президента Бориса Ельцина. – После [Второй мировой] войны ситуация буквально с каждым годом заострялась все больше и больше. Государство, в общем-то, хирело, потому что увлеклось холодной войной, подготовкой к новой войне... И экономика наша на самом деле шла вниз и вниз: следовало ожидать, что когда-нибудь произойдет сбой».
Голосование по денонсации союзного договора состоялось в 13:28:31. «Против» проголосовало 3 депутата (несколькими минутами ранее, при голосовании за принятие проекта «за основу» и «в целом» – соответственно 5 и 6). «За» – 161 (при 173 проголосовавших) или 65.2% от общего числа депутатов. Девять человек воздержались. Напомним: 74 депутата просто отсутствовали, видимо, уже не считая вопрос актуальным. Россия формально покинула Советский Союз.
«Состоялся не столько распад СССР, сколько образование новой структуры: СНГ, – подчеркивает Филатов. – И конечно в этом было спасение: другое дело, что не все бывшие союзные республики, войдя в СНГ, согласились с тем, чтобы эта структура была действительно рабочей...»
Однако в сознании простых россиян Беловежское Соглашение и дальнейшие события остались не столько началом нового этапа, сколько концом старого. Аббревиатура «СНГ» с годами все реже стала присутствовать в медиа-пространстве, а ностальгия по «великой империи» стала наоборот подпитываться периодическими высказываниями президента Путина, назвавшего распад СССР «величайшей геополитической катастрофой». Согласно данным социологической компании Pew Research Center, в течение последнего десятилетия 59% - 69% россиян все еще сожалеют о распаде СССР.
Видимо, результатом воздействия пропаганды и психологическими факторами следует объяснить тот факт, что с детальными цифрами социологических исследований расходится мнение экспертов-очевидцев, причем вне зависимости от их политических взглядов.
Одни россияне считают распад СССР «геополитической катастрофой», «предательством», другие – концом «империи зла» и началом новой демократической России. «Я согласен с обоими формулировками, – говорит Сергей Филатов. – Потому что и та, и другая характеризует, то что произошло. Но – за исключением слова «предательство». Никакого предательства не было. Мы все к этому шли. И если уж и есть непосредственный виновник распада СССР – то это председатель КГБ Владимир Крючков и его ГКЧП, которые зачем-то ввели войска в Москву и этим спровоцировали и столицу, и республики. Уже 23 августа некоторые союзные республики объявили суверенитет, стали выходить из состава СССР, и это продолжалось до ноября, когда последней вышла Украина. Встал вопрос о том, чтобы как- то спасать страну, надо было переходить к новой системе».
Олжас Сулейменов, казахский писатель, дипломат и общественный деятель, который в 1991 году был членом Верховного Совета СССР, также считает, что после ГКЧП судьба Союза была объективно предрешена: «Члены ГКЧП проявили себя очень непрофессионально. Зачем-то ввели в Москву танки, которые все равно бездействовали. Это только сыграло на руку другой стороне, предоставив “броневик для выступления”, словно вождю пролетариата», – ёрничает писатель.
С оценкой распада СССР как объективного явления практически согласен и убежденный коммунист Михаил Машковцев – в 1991 году второй секретарь Петропавловск-Камчатского горкома КПСС, а в 2000-2008 годах – последний губернатор-коммунист, избранный в России всенародным голосованием. «1991-й год – это вообще закономерное явление, – говорит он. – В этом направлении страна пошла после прихода к власти Никиты Хрущева, который обвинил Сталина в преступлениях. Надо четко понимать, что социализм – это действительно диктатура, потому что люди по внутренней своей сущности часто ленивые и жадные. Сознательных людей, согласных, что пусть мне достанется поменьше, но зато все будут счастливы – таких ведь очень немного... В верхушку партии [КПСС] стали проникать мелкого масштаба люди, которые говорили правильные слова, но на самом деле мечтали только урвать себе побольше». (Сам Машковцев снискал уважение в регионе, так как никогда не пользовался бизнес-классом в самолете.)
Любопытно, что с мнением экспертов и очевидцев, лидеров общественного мнения того времени, расходятся бытовые взгляды многих россиян, знающих о событиях 1991 года только понаслышке. Так, по оценке Левада-центра за прошлый год 65% до сих пор думают, будто распада СССР можно было избежать. Многим россиянам кажется, что Беловежское Соглашение было «безответственным и ничем не обоснованным сговором Ельцина, Кравчука и Шушкевича» (29% на 2016 год) или «заговором враждебных СССР зарубежных сил» (23%).
При этом, как гласят только что обнародованные российским ВЦИОМом цифры, только 6% опрошенных могут назвать все 15 союзных республик, зато 27% россиян не смогли назвать ни одной. 19% респондентов не смогли даже расшифровать аббревиатуру «СССР». Место знаний занимают эмоции: с неизвестным «СССР» россияне почему-то ассоциируют «веру в светлое будущее» (21%), абстрактные «положительные эмоции» (13%), и собственное детство (11%).
Столь странную ностальгию Фёдор Шелов-Коведяев (1-й замминистра иностранных дел России в 1991-1992 годах и непосредственный разработчик первоначального текста Беловежского Соглашения) объясняет психологически: «Большинство людей не умеет критически мыслить, поэтому ностальгия – явление понятное. Скажем, в 70-е годы мне было 20 лет: ну естественно, «девушки бежали навстречу быстрее, небо казалось светлее, а трава зеленее». Эта ностальгия откладывается в мозгу у молодежи: они не знают, как – но они слышали, что все было якобы здорово».
Пожалуй, единственное, в чем обыватель сходится с экспертами – это невозможность восстановления Союза в прежнем виде. Даже в 2014 году, на всплеске постимперских настроений, вызванных аннексией Крыма, лишь 14% россиян (против 74%) думали, что воссоздание СССР возможно (данные Фонда общественное мнение). Но при этом они всё равно видели причину его распада вовсе не в объективно накопившихся противоречиях и трудностях (это понимали всего 17%).
В целом, по данным Левада-центра, число россиян, сожалеющих о распаде Союза, за прошедшие 30 лет колебалось от 56 до 75%. Эти цифры почти повторяют число тех, кто думает, будто распада СССР можно было избежать, если бы не « злонамеренные» политики (51% - 65%). А вот число тех, кто считает что распад «империи зла» был исторически неизбежен, всегда было в России меньше: между 24% и 39%.
Такое полное психологической ностальгии отношение расходится с мнением экспертов-очевидцев. «Россия до распада СССР вообще была республикой, у которой единственной не было своего руководства. Из-за этого были связаны руки в проведении экономической реформы. Освободившись от диктата партии, страна за короткое время поднялась, стала богаче, доходы населения выросли, особенно за первые 10 лет нового столетия», – констатирует Сергей Филатов.
Вне зависимости от своей политической ориентации эксперты считают необходимым осмысление прошлого, при том, что идею восстановить СССР они, конечно, полагают утопической и вредной. Консервативный оппозиционный политик Сергей Бабурин, один из тех самых трех депутатов Верховного Совета, кто проголосовал 30 лет назад против денонсации союзного договора, говорит: «СССР восстанавливать не надо: это было бы ошибкой. Не надо пытаться вернуться в советский социализм – это тоже было бы ошибкой: сегодняшние левые грезят возвращением во вчерашний день, и только зря морочат людям голову». Впрочем, капиталистический строй Бабурин считает «позавчерашним днём» и призывает к социально ответственной экономике некой-то новой нравственной формации – «третьему пути», который «возьмёт все лучшее из капитализма и социализма».
Олжас Сулейменов формулирует этот интеллектуальный запрос проще: «Советский Союз невозможно восстановить, это очевидно всем. Но надо вспомнить и осмыслить прошлое, по-настоящему его изучить. Я не вижу таких научных работ, где бы это делалось. Есть много мемуаров, но нет фундаментальных исследований».
Тем временем массовое общественное сознание в странах постсоветской России продолжает жить под воздействием мифов и пропаганды. По данным компании Pew Research Center в России 58% взрослых видят историческую роль Иосифа Сталина «очень» и «в основном» положительной, по сравнению всего лишь с 22%, которые испытывают те же чувства по отношению к Михаилу Горбачеву.