При режиме Владимира Путина российское правительство и связанные с ним группировки стремились различными способами расширить влияние России в разных частях мира.
От Украины до Африки и Латинской Америки для подрыва демократических процессов и государственных институтов Кремль использовал, как традиционные средства массовой информации, так и социальные сети, распространяя дезинформацию и пропаганду, разрушающую общество.
6 ноября вашингтонский Институт мира США (USIP) и экспертное бюро IBI Consultants презентовали новый доклад о российских кампаниях влияния в Латинской Америке.
Соавторы доклада рассказали об эволюции взаимодействия России со странами Латинской Америки за последние десятилетия, инструментах, которые российское правительство использовало для расширения своего присутствия на континенте, и высказали рекомендации о том, как Соединенные Штаты и международные организации могут отреагировать на деятельность России, усиливая приверженность общества в регионе демократическим процессам и общественным институтам.
Дуглас Фара, основатель и президент IBI Consultants (Douglas Farah, Founder and President, IBI Consultants), а также старший научный сотрудник Центра стратегических исследований Университета национальной обороны, ранее много лет бывший иностранным корреспондентом и репортером-исследователем The Washington Post и других изданий, освещая события в регионе, подчеркнул, что «информационные кампании влияния в Латинской Америке, были и остаются для Кремля частью ее доктрины гибридной войны».
По словам эксперта, традиционно в целом «деятельность Москвы была в основном связана с левыми радикальными популистами региона», такими как Уго Чавес, Мадуро, Даниэль Ортега, и другими. Это своего рода «группа людей, у которых были исторические отношения с Советским Союзом», как в случае с Никарагуа, или более поздние «очень близкие отношения с Путиным», как в случае с Венесуэлой, основанные на общей идеологии в прошлом.
Однако, как выяснилось, Кремль проводил и более широкую и эффективную кампанию, охватывающую также и правых радикальных популистов. Все эти меры в общем, по мнению исследователя, были и остаются «частью доктрины Путина по возвращению стране статуса мировой державы» в том виде, как он ее понимал.
Фара объяснил, что идея Кремля о переходе к многополярному миру основывается на том, что в Кремле считали, что США не имеют права доминировать над государствами, находившимся в сфере влияния распавшегося Советского Союза.
Кремль считал это неоспоримым для стран так называемого «ближнего зарубежья», и важным для «ответных мер в отношении Запада».
«Они много говорили и писали о том, что если мы в НАТО находимся у них на “заднем дворе” - в районе “их ближнего зарубежья”, - то и Россия должна быть в Латинской Америке и занять место на “заднем дворе” у США, - объяснил Фара, - в доктрине Евгения Примакова, который был премьер-министром РФ в середине 90-х годов, так и говорится, что “между Россией и Западом никогда не будет мира, а будет много различных типов войны”, включая очень четко сформулированное описание информационной».
По данным исследователя, новая динамика прихода России в регион «началась с избрания Уго Чавеса в Венесуэле в 1998 году».
«Сначала информационное воздействие ограничивалось только активным сотрудничеством с HispanTV, круглосуточной иранской испаноязычной службой новостей, работающей в регионе, а затем, расширилось запуском в 2014 году испаноязычного Actualidad RT и Sputnik Espanol», - рассказал аналитик, добавив, что «сутью построенной в регионе системы информационного воздействия был взаимный обмен сообщениями и видео материалами».
«Одни и те же сюжеты и репортажи, созданные российскими медиа для региона, появлялись сначала на RT, затем ротировались по местным, социальным сетям и каналам YouTube, а после этого попадали и в местные СМИ», - описал схему распространения Фара.
Эксперт также рассказал, что «Кремль в своих попытках проникновения на континент использовал концепции Александра Дугина, своего рода идеолога путинского режима, который отрицал современные свободы и выступал против мультикультурности и за консервативные ценности, что привело его к тесному союзу со многими очень консервативными организациями этой части света».
«Сегодня в Чили и Аргентине есть даже исследовательские институты, которые изучают “трактаты Дугина”, в которых говорится, что “Россия должна быть центром Вселенной”», - отметил Фара.
Роман Ортис, старший консультант IBI Consultants, старший аналитик Центра международной безопасности Университета Франсиско де Витория (Dr. Román D. Ortiz
Senior Consultant, IBI Consultants; Senior Analyst, Center for International Security, Francisco de Vitoria University), являющийся экспертом в области «нетрадиционных войн», работавший в Колумбии, Центральной Америке, Парагвае и других странах Латинской Америки, описал как в регионе работает кремлевская пропаганда.
«Во-первых, они ищут упрощенное объяснение всему, понимая, что “сражаются в международном контексте, который против них”. Во-вторых, усилия по влиянию сосредоточены на элитах. Они не заинтересованы в том, чтобы получить влияние на широкие массы. И третий момент: они чрезвычайно агрессивны. Они готовы нарушить элементарные правила о невмешательстве во внутренние дела и даже законы, чтобы добиться тех целей, которые они преследуют», - заявил Ортис.
Эксперт подчеркнул, что любая дезинформации из Москвы «подкрепляется российскими операциями по влиянию в регионе, которые в основном представляют собой смешанную деятельность частных и государственных активов», что обеспечивает «большую гибкость и дает возможность России использовать как сети, связанные с корпорациями, так и государственный уровень, дипломатические контакты».
Российская деятельность по влиянию на регион, по данным аналитика, оказалась «высокоэффективной с точки зрения затрат».
«При этом, имидж Кремля в Латинской Америке улучшился, на фоне того, что поведение России на международной арене становилось все более и более агрессивным. И при этом они добились того, что все латиноамериканские страны отказались поставлять оружие Украине. Страны Южной и Центральной Америки выбрали нейтралитет, чтобы продолжать вести дела с Россией и после войны в Украине, - заявил Ортис, - но параллельно с этим, россияне умудрились параллельно вмешиваться в выборы в Колумбии, Мексике и Боливии».
Ключевым активом российской деятельности «на местах» в Латинской Америке, по данным аналитика, была небольшая группа очень квалифицированных и опытных дипломатов, многие из которых работают на этом направлении еще с советских времен. Они «чрезвычайно эффективно продвигали российский российские интересы в регионе». Однако, по мнению Ортиса, «их скоро некем будет заменить, когда они уйдут на пенсию».
Ольга Белоголова, директор Инициативы по новым технологиям Школы перспективных международных исследований Джонса Хопкинса, профессор Института исследований кибербезопасности Альперовича (Olga Belogolova, Director, Emerging Technologies Initiative, Johns Hopkins School of Advanced International Studies (SAIS); Professor, Alperovitch Institute for Cybersecurity Studies, SAIS), которая руководила политикой по противодействию операциям влияния в Facebook (в настоящее время - Meta) и других социальных сетях в регионе, призвала к тому, чтобы «не восхвалять эффективность работы российских пропагандистов и дезинформаторов».
«Россия не изобрела эти вещи: она воспользовалась ими. В российских кампаниях, как во время Холодной войны, так и в наши дни, видны те же методы, - это упор на внутренние проблемы стран, чтобы еще больше вбить эти клин в общества», - заявила она, напомнив о советском наследии и влиянии СССР на регион, а также обратив внимание на то, как свое влияние на Латинскую Америку «продвигают китайские и иранские ресурсы».
Она не согласилась с высокой оценкой эффективности российских кампаний влияния, объяснив, что «очень трудно провести параллель между тем, как что-то распространялось в интернете и что сделано в реальном мире».
Например, считает эксперт, «неясно, можно ли провести сравнение между количеством используемых в информационных кампаниях учетных записей в соцсетях и их эффективностью».
Какие усилия могут предпринять Соединенные Штаты, чтобы помочь создать более устойчивые информационные общества в регионе?
Дуглас Фара констатировал ослабление влияния США на регион в период после событий 11 сентября 2001 года.
Эксперт уверен, что США стратегически необходимо «вернуться в регион», чтобы «не давать ни России, ни Китаю и Ирану чувствовать себя там “как дома”».
Роман Ортис указал на то, что «в Латинской Америке нужно менять информационную среду, ставшую благоприятной для деятельности пропаганды Москвы и Пекина».
«Латиноамериканская общественность должна иметь возможность получать информацию высокого и хорошего качества, - подчеркнул аналитик, - также необходимо привлекать больше местных журналистов и исследователей для развенчания пропаганлистских мифов и дезинформационных нарративов».
Эту мысль продолжила Ольга Белоголова, отметив, что стратегически важно не столько разоблачать пропаганду, сколько наполнять информационное пространство собственными нарративами - «как это успешно сделали украинцы», противостоя натиску Кремля в информационном поле.
«Стратегическая коммуникация - действительно хороший пример реагирования на российское влияние, - отметила она, приведя в пример деятельность Лаборатории цифровых криминалистических исследований при «Атлантическом совете», - Они делают действительно хорошую работу в Латинской Америке. У них не только специалисты по проверке фактов, но и люди, которые могут помочь аудитории понять, как выявить манипуляции и как противостоять ем».
Белоголова также подчеркнула необходимость игры на опережение, когда заранее предугадываются дезинфорамционные и пропагандистские шаги противника, и публикуются разъясняющие истории.
Роман Ортиз отметил, что, поскольку «ключевым фактором противодействия пропаганде является укрепление способности общественного мнения управлять информацией, идентифицировать дезинформацию и критически относиться к новостям», важным является «повышение уровня образования» в этой области.
«Это, конечно, долгосрочный процесс, который потребует не только работы правительств, но и работы организаций гражданского общества. В краткосрочной перспективе нам необходимо противостоять дезинформации простыми и прямыми способами.
В долгосрочной перспективе необходимо продвигать осведомленность и развивать критическое мышление аудитории», - добавил он.