Возможно ли экономическое процветание в разобщенной стране?

Согласно предварительным оценкам Центробанка, российский экспорт в минувшем году сократился почти на $170 млрд – примерно на 30 % по сравнению с 2022 годом. О высоких ценах на нефть, спасших экономику страны от обвала после развязанной Кремлем широкомасштабной агрессии против Украины, остается только мечтать, констатируют аналитики.

По данным Минфина, средняя цена Urals, основного бренда российской нефти, в 2023 году оказалась на 17% ниже, чем годом раньше. Экспорт газа, другая палочка-выручалочка федерального бюджета, также резко спикировал из-за потери европейского рынка, что стало следствием газовой войны с Европой.

По данным Росстата, за 10 месяцев сократились поступления по всем основным статьям экспорта за исключением продовольствия.

На фоне плохой статистики и преимущественно негативных новостей на темы экономики (повальный рост цен, скачки инфляции, снижение уровня жизни населения) неподдельный интерес у специалистов вызвало интервью декана экономического факультета МГУ Александра Аузана, которое он дал РБК. В нем профессор, в частности, отрицал возможность России стать преуспевающей страной в обозримый период времени, объясняя это разобщенностью народа и тем, что в государстве утвердился культ силы, который подменяет собой если не всё, то очень многое. По мнению Аузана, для экономического развития и будущего это не несет ничего хорошего.

«Мы сейчас разделенная внутри себя страна, – полагает он. – Поэтому можно мечтать об экономическом процветании, о технологических прорывах и так далее (…), но все это абсолютно недостижимо в стране, где свои и чужие. Где противостояние считается нормальным, а компромисс – слово неприличное».

Кроме того, декан допускает, что Россия, проведя необходимые преобразования, смогла бы вновь поучаствовать в «новой глобализации», которая рано или поздно сменит нынешние антиглобалистские процессы. Вместе с тем Азуан не исключил, что в случае усиления изоляции страны, это может нанести ей такой удар, что и «правнукам» не удастся справиться с последствиями.

Тезисы профессора Аузана подтолкнули к размышлениям о том, за счет российская экономика могла бы подниматься, признался в интервью «Голосу Америки» доктор экономических наук, сооснователь Высшей школы экономики Игорь Липсиц. И вспоминает, как в своё время в Москве выступал профессор Майкл Портер, один из самых известных в мире специалистов по теории конкуренции: «Тогда он высказал совершенно верную мысль, с которой и я согласен (и всегда говорил об этом в своих лекциях), – Россия довольно плохо смотрится в сфере массового стандартного производства дешевой продукции. Здесь у нее мало шансов “подвинуть” китайские компании. Но зато она иногда создает уникальные, хотя и малотиражные продукты».

Портер также утверждал, что России нужно искать своё место в мире, чтобы стать конкурентоспособной по конечной продукции, а не только по сырью, продолжил Игорь Липсис: «Именно в этой логике, собственно, рассуждает и Аузан. Возможно, правда, он привел не самый удачный пример с Левшой. Потому что тот в итоге продукт-то “англицкий” испортил. Часто забывают, что блоху он подковал, но после этого она перестала танцевать. Однако сама идея, что Россия может пытаться делать что-то уникальное и за счет этого выходить в мировые лидеры, в принципе была разумна».

В отличие от профессора Аузана я говорю в прошедшем времени – «была», указал экономист: «Потому что Россия давно и очень сильно теряет человеческий капитал и интеллектуальный потенциал, но не воспроизводит его. Сам Аузан это признаёт. В своем другом недавнем интервью (я слежу за его выступлениями с интересом) он сказал, что страна после начала “СВО” потеряла такой объем человеческого капитала, что для его восстановления потребуется от 7 до 10 лет. И то – если немедленно прекратить воевать. В случае продолжения войны на восстановление человеческого капитала уйдет намного больше времени».

В итоге Аузан ссылается лишь на то, что у России есть некие заделы в цифровом мире, указывая на Яндекс, с которым он непосредственно связан (он там председатель Консультативного совета по развитию экосистемы), констатировал Игорь Липсиц: «Но это довольно несерьезная аргументация. Мы знаем, что даже в мирные годы Яндекс не стал доминирующей системой поиска в мире – его ежемесячно используют только 2,3% интернет-пользователей планеты. Против 83,5%, использующих Google. Яндекс распространен только в России за счет того, что хорошо работает с источниками на русском языке, однако это не дало компании серьезного конкурентного преимущества на глобальном уровне».

Конечно, в истории России были успешные примеры работы компаний в цифровой сфере на мировом уровне, это правда, заметил экономист: «Но многие из этих компаний и их создателей (ABBYY, ParaGraph, Acronis, Павел Дуров, Виталик Бутерин) Россию уже покинули, потому что условия для развития высокотехнологичного бизнеса в России малоподходящие. Поэтому профессор Аузан как честный ученый вынужден говорить о том, что действительно продвижение в сфере хайтек требует другой общественной атмосферы. А в той атмосфере, которая ныне сложилась в России, это мало реально. В данном случае я с ним абсолютно согласен».

Потому что российская культура сейчас скорее антагонистическая, а это губительно для экономики, пояснил Игорь Липсис. «Профессор Аузан высказывает совершенно верную мысль о том, что вся экономика основана на компромиссе, на поиске такого решения, которое не идеально для каждого, но выгодно для всех. В России же сейчас в фаворе преимущественно игра с нулевой суммой: я выиграл, а ты проиграл. И это очень сильно препятствует научно-техническому прогрессу, как и прогрессу в других отраслях. Отсюда Россия в сфере массового дешевого производства шансов на успех не имеет, а те шансы, которые были у нее при производстве уникального продукта, во многом потеряны», – резюмировал он.

У российской экономики сегодня хороших перспектив для экспансии в мире практически нет, отмечает Игорь Липсиц: «Профессор Аузан, собственно, об этом очень мягко и аккуратно сказал. В России сложилась атмосфера, в которой уникальные продукты и смыслы, которые потом можно продавать повсеместно, не рождаются. Поэтому он и говорит о грустных вещах, о том, что в стране недостижимы научный прорыв и научно-технический прогресс. Это весьма печальная мысль. Знаю, что Александр Александрович – большой патриот России, всеми силами пытается помочь стране, но он вынужден признать очевидные вещи. Поэтому это очень грустное по настроению интервью. Мой коллега всегда был оптимистом». Однако сейчас картина не радостная даже для такого типа людей, резюмировал экономист.

Статус декана МГУ заставляет Аузана быть осторожным в оценках и взвешивать каждое слово, в свою очередь, думает экономический обозреватель, публицист Максим Блант. Тем не менее, на его взгляд, суждения профессора были остры и по нынешним временам даже «крамольны», особенно с официальной точки зрения.

«Что касается перспектив экономики России, то я здесь гораздо пессимистичнее Александра Аузана, – добавил он в комментарии Русской службе «Голоса Америки». – Потому что не вижу возможности существования российской экономики в ее нынешнем виде, даже если не заглядывать слишком далеко. Поэтому, с одной стороны, сложно не согласиться с тем, что перспектив у экономики России нет в смысле повышения благосостояния граждан или какого-то здорового роста. Но еще хуже: у такой конструкции просто перспектив существования».

В то же время Александр Аузан высказывает чрезвычайно смелые по российским меркам суждения, заметил Максим Блант: «Видимо, случилась какая-то последняя капля, переполнившая его чашу терпения. Наверное, он взвесил все “за” и “против”. Аузан чрезвычайно умный человек и всегда сильно сетовал на потерю человеческого капитала в России. Это гигантская проблема для страны в смысле того, насколько восполним этот капитал… Сейчас терпение у профессора, похоже, на исходе, и он высказался довольно безапелляционно и резко. Можно только снять перед ним шляпу за это. Боюсь, реакция Кремля не замедлит сказаться. У россиян и после куда более нейтральных заявлений сегодня быстро возникают серьезные проблемы. Еще не 1937 год на дворе, но уже близко к этому».

А самое печальное заключается в том, что это уже не первый исторический пример того, как диктаторские режимы оказывали чрезвычайно негативное влияние на институты по всему миру, считает публицист: «Так было перед Второй мировой войной и во время нее. Потом потребовалось 20 с лишним лет и революция 1968 года (во Франции – В.В.), чтобы система понемногу начала становиться более-менее адекватной». Сейчас налицо обратная тенденция, причем, она действительно существует не только в России, но и по всему свету, заключил он.