Седой мужчина в светлом костюме, в очках и с бородкой клинышком остановился на железнодорожных рельсах. А вокруг беснуется снежная пурга, сквозь которую к обреченному человеку неумолимо приближается роковой поезд с красной звездой...
Решенный в эстетике, близкой к американскому комиксу, российский сериал «Троцкий» (Trotsky) стал доступен для просмотра на стриминг-сервисе Netflix. Об этом сообщило агентство ТАСС со ссылкой на пресс-службу компании «Среда».
Мировая премьера сериала «Троцкий» состоялась на международном телерынке MIPCOM в Канне. Этот восьмисерийный фильм - тот редкий случай, когда снятый в России исторический байопик приобретен для онлайн-показа в США.
Режиссеры Константин Статский и Александр Котт концентрируют внимание на важнейших страницах жизни Льва Троцкого (1879-1940), одного из лидеров Октябрьской революции и одного из создателей Красной армии. Главную роль сыграл Константин Хабенский.
Действие выстроено не линейно, с помощью множества флэшбеков и флешфорвардов, стремительно перемещаясь во времени и пространстве. Зритель видит мальчика Лейбу из херсонской глуши, юного революционера Льва Бронштейна, пламенного и сурового вождя революции Льва Троцкого и, наконец, высланного из Советской России злейшего врага Сталина, который из своего мексиканского далека внимательно и ревниво следит за событиями на родине.
Мексиканская часть сериала, самая обширная и экзотическая, рассказывает подробно об отношениях Троцкого с его будущим убийцей Рамоном Меркадером, попавшим в его дом под личиной Фрэнка Джексона, «канадского журналиста», а также с мексиканскими художниками Фридой Калло и Диего Ривера.
Российский сценарист и режиссер Константин Статский родился в 1978 году в Ленинграде. Выпускник режиссерского факультета ВГИКа (мастерская Игоря Масленникова). Работал над несколькими сериям телепроектов «Агент особого назначения», «Москва. Три вокзала», а также над мистическим сериалом «Закрытая школа». В 2014-м на Первом канале был показан его детективный сериал «Мажор», который был также приобретен сервисом Netflix (его англоязычное название - Silver Spoon). На канале СТС показали ситком Статского «Как я стал русским». Он снимал первый блок «Моста» - российского римейка знаменитого международного сериала.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал по Скайпу с Константином Статским, который находился в Екатеринбурге на съемках очередного телепроекта.
Олег Сулькин: Как вы оказались вовлечены в этот проект? Чья это была идея?
Константин Статский: Для меня это был тяжелый проект. Ведь до этого я целый год провел, работая над российской адаптацией сериала «Мост», такого мрачного скандинавского нуара. Про замысел снять кино о Троцком я слышал, но не был уверен, что это мой материал. Я часто отказываюсь от исторических проектов по той простой причине, что они предполагают манипуляцию с фактами. Ведь никто не знает точно, как все происходило на самом деле. Здесь же я себя чувствовал довольно комфортно.
О.С.: Почему?
К.С.: Сам материал предполагает яркую подачу. Мы внимательно смотрим западные сериалы, чему-то учимся и, мне кажется, на сериальном поле вполне можем с ними конкурировать.
О.С.: Когда брались за этот проект, у вас уже было свое представление о Троцком? Вы себе его четко представляли как историческую фигуру?
К.С.: Честно? Нет. Мне позвонили. Это было неожиданно. Я был на съемках. Я только знал, что он носил хрустящую кожанку. Его фигура обросла байками. Сценарий я прочитал за ночь, взахлеб. И тут же с утра позвонил (продюсерам) и сказал: да, берусь, я знаю, как это снимать.
О.С.: Как возник ваш альянс с Александром Коттом?
К.С.: Когда я снял материала примерно на полсериала, сказал продюсерам, что мне одному дальше это очень тяжело, нужен еще один режиссер. Здоровье-то не безгранично. И психологически, и физически я выдохся. Кроме того, я много сил потратил на «Мост», который сейчас номинирован на премию «Золотой Орел». Продюсеры отнеслись к моей ситуации с пониманием. К нам присоединился Саша Котт, режиссер со своим видением, и мы вместе довели проект до конца.
О.С.: Как вы делили режиссерские обязанности с Александром?
К.С.: Снимали все вразнобой, может быть, поэтому присутствует некоторая лоскутность. Мы, то есть я и мой оператор, снимали все мексиканские сцены.
О.С.: А где именно?
К.С.: В Койоакане, одном из районов Мехико, где жил Троцкий. Было очень тяжко.
О.С.: Почему?
К.С.: Мехико находится на большой высоте над уровнем моря. Чувствовали мы все себя неважно. Я сам бегал делать кардиограмму. У Хабенского проявилась дичайшая аллергия непонятно на что. Все съемки он провел с заложенным носом. Иногда не мог даже говорить. Жесткая акклиматизация. Местный технический персонал, который привык к другому темпоритму. Сжатые сроки. Да еще параллельно приходилось монтировать «Мост». У меня как у режиссера эта поездка серьезно подъела сил.
О.С.: В одном интервью Хабенский назвал Троцкого «страшным человеком со страшной судьбой». Я на этом споткнулся. Ведь актер, кого бы он ни играл, должен полюбить своего героя, проникнуться сочувствием к нему, по сути, стать им самим. Разве нет?
К.С.: Скажу так: свита всегда делает короля. Не бывает хорошей главной роли, если вокруг нет достойных партнеров. Это постулат, который работает всегда. Что касается Константина Хабенского: это же так интересно, пройти по лезвию ножа вместе со зрителем. Можно ли его героя оправдать или нет? У каждого своя логика. Когда мы работали над эпизодами, где герои много говорят и спорят о политике, о борьбе за власть, о революции, я поймал себя на мысли, что начинаю оправдывать то, что раньше меня повергало в ужас. Очень интересный опыт. Сидим с участниками группы, разговариваем и понимаем, что снимаем кино о своих ровесниках, которые тогда, в 1917 году, получили в свои руки всю страну.
О.С.: Основная претензия к сериалу, судя по откликам в прессе, - искажение исторической правды. Скажем, эпизод убийства Троцкого Рамоном Меркадером, он же фиктивный канадский журналист Фрэнк Джексон. Историки установили, что это было спланированное заказное убийство, осуществленное агентом ГПУ Рамоном Меркадером. В вашем фильме Троцкий начинает избивать Джексона-Меркадера тростью, и тот, защищаясь, наносит ему роковой удар в голову ледорубом, который он видит висящим на стене. В реальности ледоруб был спрятан киллером в его пальто, лежащем на стуле. Тем самым ставится под сомнение заказной характер убийства.
К.С.: Я с вами не соглашусь.
О.С.: Это не со мной. Это с реальными, подтвержденными фактами вы не соглашаетесь.
К.С.: Весь фильм мы выстраивали по законам комикса, как создание образа рок-звезды своего времени. А рок-звезда склонен к эпатажу, провокации. Таким и был наш герой. Самое страшное для него – умереть мирно в постели. Если уж умирать, то умирать так, чтобы войти в историю. Этим видением и рожден финал. Он (Троцкий) не должен выглядеть беззащитным стариком. Он знал, кто к нему пришел. Игра в кошки-мышки со смертью - совершенно в духе этого персонажа.
О.С.: То есть мифология для вас важнее правды?
К.С.: Если следовать историческим фактам, может получиться скучная, невкусная вещь. Здесь какой-то допуск был. Где-то нужно врать, чтобы было интересно смотреть. Позавчера ко мне – я сейчас в Екатеринбурге – приходила молодая журналистка, явно неподготовленная к интервью. Я ее спросил: «А вы знаете, кто такой Троцкий?». Она сказала: «Да, знаю. Журналист». У меня не было слов. Ну да, глаголом жег... (смеется). Говоря о молодежи... Я не исключаю функцию кино как воспитательную и просветительную. Повторяю: мне нужна провокация, без нее я не привлеку зрителя.
О.С.: А консультанты у картины были?
К.С.: Самый ужасный период – пройти эти консультации. Сколько экспертов – столько мнений. Да, была консультант, она работала со сценарием. Честно вам скажу: она не выдержала и ушла. «Здесь неправда», «этого не могло быть». Мы же стоим на своем: художественное кино это не документальное. Нужно рассказывать историю, чтобы зрителю не было скучно, чтобы его зацепило.
О.С.: Еще одна претензия к сериалу – антисемитский душок. В эпизоде с тюремщиком, фамилию которого взял молодой заключенный революционер Лев Бронштейн, много произносится уничижительных слов о евреях. Кроме того, образ Александра Парвуса, как он показан на экране, ложится в конспирологическую концепцию «еврейского революционного заговора» на немецкие деньги. Есть и другие примеры. Это тоже во имя провокационности?
К.С.: Если бы во имя провокации была ложь, но нет, ни разу. Ведь антисемитизм – не предмет для шуток.
О.С.: В фильме Троцкий участвует в принятии решения о расстреле царской семьи. Единого мнения среди историков нет, но гораздо убедительней предположение, что решение принимали Ленин и Свердлов.
К.С.: Я слышал мнение следователя, который занимался историей этого убийства, принимал участие в эксгумации останков членов царской семьи и перелопатил множество документов. Так вот он считает, что решение принимали местные уральские власти, а кремлевская верхушка была не в курсе.
О.С.: По рейтингу ваш сериал обошел «Демона революции» (сериал Владимира Хотиненко о том, как немцы и Парвус финансировали русскую революцию. – О.С.) Казалось бы, фигура Ленина намного популярней, чем фигура Троцкого. Как вы объясняете данные рейтинга?
К.С.: Тут несколько факторов. Участие Хабенского –уже знак качества. Кроме того, противоречивость фигуры Троцкого и фактическое отсутствие художественного материала о нем. Может, это прозвучит нескромно, но фильм получился яркий, он снят очень динамично, в ногу со временем. Зритель сегодня стал живо реагировать на эстетическую сторону кино. Для меня очень важно, как снять историю, важен исторический фон. Я на это трачу свои силы, нервы и здоровье, каждый раз доказывая, что зритель не дурак. Это такой бонус, который ты потом показываешь продюсерам, и они продолжают терпеть тебя и твоего оператора только за то, что наш творческий тандем рождает такую синергию, которая пока что недостижима для многих наших коллег.
О.С.: Сериал сейчас смотрят подписчики Netflix в США. Вы думаете, американцы все поймут, во всем разберутся?
К.С.: Конечно, нет. Ну как люди в других странах могут полностью осознать, через что прошла Россия в 20-м веке, что ей принесла революция, что мы потеряли. Разве могут инопланетяне понять, что такое Холокост, весь ужас происшедшего? Так и здесь. Вот я сейчас сижу в гостинице, а от меня в двух километрах – Ипатьевский дом (несохранившийся дом, где были расстреляны Николай II с семьей и прислугой. – О.С.).
О.С.: Вы знаете, Константин, у меня целый список замечаний по поводу исторических ляпов и искажений в сериале. Но я подумал, что если под этим же углом зрения проанализировать западные сериалы и фильмы о русской истории, то список будет намного длиннее, там же огромное количество клюквы и чистого бреда. Я соглашусь, что ваш сериал хорошо вписывается в парадигму романтизированного комикса, жанра, очень близкого американскому зрителю. Комиксовая эстетика очевидна. Особенно в лейтмотиве мчащегося на всех парах бронированного поезда с огромной красной звездой и в романтическом образе предреввоенсовета в кожаной тужурке и сопровождающих его «людей в черном».
К.С.: Наш продюсер Саша Цекало года два ходил, предлагая этот проект. Он его показал Константину Львовичу (Константин Эрнст – сопродюсер сериала, генеральный директор Первого канала. – О.С.) и сказал, что хочет сделать сериал про «рок-звезду Троцкого». Не надо понимать буквально, но эта формулировка обозначает вектор продюсерского видения, которое оказалось близко и мне.
