Свобода России

ВАШИНГТОН —  Ежегодно правозащитная организация Freedom House публикует доклады о положении со свободой в мире, анализируя ситуацию, сложившуюся практически во всех государствах. Последние годы Россия признается «несвободной» страной, причем в только что опубликованном докладе отмечается, что в результате репрессивной политики российских властей ситуация ухудшается не только в России, но и в иных государствах Евразии.

Дэвид Крамер (David Kramer), президент Freedom House и вице-президент по исследованиям Freedom House Арч Паддингтон (Arch Puddington), который на протяжении многих лет руководит работой по составлению этих докладов, дали эксклюзивное интервью Русской службе «Голоса Америки».

Вопрос: В ежегодном докладе «Свобода в мире», который только что опубликовала ваша организация, говорится, что «возвращение Владимира Путина на пост президентом стало началом нового ужесточения репрессий» и что этому примеру России следуют иные государства Евразии. Что, на ваш взгляд, нового привнес режим Путина?

Дэвид Крамер:

Дэвид Крамер о том, что нового нового привнес режим Путина

«Путин пытается использовать законодательные меры для создания видимости легитимности используемых им методов подавления гражданского общества и оппозиции. Он считает, что это ему удастся, если он укажет на Думу и Совет Федерации как инициаторов принятия нового законодательства, отмечая, что были и дискуссии, и дебаты, а он только поставил подпись под законом.

В реальности мы видим новые законы – они выходят один за другим – которые подавляют оппозицию, например, увеличивая штрафы за участие в митингах, признанных незаконными; ставят клеймо "иностранный агент" на организации, получающие финансовую помощь из-за рубежа. "Закон Димы Яковлева" запрещает получение именно американского финансирования организациями, которые занимаются политической деятельностью. Гражданам США теперь запрещено возглавлять подобные организации – очевидно, что «закон Димы Яковлева» направлен против Людмилы Алексеевой. Он доходит до абсурда, поскольку в нем есть статья о запрете на усыновление российских детей американцами.

Путин пытается делать все возможное, чтобы удержать власть – не думая о цене подобных усилий ни для самих россиян, ни для американо-российских отношений. Тем более ему безразличны состояние прав и свобод в соседних государствах. Он хотел бы продолжать оставаться лидером среди стран-соседей, в том числе Беларуси, несмотря на тот факт, что ему не нравится Лукашенко. Путин не хочет перемен в этих и других странах – включая Сирию – боясь, что любые изменения ситуации приведут к "эффекту домино" в России».

Вопрос: Российские официальные лица утверждают, что эти законы принимаются в качестве защиты от внешних происков, в частности, для того, чтобы не допустить начала «цветной революции». Ваш комментарий?

Дэвид Крамер:

Дэвид крамер о том, что российские официальные лица утверждают, что эти законы принимаются в качестве защиты от внешних происков

«Это абсурдно – говорить, что оппозиция (а популярность Путина падает) развивается благодаря усилиям Запада, Госдепа или Хиллари Клинтон, как это предположил Путин.

Российская оппозиция – это внутреннее движение, зародившееся среди россиян, которые все больше испытывают недовольство ситуацией, в которой им приходится жить.

Все началось еще 24 декабря 2011 года – когда Медведев объявил о заключении сделки: Путин возвращается на пост президента, а он – возглавляет правительство. Я думаю, что большинство россиян эта сделка не устроила: ведь не они решили, кто будет следующим президентом, за них приняли это решение, а им предложили только поставить галочку в избирательных бюллетенях».

Вопрос: Представители российской власти считают, что Freedom House негативно относится к России и поэтому ваш рейтинг необъективен. Ваш комментарий?

Арч Паддингтон:

Арч Паддингтон о негативном отношении российских властей к оценкам Freedom House

«Да, многим государствам не нравятся наши оценки. Они обвиняют нас в предвзятости. Откровенно говоря, мы не относимся к подобным обвинениям серьезно – исключениями являются только случаи, когда такого рода претензии сопровождаются конкретными указаниями на то, где мы допустили ошибку. Например, где Россия добилась успеха в то время, как мы заявили о противоположном?

Мы бы с удовольствием обсудили любой из подобных вопросов с официальными представителями России, но жалобы очень неясные и повторяют жалобы других стран, не получивших высокие оценки в прошлых наших отчетах».

Вопрос: В каких сферах у России наибольшие проблемы?

Арч Паддингтон:

Арч Паддингтон о проблемах России

«У России серьезные проблемы с выборами. В прошлом году были отмечены фальсификации на декабрьских выборах в парламент. На выборах президента альтернативные кандидаты подавлялись. В целом, оппозиционным партиям приходилось не просто, было трудно и основать новые партии.

Второй момент – коррупция. Мы смотрим на коррупцию исходя из понимания, что ее уровень является показателем уровня демократичности в стране.

Дума России – просто угодливый, нефункционирующий институт, который на самом деле не является автором важных законов – все важнейшие законодательные инициативы приходят из Кремля.

Свобода прессы – еще одна большая проблема России. Власти «терпят» несколько газет и одну радиостанцию, которые предоставляют слово оппозиции, честно обсуждают ситуацию в стране, которые подвергают правительство серьезной критике. Остальные СМИ – в особенности, телевидение, которое имеет в России наибольшую аудиторию – либо напрямую контролируются государством, либо контролируются друзьями Путина.

Вопрос обеспечения принципа верховенства закона сильно политизирован. Запущена настоящая кампания давления на организации, занимающиеся развитием гражданского общества. Создаются и активно используются механизмы, затрудняющие их функционирование, сбор средств на их работу.

Россия показала плохие результаты почти по всем индикаторам оценки, используемыми Freedom House при подготовке доклада».

Вопрос: Что, на ваш взгляд, произошло в России в последние два десятилетия?

Арч Паддингтон о том, что произошло в России в последние два десятилетия

«Во время президентства Ельцина Россия была далеко не совершенной страной. Но Ельцин позволил существовать разнообразию средств массовой информации – даже несмотря на то, что часть телеканалов принадлежали различным
олигархам, существовал плюрализм мнений, у журналистов было больше свободы.

Да, выборы не были идеальными, но, по крайней мере, существовала возможность основать партию и добиться политического успеха, в Думе могла существовать оппозиция.

Гражданское общество было живым и активным, оно могло выражать протест и представлять интересы отдельных групп населения России.

Верховенства закона не было – здесь были проблемы. Но Россия была готова стать по-настоящему демократической страной – если бы были проведены дальнейшие реформы, а не начато движение назад».

Будущее режима Владимира Путина Крамер и Паддингтон оценили по-разному.

Дэвид Крамер:

Дэвид Крамер о будущем режима Владимира Путина

«Я не знаю, насколько стабильна эта система. Я не знаю, сколько просуществует режим Путина. Мне кажется, что для россиян будет ужасно пережить еще шесть лет правления Путина, после 12-ти лет его пребывания у власти.

Россия больше не может позволить себе стагнацию, коррупцию, авторитаризм, которые мы наблюдаем, но я не знаю, когда будет достигнута "точка кипения".

Путин весьма обеспокоен ростом оппозиции. Иногда кажется, что он утратил связь с реальностью – все эти полеты с журавлями, выдача паспорта скандальному французскому актеру – неужели это то, чем должен заниматься лидер России?»

Арч Паддингтон:

Арч Паддингтон о будущем режима Владимира Путина

«Президент Путин решительно настроен продолжать подавление российского общества. Он готов предпринять любые меры, чтобы раздавить оппозицию – и под этим словом я не подразумеваю только политические партии, а любого человека, представляющего серьезную оппозицию его политике, методам управления или его правительству.

У России много проблем, и в какой-то момент Путину придется их решать – люди начнут задавать вопросы о том, что, все-таки происходит в стране. Его популярность поползет вниз, его рейтинг будет составлять не 50-60 процентов, как сейчас, а 25-30. И тогда мы, возможно, увидим появление в России подлинного оппозиционного движения».