Большинство посетителей выставки в Музее русского искусства (MoRA) в Джерси-Сити (штат Нью-Джерси) знают имя Юрия Норштейна по меньшей мере по одному мультфильму – «Ежик в тумане».
Те же из русскоязычных жителей Большого Нью-Йорка (куда входит и Джерси-Сити), кто не равнодушен к анимации, вероятно, смогут назвать еще «Сказку сказок» и, не исключено, видели еще в Интернете материалы к еще не завершенному фильму «Шинель», над которым мастер работает уже почти 40 (!) лет.
Маршруты Ежика
Но даже для знатоков российской анимации эта выставка может оказаться откровением. Ее организаторы дочь Норштейна Катя Табах (Katya Tabakh) и ее муж Роман приоткрыли дверь в творческую лабораторию 77-летнего мастера и его соратницы и супруги художника Франчески Ярбусовой.
Выставка «Искусство анимации» (The Artistry of Animation), открытая в MoRA до 11 ноября, знакомит с рисунками, эскизами, картинами, раскадровками, книгами этого дуэта кудесников анимации, признанных во всем мире. Они создали огромный, разнообразный и при этом герметичный художественный мир для фильмов «Ежик в тумане», «Лиса и журавль», «Сказка сказок», «Шинель» и других.
В 1984 году «Сказка сказок» признана «лучшим анимационным фильмом всех времен и народов» по результатам международного опроса, проведенного Американской академией киноискусства совместно с ASIFA-Голливуд. В Токио в 2003 году международный опрос кинокритиков и режиссеров признал «Ежика в тумане» лучшим фильмом в мировой мультипликации. Юрий Норштейн награжден французским Орденом искусств и литературы, японским Орденом Восходящего Солнца и множеством других национальных и международных наград. Выставки их творчества проходили в России, Франции, Японии и в других странах.
«К сожалению, ни я, ни Франческа не можем приехать на выставку в Джерси-Сити, – говорится в видеопослании Юрия Норштейна, переданном «Голосу Америки» организаторами выставки. – У нас сейчас огромное количество работы».
Катя Табах провела вашего корреспондента по залам выставки. Она и ее супруг Роман вместе издают в США книги по рисункам Норштейна и Ярбусовой, а также других российских аниматоров. Книги издаются на английском и русском языках. Все новинки анонсируются в Facebook, на страничке Norstein & Yarbusova Collection.
Катя Табах – художник-сценограф по образованию, закончила Школу-студию МХАТ. Но в театр работать не пошла, училась анимации у Александра Татарского на курсах при студии «Пилот». Более двадцати лет живет в США, в Сан-Франциско. Работала аниматором на независимой мультстудии. Сейчас сосредоточилась на издательской деятельности. Дочь работает в Сиэтле, сын поступил в Калифорнийский университет.
Запах краски
Видное место в экспозиции занимают факсимильные репродукции эскизов Ярбусовой к мультфильмам Норштейна, выполненные в технике жикле. Это высококачественная восьмицветная печать на холсте или бумаге, выполненная пигментными чернилами, создающая полный эффект подлинности. Иногда художник добавляет несколько штрихов или мазков поверх репродукции.
На графических раскадровках – теперь уже всемирно известный Ежик, очаровательный и трогательный, весь в тревожных мыслях о белой лошади, которая может захлебнуться в тумане.
Катя объясняет последовательность отдельных этапов создания анимационного фильма.
«Вначале папа говорит маме о своем замысле, – рассказала она, – что он хочет, все еще очень приблизительно. Затем она делает первые наброски, показывает ему, он что-то подправляет, корректирует, показывает свои зарисовки, фотографии, словом, все, что может ей помочь проникнуться его идеями и образами. Когда образный ряд ими совместно выстроен, Норштейн вступает в работу как аниматор. Он оживляет рисунки, превращая их в движущееся изображение, это уже только его сфера».
Катя вспоминает: «Сказку сказок» надо было делать очень быстро – руководство студии торопило в связи с перерасходом времени и пленки. Норштейн отправлялся на студию ранним утром на первом поезде метро, а возвращался заполночь на последнем. Спал два-три часа. Как бывает, цейтнот открывал потаенные резервы. Норштейн попросил Франческу нарисовать ракитовый куст в ночном лесу – образ, облюбованный фольклором, но и трудный для воплощения. Изумив всех, Франческа села и сразу сделала то, что нужно. Сложно шла работа над образом Поэта для «Сказки сказок». И Волчка для того же фильма искали долго и мучительно. Одна из первых попыток, сильно отличающаяся от окончательного образа, представлена на выставке.
В другом зале внимание привлекает увеличенный эскиз в технике жикле к легендарной «Шинели». Как на полотнах Жоржа де Латура, свет льется откуда-то изнутри картины. Катя подтверждает: рукой художника добавлены мазки, усиливающие этот поразительный эффект «светоносности».
Поиски образа Акакия Акакиевича иллюстрируют представленные на выставке раскадровки к «Шинели» 1982 года. Они выполнены в особой технике, близкой к живописи на стекле: Норштейн и Ярбусова царапали целлулоид иглой и втирали в него краску, что делало результат похожим на гравюру. Любопытно, что в разработке сцены Норштейном границ у каждого кадра нет. Это как бы многофигурный фриз на тему возвращения гоголевского героя домой.
«Выставка отражает наше с Франческой отношение к анимации, – говорит Норштейн в видеообращении. – Я не занимаюсь компьютерной анимацией, я вовсе не презираю ее, но считаю, что искусство прежде всего связано с тактильным ощущением. Для меня делать кино — это чувствовать запах краски, чувствовать, как пыль от карандаша при его заточке остается на пальцах, Для меня пальцы – это продолжение мысли, художественной и какой угодно. Да, мы пользуемся компьютером, когда печатаем тираж жикле, но это тиражирование продукции, а не процесс творчества. Книга тоже тиражируется, но между тем является уникальным произведением».
Японский акцент
Работы Норштейна и Ярбусовой сопровождают на выставке графические карикатуры-пересмешники Татьяны Усвайской, художника, работающего на его студии в Москве. Татьяна была его студенткой на Высших режиссерских курсах. Ее рисунки с шутливыми надписями комментируют жизненный путь мэтра и его карьеру в анимации.
Международная репутация Норштейна очень высока, в разных уголках планеты у него есть последователи, ученики. Не удивительно, что когда в Японии в 2003 году объявили о проекте анимационного фильма-альманаха «Зимние дни», то пригласили Норштейна в компании 35 других видных режиссеров-аниматоров, в том числе и японских. Каждый режиссер должен был сделать экранную адаптацию одного из стихотворений-рэнку поэта Мацуо Басе продолжительностью 30 секунд.
Подходим ближе к выставленной раскадровке Норштейна. Читаем рэнку в переводе на русский. «Осенний вихрь, /О как же я в своих лохмотьях на Тикусая нищего похож». «Бродяга Тикусай – это фольклорный персонаж, японский Иванушка дурачок, – говорит Катя. – В версии Норштейна они встречаются в фильме, поэт и бродяга, как Белый и Рыжий клоуны. У Норштейна получился 2-минутный фильм вместо 30 секунд. Скажу по секрету: папа хотел еще 20 секунд доснять».
Любовь к Японии, как говорит Катя, «живет в семье». Отец Франчески воевал в Манчжурии и привез оттуда несколько кимоно. По словам Кати, мама могла их рассматривать часами.
А вот иронический комментарий Усвайской к «японской» карикатуре на мэтра: «В штанах кимоно, с завязанным бантиком поясом без тапок, в носочках, совсем не страшный, смешной и милый, ругается на нас: я буду как цербер».
«Меня привлекает искусство, которое запечатлевает путь, не финал, не совершенство, а путь, – размышляет Норштейн в видеообращении. – Я не люблю работы холодные, идеальные. Для меня главное, чтобы изображение приобрело необходимую текучесть, чтобы оно развивалось и в глубину, и в ширину, стимулируя воображение и фантазию зрителя. Без этих качеств нет смысла ходить в музей, читать литературу, смотреть на небеса, слушать музыку, шелест листвы или стук дождя. Одно влечет за собой другое. Будем надеяться, что когда-нибудь в Нью-Йорке будет наша большая выставка. Для нас это было бы счастьем».
