МОСКВА – Вскоре после своего освобождения бывший глава ЮКОСа Михаил Ходорковский, находясь в Германии, дал несколько интервью, которые стали предметом обсуждения в России. Больше всего российских комментаторов волнует: в какой роли Ходорковский видит себя в обозримой перспективе, вернется ли в страну, и способен ли он стать чем-то вроде объединяющего центра гражданского общества?
В воскресенье экс-глава ЮКОСа в интервью телеканалу CNN выразил сомнения по поводу возможности и безопасности своего возвращения в Россию в ближайшем будущем.
«У меня по первому делу до сих пор проблема, и, несмотря на то, что Европейский суд постановил незаконность предъявленных мне обвинений, российский Верховный суд соответствующего постановления на этот счет не вынес. Поэтому, если я вернусь в Россию, в соответствии с нашим законодательством, мне могут не позволить выехать опять», – подчеркнул Михаил Ходорковский.
Своими впечатлениями о первых суждениях Ходорковского, сделанных им на свободе, поделились и опрошенные Русской службой «Голоса Америки» эксперты.
«Разные биологические виды»
Руководитель фонда «Общественная экспертиза» Игорь Яковенко сравнил пресс-конференции недавнего заключенного и президента страны.
«Это удивительное завершение года, – сказал он. – Пресс-конференции Путина и Ходорковского выглядят просто контрастно. Как кто-то точно подметил, это – разные “биологические виды”. Действительно пресс-конференции стали яркой демонстрацией представителей подданнической культуры и культуры гражданской. В одном случае подданные пришли просить о чем-то своего хозяина, царя, а в другом – свободные люди пришли спрашивать свободного человека».
По его словам, Ходорковский был свободен в тюрьме и теперь вышел на свободу де-факто.
«Безусловно, за десять лет он очень сильно изменился, – добавил Яковенко. – Перед нами предстал человек, который много испытал и передумал. Думаю, если бы он был на свободе, то, скорее всего, тоже изменился, но вряд ли так сильно».
По его наблюдениям, Ходорковский превратился в очень серьезного, глубокого человека, который говорит предельно искренне.
«При этом бросалось в глаза, что он был несколько ограничен в свободе своих высказываний, – добавил глава фонда “Общественная экспертиза”, – Очевидно, это до некоторой степени связано с условиями его освобождения, а также моральными обязательствами бывшего главы ЮКОСа перед своими товарищами, сиречь – заложниками».
В прежней роли
Иное впечатление сложилось у заведующего кафедрой общей политологии Высшей школы экономики (ВШЭ), профессора Леонида Полякова. Как ему показалось, Ходорковский «последовательно играет ту роль, которую избрал для себя».
«Он по-прежнему принципиально стоит на том, что не виновен, что он жертва политического преследования, что дело ЮКОСа сфабриковано и те, кто по этому делу находятся в заключении, невинно пострадавшие. Эта линия прослеживалась и в ходе пресс-конференции и в ходе интервью, которое он дал телеканалу “Дождь”. Ничего в этом смысле не изменилось», – констатировал Поляков.
Одновременно, как ему представляется, прошение о помилование косвенно означает, что Ходорковский все-таки пошел на определенную сделку: «Это и есть фактическое признание своей виновности».
По его мнению, относительно своего будущего Ходорковский занимает позицию «невозвращенца».
«Он мотивирует это тем, что в отношении него до сих пор существует серьезный материальный иск в миллионы долларов еще по первому приговору. Я не знаю, насколько это реальная причина, чтобы на неопределенное время остаться за рубежом. Во всяком случае, это хороший предлог. Как мне кажется, он пока решил для себя, что называется, отсидеться за границей и посмотреть, насколько дальше возможно его возвращение в Россию», – подчеркнул Поляков.
Как ему представляется, «формула», согласно которой Ходорковский пообещал впредь заниматься исключительно общественной деятельностью, но не политикой, «достаточно расплывчатая».
«В прошлом Ходорковский тоже занимался общественной деятельностью, – напомнил профессор. – Но она выражалась, в том числе, в прямом финансировании оппозиционных фракций в Госдуме и попытке создать блок одномандатников. Очень трудно определить, когда общественная деятельность переходит, собственно, в политическую».
Сам Ходорковский признался, что пока затрудняется с определением своих планов. В интервью CNN он сказал: «Я не могу сказать, что сейчас окончательно сформулировал свой план. То, что я точно для себя сформулировал – я не хочу быть символом того, что в России не осталось политических заключенных. Я хочу быть символом того, что усилия гражданского общества могут привести к освобождению политических заключенных».
В воскресенье экс-глава ЮКОСа в интервью телеканалу CNN выразил сомнения по поводу возможности и безопасности своего возвращения в Россию в ближайшем будущем.
«У меня по первому делу до сих пор проблема, и, несмотря на то, что Европейский суд постановил незаконность предъявленных мне обвинений, российский Верховный суд соответствующего постановления на этот счет не вынес. Поэтому, если я вернусь в Россию, в соответствии с нашим законодательством, мне могут не позволить выехать опять», – подчеркнул Михаил Ходорковский.
Своими впечатлениями о первых суждениях Ходорковского, сделанных им на свободе, поделились и опрошенные Русской службой «Голоса Америки» эксперты.
«Разные биологические виды»
Руководитель фонда «Общественная экспертиза» Игорь Яковенко сравнил пресс-конференции недавнего заключенного и президента страны.
«Это удивительное завершение года, – сказал он. – Пресс-конференции Путина и Ходорковского выглядят просто контрастно. Как кто-то точно подметил, это – разные “биологические виды”. Действительно пресс-конференции стали яркой демонстрацией представителей подданнической культуры и культуры гражданской. В одном случае подданные пришли просить о чем-то своего хозяина, царя, а в другом – свободные люди пришли спрашивать свободного человека».
По его словам, Ходорковский был свободен в тюрьме и теперь вышел на свободу де-факто.
«Безусловно, за десять лет он очень сильно изменился, – добавил Яковенко. – Перед нами предстал человек, который много испытал и передумал. Думаю, если бы он был на свободе, то, скорее всего, тоже изменился, но вряд ли так сильно».
По его наблюдениям, Ходорковский превратился в очень серьезного, глубокого человека, который говорит предельно искренне.
«При этом бросалось в глаза, что он был несколько ограничен в свободе своих высказываний, – добавил глава фонда “Общественная экспертиза”, – Очевидно, это до некоторой степени связано с условиями его освобождения, а также моральными обязательствами бывшего главы ЮКОСа перед своими товарищами, сиречь – заложниками».
В прежней роли
Иное впечатление сложилось у заведующего кафедрой общей политологии Высшей школы экономики (ВШЭ), профессора Леонида Полякова. Как ему показалось, Ходорковский «последовательно играет ту роль, которую избрал для себя».
«Он по-прежнему принципиально стоит на том, что не виновен, что он жертва политического преследования, что дело ЮКОСа сфабриковано и те, кто по этому делу находятся в заключении, невинно пострадавшие. Эта линия прослеживалась и в ходе пресс-конференции и в ходе интервью, которое он дал телеканалу “Дождь”. Ничего в этом смысле не изменилось», – констатировал Поляков.
Одновременно, как ему представляется, прошение о помилование косвенно означает, что Ходорковский все-таки пошел на определенную сделку: «Это и есть фактическое признание своей виновности».
По его мнению, относительно своего будущего Ходорковский занимает позицию «невозвращенца».
«Он мотивирует это тем, что в отношении него до сих пор существует серьезный материальный иск в миллионы долларов еще по первому приговору. Я не знаю, насколько это реальная причина, чтобы на неопределенное время остаться за рубежом. Во всяком случае, это хороший предлог. Как мне кажется, он пока решил для себя, что называется, отсидеться за границей и посмотреть, насколько дальше возможно его возвращение в Россию», – подчеркнул Поляков.
Как ему представляется, «формула», согласно которой Ходорковский пообещал впредь заниматься исключительно общественной деятельностью, но не политикой, «достаточно расплывчатая».
«В прошлом Ходорковский тоже занимался общественной деятельностью, – напомнил профессор. – Но она выражалась, в том числе, в прямом финансировании оппозиционных фракций в Госдуме и попытке создать блок одномандатников. Очень трудно определить, когда общественная деятельность переходит, собственно, в политическую».
Сам Ходорковский признался, что пока затрудняется с определением своих планов. В интервью CNN он сказал: «Я не могу сказать, что сейчас окончательно сформулировал свой план. То, что я точно для себя сформулировал – я не хочу быть символом того, что в России не осталось политических заключенных. Я хочу быть символом того, что усилия гражданского общества могут привести к освобождению политических заключенных».
