В текущем выпуске влиятельного журнала Foreign Affairs опубликована статья научного сотрудника Совета по международным отношениям, директора консалтинговой компании Генри Киссинджера Kissinger Associates Томаса Грэма (Thomas E. Graham) «Пусть Россия останется Россией», в которой он приводит доводы в пользу более прагматичного отношения к Москве.
В конце 1980-x Грэм работал в американском посольстве в Москве, а позднее был советником президента Джорджа Буша-младшего по России и Евразии и возглавлял российский отдел в Совете национальной безопасности США (2002-2007). В декабре 2016 года появились сообщения, что избранный президент Дональд Трамп намеревался назначить Грэма послом США в России, однако этого не произошло.
Корреспондент «Голоса Америки» Михаил Гуткин побеседовал с Томасом Грэмом в Совете по международным отношениям в Нью-Йорке.
Михаил Гуткин: В своей статье «Пусть Россия останется Россией» Вы отмечаете, что администрация Трампа считает Россию стратегическим соперником, но в то же время называете стратегию Трампа неверной, потому что она добивается капитуляции России по многим спорным вопросам. Почему эта стратегия, с Вашей точки зрения, неправильная? Разве не должны США добиваться победы над стратегическим соперником?
Томас Грэм: На этот вопрос есть два ответа. Во-первых, мы должны спросить себя: имея дело со стратегическим соперником, какую цену мы готовы заплатить за достижение наших целей? Готовы ли мы объявить войну, как мы это сделали в 1941 году против Японии и нацистской Германии, которые были стратегическими соперниками США? Тогда мы достигли их капитуляции, но лишь после четырех лет кровавых боев. Готовы ли мы действовать аналогичным образом в отношении России? Готовы ли мы пойти на такие шаги в отношении государства, обладающего ядерным оружием, и которое в случае конфликта может уничтожить США?
Если посмотреть на это логически, учитывая наши собственные возможности и ограничения, то становится понятно, что добиваться полной капитуляции соперника такой ценой нецелесообразно ни при каких обстоятельствах и противоречит нашим собственным интересам.
Во-вторых, мы живем во взаимозависимом мире. Несмотря на то, что мы геополитические соперники и наши геополитические интересы расходятся, есть ряд вопросов, решения которых США могут добиться только в сотрудничестве с Россией и другими геополитическими соперниками, например, с Китаем.
Изменение климата – это глобальная проблема, требующая сотрудничества между США и Россией. Распространение оружия массового поражения – еще один вопрос, который гораздо проще было бы решить в условиях сотрудничества США и России. К этому списку можно добавить международный терроризм, медицинские пандемии, и так далее.
Так что, даже когда вы имеете дело со стратегическим соперником, есть ограничения на то, как далеко вы хотите зайти. Следует избегать риска ядерного конфликта между нашими странами. В региональных конфликтах следует проявлять сдержанность, чтобы они не привели к прямой конфронтацией между США и Россией. Нам также следует оставлять дверь открытой для возможного сотрудничества по международным вопросам там, где такое сотрудничество может пойти на пользу и США, и России.
Так как же выстраивать отношения со стратегическим соперником? Даже во времена Холодной войны разные американские администрации не стремились победить Россию в каком-либо отдельно взятом конфликте. Вместо этого Соединенные Штаты добивались постепенного укрепления своих позиций, и со временем благодаря этому изменилось само геостратегическое поле. Я думаю, так же следует действовать в отношении России и сегодня. Да, мы соперники, но в нашей борьбе мы должны проявлять сдержанность и добиваться укрепления наших позиций постепенно. Мы можем пойти на встречу России там, где это необходимо, но при условии, что это не ставит под угрозу достижение наших долгосрочных целей. Таким образом можно надеяться изменить геостратегическое поле настолько, что Россия перестанет быть серьезным геостратегическим соперником США.
М.Г. В качестве движения навстречу России Вы призываете США отказаться от планов дальнейшего расширения НАТО. Критики скажут, что Вы предлагаете передать России право вето по этому важному вопросу. Как Вы им ответите?
Т. Г. На этот вопрос также есть два ответа. Во-первых, нужно спросить: чего мы пытаемся добиться? Укрепления европейской безопасности, создания стабильного фундамента для достижения мира в Европе, или сохранения НАТО? Я считаю, что укрепления безопасности. Мы хотим заложить фундамент прочного мира в Европе, и это можно сделать, не расширяя НАТО.
Для этого Украина должна стать компетентным, стабильным государством, которое будет в состоянии обеспечить собственную безопасность, не будучи членом НАТО, как это делают Швеция и Финляндия. Эти страны не входят в НАТО. Их пример свидетельствует, что проблемы безопасности могут быть решены без расширения НАТО.
Во-вторых, если мы посмотрим на это с практической точки зрения, у России уже есть право вето в вопросе расширения НАТО. И она им воспользовалась в Грузии в 2008 году и в Украине в 2014 году. Речь идет о применении силы. Если мы не готовы противодействовать применению Россией этого права вето, то все разговоры о расширении НАТО становятся пустыми словами. События 2008 и 2014 годов продемонстрировали, что США и другие страны Запада не готовы были защищать эти страны, если это могло повлечь реальный конфликт с Россией. Мы делали заявления, выступали против, мы ввели санкции, но мы не готовы были применить силу в ответ на применение силы со стороны России. Такова реальность.
Я призываю признать реальность и те ограничения, которые мы на себя накладываем, и на этой основе попытаться обеспечить безопасность в Европе. Это в конечном итоге означает, что нужно каким-то образом принять во внимание российские интересы. Опять- таки, при условии, что это не ставит под угрозу наши долгосрочные стратегические цели, а помогает создать стабильную ситуацию, при которой мы сможем их достигнуть.
М. Г. Вы упомянули Украину. Одним из главных раздражителей в отношениях России и Запада остается аннексия Крыма и конфликт в Донбассе. Какой выход из этой ситуации Вы предлагаете?
Т. Г. Во-первых, расширение НАТО на данном этапе не является решением проблемы. Мне трудно понять тех, кто думает, что обещание принять Украину в Североатлантический союз способствует разрешению кризиса.
На мой взгляд, есть три аспекта украинского кризиса, которые необходимо разрешить одновременно. Это вопрос о вступлении Украины в НАТО, конфликт в Донбассе, и вопрос Крыма.
Мы уже говорили о расширении НАТО. Я думаю, что безопасность Украины можно обеспечить без ее вступления в НАТО. США могут предоставить Украине инструменты для того, что бы повысить уровень подготовки ее армии. Украина обладает одним из крупнейших военно-промышленных комплексов и является одним из крупнейших экспортеров оружия в мире. Этот сектор необходимо модернизировать; возможно, изменить ассортимент его продукции. Это хорошая база для укрепления обороноспособности Украины.
Мы также должны помочь Украине модернизировать армию, ее командную структуру; избавить ее от коррупции, и так далее. Это именно то, что сумела сделать Швеция в начале Холодной войны, укрепив свой оборонный потенциал, оставаясь вне Североатлантического альянса. Так что, вместо расширения НАТО мы можем предложить Украине повышение ее собственной обороноспособности.
Во-вторых, необходимо решить вопрос Крыма. На Западе никто не одобряет того, что сделала Россия. Мы, возможно, можем понять причины того, что она сделала, но считаем ее реакцию чрезмерной. Это было очевидное нарушение международного права и норм европейской безопасности. Но факт остается фактом: Россия аннексировала Крым 5 лет назад. Происходит интеграция Крыма в Российскую Федерацию. Если посмотреть на демографический состав населения Крыма, нетрудно себе представить, что даже при проведения свободного демократического референдума существенное большинство проголосовало бы за присоединение к России. История свидетельствует, что Крым всегда чувствовал себя некомфортно в составе Украины.
Я думаю, признав то обстоятельство, что Крым, скорее всего, не вернется в Украину, мы сделаем шаг к признанию реальности. Опять-таки, мы должны спросить себя: что мы готовы сделать для того, чтобы изменить ситуацию? Ответ: не так много.
Это не значит, что мы просто признаем Крым частью России. Необходимо будет провести переговоры, Россия должна будет выплатить компенсации за конфискацию украинской собственности, за собственность тех украинцев, которые не захотели жить в России и уехали из Крыма.
Еще один вопрос касается эксплуатации природных ресурсов в прибрежной зоне Крыма, которая прежде находилась под юрисдикцией Украины. Необходимо урегулировать вопрос доступа в украинские порты Азовского моря через Керченский пролив.
И, наконец, ситуация в Донбассе. Существуют Минские соглашения. Некоторые их пункты приемлемы для Киева. Но признание особого статуса сепаратистских регионов Донбасса неприемлемо для Украины. Это по сути повторит ситуацию, возникшую в Крыму после обретения Украиной независимости в 1991 году.
Я вижу решение в признании реальности того, что НАТО не будет расширяться, что Крым останется частью России, и что сепаратисты в Донбассе не смогут сохранить свои «республики» без помощи России. Таким образом, вместо расширения НАТО мы предлагаем Украине укрепление ее собственной обороноспособности. Мы признаем Крым частью России при условии выплаты компенсаций. При этом Донбасс реинтегрируется в Украину без особого статуса.
Все эти три элемента нужно обсуждать вместе… Только так можно прийти к решению, которое будет минимально приемлемым для всех сторон – Москвы, Киева, США и Европы. И именно такие решения имеют шанс пройти испытания реальностью.
М. Г. Иными словами, Вы предлагаете отказаться от «формулы Штайнмайера». Но как практически Вы предлагаете реализовать эти идеи, в частности, реинтегрировать Донбасс, культурно отличающийся от других регионов Украины?
Т. Г. Во-первых, «формула Штайнмайера» – это умная попытка выйти из кризиса. Но она основана на проведении свободных и справедливых выборов на территории сепаратистских «республик». Как можно провести там свободные и справедливые выборы, и какие для этого необходимы условия? «Формула Штайнмайера», если посмотреть на нее внимательно, лишь закрепляет те положения Минских соглашений, которые неприемлемы для власти в Киеве.
Вопрос реинтеграции Донбасса в состав Украины действительно очень важен. Да, этот регион значительно отличается от других регионов страны. Но вся Украина состоит из неоднородных регионов. Западные области тоже отличаются от центральных регионов, а те – отличаются от южных провинций. Стоящая перед Украиной задача – интегрировать все эти регионы, каждый со своим укладом, в единое государство. В некоторых случаях для этого может потребоваться децентрализация, которая позволит власти на местах учитывать пожелания местного населения. Например, на востоке Украины русский язык может получить официальный статус.
Я считаю, что для этого не нужно давать отдельным регионам особый статус. Нужно наделить все областные администрации одинаковыми полномочиями, которые позволят им вводить те или иные правила, основываясь на местных реалиях. Наконец, важно подчеркнуть, что не нужно никому ничего навязывать.
М. Г. Многие из ваших советов идут вразрез с идеями, которые считаются сегодня общепринятыми в Конгрессе и в экспертном сообществе. Критики могут назвать вас, используя немецкий термин, Putin-versteher, или экспертом, который слишком хорошо понимает или даже симпатизирует Путину. Как вы ответите на это?
Т. Г. Когда вы разрабатываете политическую линию, первое требование – понять, с кем вы имеете дело. Для того, чтобы понять соперника, нужно быть способным увидеть мир его глазами. Понять – не значит оправдать то, что он делает. Это значит быть способным предсказать его реакцию на ваши действия.
Это не значит менять в зависимости от соперника ваши цели. Но это может означать, что в зависимости от его реакции вам будет необходимо изменить методы достижения своих целей. Одна из проблем американской внешней политики заключается в том, что слишком многие думают, что попасть из точки А в точку Б можно только по прямой, и что этот путь можно пройти очень быстро. Это стало особенно очевидно после распада Советского Союза, когда Соединенные Штаты вдруг оказались единственной сверхдержавой.
История же учит нас, что нет прямого пути между тем местом, где вы находитесь сейчас, и местом, где вы окажетесь в будущем. История учит нас, что нет простых и быстрых решений, и что на преодоление этого пути требуется время. История учит нас, что необходимо учитывать, как поведут себя другие игроки, какой силой они обладают, и какое сопротивление смогут оказать, если ваши действия противоречат их интересам.
Поэтому я хочу вернуться к началу нашего разговора. Мы заинтересованы в поступательном движении к цели, но при этом должны учитывать наши собственные возможности и ограничения, а также возможную реакцию соперника на наши действия. Такой метод достижения целей представляется разумным и позволит избежать некоторых ловушек, в которые мы попадали в прошлом. Возьмите, например, украинский кризис в 2014 году. Почему никто тогда не предположил, что в ответ на события в Киеве, на свержение (бывшего президента Украины Виктора – М. Г.) Януковича русские захватят Крым? Это никому не пришло в голову, хотя Россия неоднократно заявляла, что не потерпит движения Украины в НАТО и в меньшей степени в ЕС. Никто об этом не подумал, и в результате мы были не готовы к такому развитию событий, не готовы к действиям России в Донбассе.
Вопрос, который мы должны задать сейчас, звучит так: оказались ли мы в более выгодной ситуации сегодня? Или в 2014 году были иные подходы, которыми мы не воспользовались, и которые привели бы нас к другой ситуации?
Я думаю, что в последние годы мы намеренно отказывались от честных попыток понять, как Россия реагирует на те или иные вызовы. Из-за этого мы допустили в нашей политике ряд ошибок, которые помешали нам защитить наши интересы и продвинуться к достижению наших целей.
Я выступаю за более реалистичный подход: мы должны поставить перед собой четкие цели, определить пути их достижения и уверенно двигаться к ним, рассчитав при этом свои силы и не забывая, что есть другие страны, с которыми может быть необходимо считаться, если мы действительно хотим достигнуть наших целей.
