Месяц спустя после итогов голосования очередные парламентские выборы в России практически забыты, считает российский политолог Михаил Виноградов. Со своим парадоксальным анализом выборного процесса в современной России он выступил 19 октября на интернет-площадке Института по изучению Европы, России и Евразии при Университете Джорджа Вашингтона (Institute of European, Russian and Eurasian studies at George Washington University).
«Роль парламента в России исторически невелика», – еще больше сгущает краски Михаил Виноградов, пытаясь объяснить отсутствие интереса к результатам выборов в Госдуму в российском обществе и медийном пространстве. – Более того, российский избиратель, даже если он участвовал в предвыборном процессе, мало интересуется самим результатом выборов. Если его спросить на улице, кто победил в его округе, он зачастую не сможет вам ответить».
Не является ли такое отсутствие интереса именно к результатам выборов - следствием хронических фальсификаций, совершаемых действующей властью и следовательно неверием в справедливость официального результата? На этот вопрос Виноградов ответил лишь косвенно. Например, обращаясь к статистике в Москве, он оперировал только цифрами без учета интернет-голосования. Такое голосование было проведено в России впервые и там, где оно состоялось – его результаты диаметрально разошлись с традиционным голосованием в сторону, нужную действующей власти. Это сформировало устойчивое мнение, что результаты электронного голосования были масштабно сфальсифицированы, и именно для этого оно и внедрялось.
Мимо этого вопроса российский эксперт также прошел, вероятно относя его к политическим: «Я не политик, а эксперт, и я стараюсь все-таки не давать собственные политические оценки. Я имею репутацию нейтрального эксперта и не думаю, что моя гражданская позиция ярче, интереснее и насыщение, чем экспертный разговор». Вопрос фальсификаций на выборах и легитимности результата в беседе фактически не затрагивался.
Комментируя роль силового разгрома штабов Алексея Навального и репрессий против его сторонников в достижении властью нужных результатов на выборах, Виноградов заметил: «Навальный далеко не во всех федеральных выборах был активным игроком. И последние три избирательные кампании он скорее пропускал. Конечно, в том, что не возникало какой-то мощной негативной мобилизации, сказалось и его (Навального) отсутствие, но все-таки отсутствие крупных ошибок и очевидных со стороны власти просчетов - стало большим препятствием к всплеску политизации и к антивластной мобилизации, а это важнее».
Именно отсутствие больших ошибок со стороны Кремля (то есть, фактически, его грамотную работу) Михаил Виноградов считает ключевым фактором необходимого для власти результата выборов, отсутствия протестов и излишнего интереса: «Во время выборов власть традиционно делает много ошибок. В этот раз этого удалось избежать». А значит - «избежать и всплеска напряженности», сравнивая то, «как это произошло в 2019 году при выборах в Мосгордуму или в 2020 году в Беларуси».
Например, у Кремля «были опасения что вакцинация против коронавируса станет таким поводом к раздражению. Но в июле 2021 года административное принуждение к вакцинации было приостановлено, была снята большая часть ограничений для тех, кто не привился, и тот раскол, который существует в российском обществе по теме вакцинации, не актуализировал себя на выборах».
В результате «главным политическим событием года выборы в Государственную Думу России... не были, они достаточно быстро забылись общественным мнением». Разговор о них был бы вообще «скучным», считает Виноградов, если бы «во время выборов – не на избирательных участках, а именно во время» властью не решались различные политические вопросы.
Например, в 2003 году Путин отправил в отставку правительство Михаила Касьянова и произвел смену главы своей администрации, в 2007 года решался вопрос о преемнике Путина; события на Болотной площади стали по мнению Виноградова, реакцией на возвращение Путина, а не на выборы, и даже в 2016 году была осуществлена смена руководства в администрации президента, ее внутриполитического блока. Видимо, без всего этого быстро забывались бы и все предыдущие думские выборы путинской поры.
Виноградов приводит и другие примеры. Регуляция российской политики и рынков с помощью репрессий силовых структур «расшатывает систему изнутри» и приводит к снижению общественного статуса власти. Так, «во всех четырех регионах (Хабаровский край, республики Саха (Якутия) и Марий Эл, а также Ненецкий автономный округ), где «Единая Россия» проиграла, ранее арестовывались губернаторы».
Репрессии силовиков против неполитических групп (религиозные группы, ЛГБТ-сообщество, деятели искусства, образовательное сообщество и др.) несут в себе риски политизации этих групп, замечает Виноградов. Эти люди «могли бы прекрасно жить внутри своей повестки и не влезать в политику», но из-за репрессивного тренда растет риск их политизации и радикализации.
Эти и подобные действия исполнительной власти Виноградов и считает полем для совершения ошибок, которые приводят в России к дестабилизации выборного процесса. То, что они не были совершены в этот раз, а «политический ущерб от пенсионной реформы удалось немножко заретушировать», помогло компенсировать то «снижение магии власти», которое имело место из-за «снижения привлекательности крымского консенсуса». Виноградов приводит цифры опросов ВЦИОМ: «Открытый вопрос (когда респондентам предлагается самим назвать фамилию, а не выбрать из списка): кому из политиков вы доверяете? В 2015 году Путина называли 62% респондентов, а в начале этого года цифра была 26%, сейчас она снизилась до 24%».
Этот негативный фон Кремлю «удалось спрятать». «Те, кто ушел из лагеря власти, не присоединились к другим политическим силам. Они оказались в состоянии апатии, бессилия, деполитизации, снижения интереса к политическим институтам. И соответственно они не выступили с какой-то единой внятной стратегией. Это успех власти. Выборы оказались технической процедурой», - делает вывод Виноградов.
На этом фоне даже создание кремлевскими политтехнологами очередной искусственной «партии» прошло гладко и незаметно: «Было интересно смотреть, как власть одной рукой продвигает «Единую Россию», а другой - «Новых людей», говоря избирателям, что чем меньше получит «Единая Россия», тем больше получат «Новые люди», но в конечном счете им удалось сделать так, что это не оказалось в центре повестки дня».
С другой стороны, замечает Виноградов, проблема снижения рейтингов и сакральной популярности Путина российской властью не признана, и необходимая коррекция не ведется, хотя «это можно лечить, с этой проблемой можно работать». Причина проста: «В любой большой системе подчиненные стремятся угадать настроение начальства. И невозможно себе представить, чтобы кто-то в коридорах власти решился прийти и сказать: у нас проблема с рейтингом Путина, он плохо выступает в детских аудиториях, на него плохо реагирует молодежь - давайте это признаем и будем исправлять. Все понимают, что такая информация особого восторга в Кремле не вызовет».
В силу российской авторитарной специфики этот факт приобретает глобальное значение, недаром Виноградов тут же резюмирует: «Вопрос о том, куда движется страна, в чем цель российской власти - остается без ответа и во внутренней политике, и во внешней. Ну если не считать целью само удержание власти».
Таким образом, «выборы не задали направления движения. Мандат доверия властью получен, но по большому счету он не запрашивался. Да и на что был этот мандат? На новую волну радикализации политики и репрессий или на какие-то социальные меры? Этот вопрос остался без ответа. Нет понимания даже в целом: необходима ли политическая повестка дня как таковая», говорит политолог.
Зачем же тогда Кремль тратит материальные и человеческие ресурсы на такие выборы? Ответ Виноградова двояк: «Время от времени России все равно нужно некоторое международное признание: пусть не выборов, пусть не того, что Россия - демократическая страна, а, например, признание российских вакцин... Критики российской власти относят это к традиции получения ярлыка от Золотой Орды». С другой стороны Виноградов тут же примирительно добавляет: «Я не думаю, что средства, которые тратятся на выборы, настолько значительны по меркам российских государственных инвестиций...»
Но свой главный вывод Михаил Виноградов, историк по образованию, пожалуй, делает здесь: «Вопрос о власти в России все-таки решается не на выборах... В открытых системах он решается на выборах, а в закрытых – ежедневно».
