События в Украине – «самый серьезный международный кризис нынешнего поколения»

НЬЮ-ЙОРК —  Выступая перед студентами Браунского университета в Провиденсе, штат Род-Айленд, почетный профессор Колумбийского университета Роберт Легволд сказал, что сложившаяся в Украине ситуация – «самый серьезный международный кризис, с которым они столкнутся в своей жизни».

Профессор Легволд – один из видных американских специалистов по современной истории и политике стран бывшего СССР, имеющий репутацию человека, не склонного прибегать к эмоциональным оценкам.

В 1980-е годы он возглавлял «Проект изучения СССР» при Совете международных отношений, затем стал директором Института Гарримана Колумбийского университета, а позднее возглавил проект «Евроатлантическая инициатива в области безопасности» Фонда Карнеги. Ныне – профессор политологии Колумбийского университета, где специализируется на межгосударственных отношениях стран СНГ, член Американской академии искусства и науки, иностранный член Российской академии наук. В телефонном интервью Русской службе «Голоса Америки» профессор Легволд объяснил, почему он придает столь большое значение последним событиям в Украине, и рассказал о своем видении развития ситуации.

Михаил Гуткин: Почему Вы считаете события в Украине «самым серьезным международным кризисом», с которым столкнется нынешнее поколение американцев?

Роберт Легволд: Эта моя мысль вызвала острую полемику, и меня стали спрашивать, действительно ли я считаю события, развернувшиеся вокруг Украины, более значимыми, чем теракты 11 сентября. Да, я действительно так считаю, хотя теракты 11 сентября и последовавшая борьба с терроризмом, способным вызвать катастрофические последствия, и все, что произошло с тех пор в исламском мире – это, несомненно, очень важно и отражает исторические сдвиги в международных отношениях.

Но я думаю, что ситуация вокруг Украины – еще более значительна по возможным последствиям. Дело в том, что происходящие сегодня события потенциально, если это еще не произошло фактически, способны трансформировать отношения России с Западом. В то время как Россия и Запад более не занимают центральное место в международной политике, как это было во время «холодной войны», тем не менее, они составляют важный компонент международных отношений и оказывают воздействие на практически любые центральные вопросы современности – начиная с кризиса в Сирии или вокруг иранской ядерной программы, и кончая более долгосрочными тенденциями, включая возрастающую роль Китая.

Российско-американские отношения играют критически важную роль в том, насколько успешно Соединенные Штаты или Россия могут справляться с этими вызовами. Сегодня наши отношения сочетают конкуренцию в одних аспектах и сотрудничество в других. Если они трансформируются в полностью враждебные, то и США, и России трудно будет проводить оптимальную внешнюю политику. Я вижу возможность подобного развития событий, что было бы трагично для наших стран.

М.Г.: Пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков выразил надежду, что новая «холодная война» между Западом и Россией не начнется. «Несмотря на то, что уже зафиксировано глубокое расхождение концептуального характера между Россией, ЕС и США, все же остается надежда на то, что в результате диалога… удастся нащупать какие-то точки соприкосновения», – сказал Песков. Эти слова оставляют определенную надежду, не так ли?

Р.Л.: Можно только приветствовать, когда ключевые лидеры в Европе, США или России подчеркивают свое желание сохранить взаимопонимание или делают шаги, направленные на снижение растущей напряженности. Однако эти слова еще не означают, что им удастся не допустить эскалации напряженности и ее трансформации в нечто перманентное и более опасное.
Что делать?

М.Г.: Сейчас в Соединенных Штатах сформировались два лагеря. В одном, более многочисленном, считают, что Россию нужно наказать за ее действия в Крыму и политически изолировать. В другом, более малочисленном лагере, считают, что подобные действия не приведут к конструктивным результатам.

Наиболее ярким выразителем этой точки зрения стал бывший госсекретарь Генри Киссинджер. По Вашему мнению, как должны реагировать Соединенные Штаты?

Р.Л.: Я должен провести различие между тем, что я считал бы оптимальной политикой США, Евросоюза и НАТО, и той политикой, которая, вероятно, будет возможна. Последняя, скорее всего, будет включать попытки наказать Россию и оказать на нее давление, в то же время, не закрывая при этом двери для продолжения диалога и возможного сотрудничества после завершения наиболее интенсивной фазы украинского кризиса. На мой взгляд, худшее, что мы можем сделать сейчас – наказать, изолировать и дистанцироваться от России.

Я считаю, что оптимальным было бы донести до Москвы, что ее действия – какими бы оправданными они не казались Кремлю – наносят вред архитектуре международных отношений. И дело тут не только в том, что они противоречат интересам США. Мы должны продолжать взаимодействовать с Россией, чтобы в Вашингтоне, Москве, Брюсселе, Берлине сложился консенсус о том, что мы движемся в опасном направлении, и что все мы вместе, включая США и Россию, должны действовать сообща, для того чтобы ограничить ущерб, который уже был нанесен нашим отношениям, и не допустить возобновления «холодной войны» между Россией и Западом.

Это означает серьезный подход к диалогу. Это означает, что не следует исключать Россию из «Большой восьмерки». Это означает, что не следует отказываться от формата «Россия – НАТО», а наоборот, следует приложить все усилия для того, что бы сделать его более эффективным. Это означает, что не следует ограничиваться контактами на уровне Джона Керри и Сергея Лаврова и телефонными беседами Обамы и Путина, а необходимо проводить саммиты с участием Обамы, Меркель и Путина для поиска точек соприкосновения. Сделать это будет очень сложно, потому что в США и в определенной степени в Европе на лидеров будет оказываться политическое давление с целью заставить их выбрать иной курс – наказать и изолировать Россию. Администрации Обамы будет особенно сложно проводить то, что я называю «оптимальной политикой», даже если она этого захочет.

М.Г.: Вы были сторонником «перезагрузки» американо-российских отношений. Еще несколько месяцев назад США и Россия продолжали сотрудничать по решению иранской ядерной проблемы, по Сирии и Афганистану. Отношения между двумя странами не были идеальными, но компонент сотрудничества все же был весьма значительным. Как получилось, что неожиданно мы оказались на краю пропасти?

Р.Л.: Во-первых, я не думаю, что это произошло «неожиданно». Для того, что бы ответить на ваш вопрос, нужно расширить временные рамки. Я считаю, что «перезагрузка» дала положительные результаты, и эта политика имела потенциал выйти на новый уровень, который, к сожалению, не был реализован.

Отношения между Россией и США, и в определенной степени между Россией и Евросоюзом, ухудшились в конце 2011 – начале 2012 годов. Частично это было связано с предвыборными кампаниями в США и в России, но частично было обусловлено обострением старых и появлением новых разногласий между двумя странами. Одним из таких вопросов стала проблема противоракетной обороны, по которой Россия и НАТО так и не смогли найти решения. Другим таким вопросом стала Сирия, когда там разразился кризис. Были также и другие конкретные проблемы, как например, дело Сергея Магнитского. Все это создало трения, на фоне которых в течение 2012 года американо-российские отношения дрейфовали.

Результатом отсутствия поступательного развития стало решение президента Обамы отказаться от участия в двустороннем саммите с Путиным в Санкт-Петербурге в сентябре прошлого года. Я думаю, Обама был разочарован и решил взять паузу, фактически самоустранившись и поручив чиновникам более низкого ранга продолжать работать с Россией, в надежде найти какие-либо взаимоприемлемые формулы.

Отношения несколько улучшились после того, как Россия сыграла ключевую роль в предотвращении потенциальной трагедии, связанной с возможной вооруженной интервенцией со стороны Запада в Сирии после того, как там было применено химическое оружие.

Обе стороны внесли свой вклад в создание нестабильности в Украине

Р.Л.: Почему же американо-российские отношения столь резко ухудшились за последние несколько недель? Я думаю, ответ кроется в фундаментально различных подходах к нестабильности в Украине. Нужно отметить, что обе стороны внесли свой вклад в создание этой нестабильности.

Для появления нестабильности в Украине были внутренние причины, но непосредственной причиной стала борьба вокруг сближения этой страны с Евросоюзом. ЕС попытался втянуть Украину в свою орбиту в надежде, что эта страна адаптирует европейские ценности. Россия была против ассоциации Украины с ЕС на тех условиях, которые были предложены Брюсселем.

Ситуация достигла кризисной точки в феврале, когда 18 – 20 февраля десятки украинцев погибли в результате столкновений в Киеве, несомненно с участием украинских сил безопасности. Эти события привели к краху правительства (президента Виктора Януковича — М.Г.). Министры иностранных дел Польши, Франции и Германии вместе с российским уполномоченным по правам человека Владимиром Лукиным предприняли попытку найти компромиссное решение.

Россия была не довольна достигнутым соглашением; они считали, что Янукович пошел на слишком большие уступки. Таким образом, Россия уже в то время считала, что Запад усугубляет кризис в Украине своей поддержкой оппозиции.

Они были недовольны достигнутым 21 февраля соглашением и не подписали его. Но в любом случае, это соглашение оказалось неэффективным, потому что уличная оппозиция его отвергла. Радикалы пригрозили Януковичу, что на следующий день они придут за ним. Он бежал, что, очевидно, стало неожиданностью для Путина и российского руководства.

Из Киева бежал не только Янукович, но и его окружение и многие депутаты поддерживавшей его Партии Регионов, и в возникшем вакууме Верховная Рада сформировала правительство, которое Россия считает нелегитимным. В ответ Россия – хотя она официально этого не признает – установила военное присутствие в Крыму и, возможно, готовит повторение подобного сценария на востоке Украины.

Сегодня Киев и Запад не признают крымское правительство во главе с Сергеем Аксеновым, в то время как Россия считает его легитимным и оправдывает этим свое военное присутствие на полуострове. Таким образом, мы стали свидетелями «битвы легитимностей».

Крым не останется частью Украины

Но дело не только в том, что произойдет в Крыму. Более важным вопросом является вектор движения Украины. Смогут ли силы, популярные на западе страны, форсировать сближение Украины с Западом (а благодаря кризисной ситуации Запад будет более склонен поддержать их)? На что готова пойти Россия для того, чтобы не допустить этого? Пойдет ли Москва на раздел Украины, условно говоря, на западные и восточные ее части?

Что касается Крыма, то уже ясно, что так или иначе он не останется частью Украины, хотя как будет оформлено его отделение, пока еще не определено.

М.Г.: В течение многих лет Россия в контексте различных международных конфликтов настаивала на соблюдении суверенитета – будь то Сирии, Ливии или Югославии. Соединенные Штаты в этих конфликтах обосновывали необходимость военного вмешательства, прибегая к доктрине «ответственности по защите» мирного населения. Сейчас Россия и США поменялись местами: Москва заявляет о необходимости защитить русскоязычное население востока и юга Украины, а США настаивают на необходимости соблюдения суверенитета этой страны. Все это выглядит весьма цинично, будто обе стороны просто преследуют свои интересы, прикрываясь высокими словами о международном законе и демократии.

Р.Л.: Возможно, в этом действительно присутствует элемент цинизма. Несомненно и то, что обе стороны избирательно и непоследовательно применяют те или иные нормы международного права. Соединенные Штаты, призывая других к соблюдению принципов суверенитета и территориальной целостности, не раз сами нарушали эти принципы, совершая «гуманитарные интервенции».

Госсекретарь США Джон Керри заявил, что международное право не позволяет России нарушать суверенитет и территориальную целостность Украины и игнорировать при этом волю демократически избранного правительства этой страны. Но нынешнее руководство в Киеве не было демократически избрано...

С другой стороны Россия, Китай, Индия зачастую отвергают принцип «гуманитарных интервенций» во имя соблюдения суверенитета и территориальной целостности. Однако после войны с Грузией Россия стала ссылаться на прецедент Косово.

Двойные стандарты и извращение смысла концепций международного права

Я уверен, что каждый думающий россиянин, включая президента Путина, отдает себе отчет в том, что назначенный на 16 марта референдум о статусе Крыма является нарушением украинской Конституции. Существование этого документа никак не связано с правительством Александра Турчинова. Это Конституция Януковича, которого Россия считает легитимным президентом, и в этом документе ясно говорится, что проведение референдума в отдельно взятом регионе Украине неконституционно. Русские знают об этом, но продолжают настаивать на легитимности происходящего, и Дума готова принять результаты крымского референдума.

Сергей Глазьев (Советник президента Путина – М.Г.) заявил, что Россия в рамках Будапештского Меморандума 1994 года о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия защищает суверенитет и территориальную целостность Украины от посягательств Запада. Мне, как стороннему наблюдателю – не важно, американец я или нет – это представляется абсолютным нонсенсом. Глазьев – не идиот. Очевидно, что сам он не может верить в то, что он сказал. Так что, на мой взгляд, в случае с Крымом двойные стандарты и извращение смысла концепций международного права более активно применяются российской стороной.

Очевидно, что не все россияне поддерживают действия своего правительства в данной ситуации. Я видел заявления некоторых оппозиционеров, включая Леонида Гозмана и Бориса Немцова, называющих действия Кремля постыдными. Но очевидно и то, что Путин действительно верит в справедливость своих действий и поэтому готов использовать какую угодно маскировку для достижения своих целей. Возможно, подобные формулировки рассчитаны на то, чтобы убедить российское общество, а не Джона Керри или Барака Обаму.

Проблема, на мой взгляд, в том, что Путин и его окружение действительно верят в справедливость своих действий и готовы ради достижения своих целей прибегать к лицемерию и даже лжи.

М.Г.: Вы полагаете, что Крым войдет в состав Российской Федерации?

Р.Л.: Сейчас трудно делать прогнозы, но я бы сказал – да. Я думаю, что Москва хотела бы избежать повторения ситуации с Абхазией, чью независимость признает практически только Россия. Я полагаю, что все, кто поддерживает отторжение Крыма, начиная с Юрия Лужкова и кончая Путиным, действительно желают возвращения Крыма в Россию. Вопрос в том, есть ли у Кремля план дальнейших действий? Референдум в Крыму будет отвергнут Киевом и Западом, и статус полуострова будет считаться нелегитимным. С другой стороны, статус Абхазии и Южной Осетии считается нелегитимным с 2008 года и это практически не повлияло на поведение России.

Я уверен, что в Москве сегодня просчитывают реакцию и возможные шаги не только со стороны США и Запада, но и Китая, Казахстана и других стран, на участие которых в Евразийском союзе рассчитывает Россия. И мне представляется, что эти страны, хотя они, конечно, были не рады Евромайдану и еще менее рады тому, что делает Россия в Крыму – так же, как они были недовольны действиями Москвы в Грузии. Так что, я думаю, после 16 марта Путин должен будет взвесить последствия принятия Крыма в состав Российской Федерации.

Взвесить все «за» и «против»

М.Г.: Вы говорите, что президент Путин будет тщательно взвешивать все последствия аннексии Крыма. Ранее в нашей беседе Вы высказались против попыток Запада «наказать» Россию. Но разве такой подход не поможет склонить чашу весов в пользу аннексии Крыма, когда Путин будет взвешивать все аргументы «за» и «против»?

Р.Л.: Это хороший вопрос, и я боюсь, что мой ответ на него будет более сложным, чем вам хотелось бы. Ваш вопрос предполагает, что если Путин будет тщательно оценивать последствия своих действий, то Запад должен приложить усилия для того, что бы сделать цену этих последствий достаточно высокой.

Однако я думаю, что у Запада нет достаточных рычагов давления для того, что бы заставить Путина отступить, вывести свои войска из Крыма. Таким образом, вопрос в том, какие дальнейшие шаги он предпримет. Придет ли он к выводу, что аннексия Крыма будет достаточно безболезненной для него, или столкнется с необходимостью поиска каких-либо взаимоприемлемых решений.

Сегодня позиция США заключается в требовании вывода российских войск из Крыма и делигитимации крымского руководства и парламента. Я считаю, что США и ЕС не смогут добиться этих целей, невзирая на внутриполитическое давление в Вашингтоне и в определенной мере в Европе. Именно поэтому я считаю, что в интересах США, ЕС и России – не допустить, что бы события в Крыму распространились на всю Украину, что будет иметь катастрофические последствия. И здесь, я думаю, у нас есть еще достаточно пространства для маневра... для того, чтобы не допустить превращения резкого охлаждения отношений России и Запада в новую «холодную войну».

Однако я знаю, что будут звучать настоятельные призывы «наказать» Россию, и что Россия будет отвечать на это, и таким образом мы рискуем втянуться в соревнование, кто кого жестче накажет. И это существенно осложнит задачу по снижению напряженности.