Итак, чем же закончится российское предвыборное действо? «Путин имеет шансы победить в первом туре, – сказал корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» московский политолог Дмитрий Шушарин. – Но – не с колоссальным преимуществом». «Ему был бы очень выгоден второй тур, – считает Шушарин, – будь он нормальным государственным деятелем в демократическом государстве. Но он, судя по всему, хочет откровенного подавления».
«Если, – продолжает аналитик, – действительно принято решение обеспечить в первом туре шестьдесят процентов голосов (а судя по некоторым утечкам, дело обстоит именно так), то эти шестьдесят процентов придется делать… с некоторой натяжкой. Иными словами, все опять зависит от тех методов, которые выберет власть».
Какими же будут эти методы? «Ни в какой диалог Путин ни с кем вступать не собирается», – убежден Дмитрий Шушарин. Да и с кем? «Я посмотрел на первую реакцию наших американских партнеров, – заявил еще в декабре глава российского правительства. – …госсекретарь… сказала, что [выборы] нечестные и несправедливые, хотя еще не получила даже материалов наблюдателей БДИПЧ. Она задала тон некоторым нашим деятелям внутри страны, дала сигнал. Они этот сигнал услышали и при поддержке Госдепа США начали активную работу».
Что думают о нынешнем российском противостоянии по другую сторону Атлантики? Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» обратился за комментарием к Томасу Грэму – бывшему специальному помощнику президента США по проблемам России в администрации Джорджа Буша-младшего (сегодня занимающему пост старшего директора компании Kissinger Associates).
«Диалог между властью и оппозицией уже начался»
Алексей Пименов: Господин Грэм, возможен ли диалог или компромисс между сегодняшним российским правительством и оппозицией?
Томас Грэм: Мне кажется, что на самом деле диалог уже начался. Может быть, это и не формальный, прямой диалог между властью и оппозицией. Но – неформальный и косвенный – начался. Что такое статьи Путина и критическая реакция на них, если не часть диалога между властью и оппозицией? Путинские встречи и беседы с политологами в понедельник, да и другие подобные мероприятия – это, по-моему, тоже часть диалога. Итак, диалог уже начался, и мне кажется, что он будет продолжаться – что бы ни произошло четвертого марта. Сущность политической ситуации заключается, по-моему, в следующем: говоря реально, Путину как кандидату на должность президента сейчас нет никакой альтернативы. Зюганов, Жириновский – это нереальные альтернативы. Не говоря уже о Немцове и Каспарове. Я бы сказал – и о Навальном. Поэтому другого человека сейчас нет…
А.П.: Вы не упомянули Прохорова.
Т.Г.: Прохоров – это тоже несерьезная альтернатива. На этом этапе. На самом деле выбор сегодня или в ближайшем будущем – это выбор между Путиным и хаосом. Но с другой стороны, и Путин не может управлять страной, развивать экономику без протестующих и тех, кто им сочувствует. Ведь кто они – на самом-то деле? Это – не только средний класс. Это профессионалы, менеджеры, которые обеспечивают операции экономики, операции правительства на данном этапе. Поэтому Путин очень нуждается в поддержке этих людей. И я думаю, что мало-помалу и та, и другая сторона будут идти навстречу одна другой. Будет найден какой-то компромисс, который позволит правительству работать и успокоит – хотя бы на время – протестующее начало в народе.
«Вашингтонский обком тут ни при чем»
А.П.: Некоторые российские политики, не исключая, по существу, и Путина, а также его ближайшее окружение, обвиняют протестующих в том, что они следуют инструкциям из Вашингтона. Как бы вы прокомментировали эти заявления?
Т.Г.: Я думаю, что это просто абсурд. Дело в том, что протесты возникли в силу сугубо внутриполитических причин: стагнация экономики, коррупция, возрастающее недовольство властью, негативная реакция на рокировку (решение о возвращении Владимира Путина на президентский пост – А.П.), проведение выборов четвертого декабря… Все это – сугубо внутриполитические соображения, и, по-моему, «вашингтонский обком» тут ни при чем.
«Это – не революция»
А.П.: В этой связи нередко указывают и на сходство между тем, что сейчас происходит в России, и «цветными» революциями – «оранжевой» и (в меньшей степени) «революцией роз». Действительно ли здесь есть общие черты?
Т.Г: Думаю, что кроме недовольства, никаких общих черт здесь нет. «Оранжевая» революция – это моментальная реакция на фальсификацию выборов, недовольство и быстрое разрешение вопроса. Это смена правительства в течение двух-трех недель. А что мы видим сейчас в России? Какой-то вялотекущий протест сразу же после думских выборов. А потом – в феврале – начался своеобразный диалог между правительством и оппозицией. И продолжаться это будет еще несколько месяцев. Это – не революция. Это – своеобразная эволюция политической системы России. По-моему – очень позитивная эволюция.
Митинги без трибун
А.П.: Наблюдатели не раз отмечали, что главный герой зимних митингов в Москве – не тот или иной лидер и даже не лидеры, а толпа. Не ораторы на трибунах, а те, кто им внимает.
Т.Г.: Совершенно очевидно, что у протестного движения нет, так сказать, яркого лидера. Нет сегодня среди протестующих личностей, обладающих магнетизмом. Есть многообразие групп, недовольных политическим процессом. Имеющих, что называется, проблемы с правительством – по самым разным причинам. А вот единого, консолидированного движения – с четкими требованиями, с ясным пониманием того, чего они хотят достичь по достижении своей непосредственной цели – смены правительства, – создать не удалось.
А.П.: Нет ярких лидеров? А Навальный?
Т.Г.: Надо еще посмотреть, что произойдет с Навальным. Да, в политическую жизнь России он вошел стремительно. У него немало сторонников. Но о том, насколько широка его популярность, судить трудно. Кроме того, как вам известно, есть и люди – также недовольные правительством и поддерживающие протестное движение, – которым Навальный не по душе. В первую очередь – из-за его попыток найти отклик у националистических элементов российского общества. Тех элементов, к которым многие либералы относятся как к ретроградной силе, ни в коей мере не разделяющей их – либералов – стремления построить в России более открытую общественную систему. Повторяю, поживем – увидим. Но сегодня я не вижу в Навальном фигуры, воплощающей протестное движение. Фигуры, вокруг которой могли бы сплотиться силы протеста.
Русский раскол-2012
А.П.: Как, на ваш взгляд, будут развиваться события? Продолжатся ли выступления протеста после президентских выборов?
Т.Г.: Думаю, что они будут продолжаться – вне зависимости от того, что произойдет четвертого марта. Ведь речь идет не просто о выборах. Нет, речь идет о целом слое российского общества, сложившемся за последние двенадцать лет. Это – городские жители. Хорошо образованные люди. Высококвалифицированные специалисты, играющие исключительно важную роль в управлении экономикой. Именно они заставляют работать государственные структуры – в той мере, в которой последние способны работать. И без этих людей не модернизировать Россию. Не реализовать амбиций самого Путина – не раз сформулированных за последние годы. Ясно, что на этом пути будут и шаги вперед, и попятные движения.
Но в конце концов эта часть российского общества и правительство придут к компромиссу. Предполагающему раздел власти между Путиным и значительно более широким сегментом российского политического истеблишмента. А также расширение самого истеблишмента. Это произойдет в течение нескольких месяцев... Не думаю, что перемены будут радикальными. Нет, это будет эволюция системы в сторону большей открытости, большего плюрализма, большей эффективности.
А.П.: В заключение – социологический вопрос. Вы упомянули о новом явлении – о новом российском среднем классе. Каковы перспективы его взаимодействия с остальной Россией – с теми, кто живет вдалеке от Москвы и Санкт-Петербурга?
Т.Г.: В том-то и дело, что этот общественный слой далеко не всегда пользуется широкой поддержкой за пределами Москвы и других больших городов. Не думаю, что и самой этой социальной группе приходятся по душе некоторые – весьма значительные – сегменты российского общества. И уж наверняка им не душе ультранационалистические силы – связанные своим происхождением с другими слоями общества. Потому-то и неизбежен компромисс протестного движения с правительством: они нуждаются друг в друге. Сегодня протестное движение говорит на языке демократии. Оно выступает за расширение народного участия в политической жизни. Но одновременно эти люди заинтересованы в том, чтобы это участие ограничивалось ими самими или, может быть, было чуть шире. Но провинциалы – не так хорошо живущие и не такие образованные, как они сами – им не по душе. И это существенно ограничивает саму возможность политического обновления в России.
P.S. Погода на завтра
«Поговаривают, что Путин и его аппарат собираются в конце февраля привезти в Москву 250 000 человек, – сказал корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» Дмитрий Шушарин. – И, по всей видимости, они их привезут. Многое будет зависеть от того, что произойдет в первом туре. От беспардонности подтасовок, от их распространенности, от превентивных мер… Какая будет реакция? В больших городах – по-видимому, резкой: народ уже сильно разогрет. Так или иначе, наиболее вероятна победа Путина, причем, в общем, честная – если только его окружению не понадобится сделать ее нечестной, чтобы поставить его в зависимость от себя».
Экс-советник президента США по России Томас Грэм: «Компромисс между Путиным и оппозицией неизбежен»
