Радикальный национализм – явление, давно уже перешагнувшее национальные границы. Ультраправые депутаты заседают в парламентах – в том числе и в Европейском. Французские власти депортируют нелегалов-цыган, не слишком обращая внимание на упреки – не только правозащитников, но и высших чиновников Евросоюза.
«В условиях экономического кризиса некоторые правительства скатываются на путь популизма, ксенофобии и расизма, – заявил недавно бывший премьер-министр Бельгии Ги Верхофстадт.
«Мультикультуралистский подход потерпел фиаско, полное фиаско!» – открыто признала Ангела Меркель, выступая перед однопартийцами.
Насколько серьезна угроза радикального национализма в России? И, что не менее существенно, чем определяются ее масштаб и характер? Русская служба «Голоса Америки» решила обсудить эти вопросы с несколькими экспертами – российскими и зарубежными – рассматривающими проблему с разных точек зрения. Избрав к качестве повода к дискуссии организованный ультранационалистами «Русский марш», в очередной раз состоявшийся в Москве 4 ноября. Наш первый собеседник – заместитель директора московского Информационного центра СОВА Галина Кожевникова.
«Русский марш»: участники, лозунги, траектория
Алексей Пименов: Галина Владимировна, коль скоро речь идет об ультранационализме, вы, вероятно, один из самых информированных людей в сегодняшней России. Как – по вашим данным – прошел «Русский марш» на этот раз?
Галина Кожевникова: Произошла довольно неожиданная вещь: ультраправые, без всяких видимых причин, собрали на «Русский марш» в Москве пять с половиной тысяч человек. Откуда явились люди, и что послужило причиной мобилизации, пока понять сложно. Единственная причина, которая нам видится и которая не исчерпывает всего, – это анонсированный концерт «Коловрата». Нам сказали, что организаторы, конечно, участников шествия обманули, потому что они обещали «электрический» концерт, под фонограмму, а в результате было всего пять песен «под акустику». Но наши наблюдатели зафиксировали, что очень многие участники действительно пришли исключительно из-за «Коловрата». (Примечание. «Коловрат» – культовая неонацистская рок-группа, возникшая в 90-х годах ХХ века. В 2004 году чешские судебные власти пытались привлечь к суду ее солиста Дениса Герасимова за пропаганду неонацистских идей – АП).
Любопытно, что в последние годы группа практически не давала неподпольных концертов: первый открытый концерт – чуть ли не за 10 лет – был проведен в прошлом году на Болотной площади. Концерт организовал «Русский образ» (радикально-националистическая организация – АП). Тогда говорили, что без согласования с кремлевской администрацией это было невозможно. Скорее всего, и сейчас дело обстояло сходным образом. Насколько мне известно, еще один открытый концерт был за это время в Ростове-на Дону… Впрочем, как правило, им и подпольные концерты не удается закончить: приходит милиция, и все прекращается: значительная часть текстов у группы откровенно расистская. В общем, многие участники откровенно пришли слушать «Коловрат».
Разумеется, этим дело не исчерпывается: можно еще предположить, что, в отличие от прошлых лет, участников не задерживали на дороге. Мы знаем, к примеру, что среди них были ультраправые группы из Орла и Владимира.
А.П.: В какой манере прошло мероприятие – в спокойной или в вызывающей?
Г.К.: На наш взгляд – в откровенно вызывающей. Гораздо жестче, чем в прошлом году. Были откровенно расистские кричалки. Более того, уже на самом митинге один из ораторов – Дмитрий Бахарев (представитель «Славянской силы», фактически являющейся правопреемницей запрещенного «Славянского союза») закончил свое выступление нацистским салютом. Было много людей с символикой нацистской Германии и фашистской Италии. При этом речь идет не о свастике, а о гораздо менее известных вещах – к примеру, об обоюдоостром топорике, который был распространен в итальянской фашистской культуре. Ну, а представители правоохранительных органов этого, что называется, «не читают». И потому не просят убрать. Было очень много расистских лозунгов. Была, к примеру, растяжка «Труд делает свободным» (надпись на воротах Освенцима – АП). Ассоциация более чем откровенная. Кое-кто, видимо, имел при себе кастеты или какое-то другое оружие. Тем не менее, насколько нам известно, никаких эксцессов не произошло.
Стратегия проникновения
А.П.: Марши и манифестации – лишь одна из форм присутствия ультраправых группировок в российской политической жизни. А ведь есть и другие. И в частности, как представлены радикально-националистические настроения в интеллектуальной жизни страны?
Г.К.: Сложно сказать, потому что академическую жизнь мы не исследуем. Но, безусловно, там очень сильны националистические настроения, и последний скандал с учебником Вдовина и Барсенкова – тому свидетельство. Но это отдельный сегмент русского национализма, на который мало кто обращает внимание. Другое дело, что в целом ряде ВУЗов он выражен весьма ярко.
А.П.: Например?
Г.К.: Например, в МГУ – где, собственно, и работают Вдовин и Барсенков. А также, напомню, и Александр Дугин – идеолог так называемого неоевразийства. Этот человек, которого называют идеологом русского фашизма, преподает в Московском университете. И даже возглавляет некий исследовательский центр на социологическом факультете, которым руководит Добреньков, также не скрывающий своих антисемитских взглядов. Есть в Москве и другой университет – с филиалом в Иркутске – Российский государственный торгово-экономический университет. Ректором этого вуза является Сергей Бабурин. Если вы помните, он один из депутатов от скандально известной партии «Родина». А также лидер партии, год назад прекратившее свое существование – «Народного союза». Именно эта организация дала путевку в жизнь «Русскому образу»: весь актив РО, да и ряда неонацистских группировок, входил в политсовет партии. Но в целом ситуация в вузах не исследована: некому заниматься.
А.П.: А неакадемическая среда изучена лучше?
Г.К.: Другой срез – молодежная субкультура: ультраправый сегмент здесь очень большой, но, к сожалению, в массе своей, не публичный. Субкультура скинхедов России (необязательно нацистская) несколько лет назад оценивалась в семьдесят тысяч человек. Это большой культурный пласт, который не заметен в большой публичной жизни потому, что, к сожалению, все заклинено поп-культурой. Другое дело, что этот сегмент – источник немалых денег для ультраправой среды. Это серьезный бизнес, это производство компактных дисков, это концертная деятельность, это студийные записи. Повторяю, это вполне серьезный бизнес, направленный на поддержание неонацистского движения.
А.П.: Иными словами, о попсе известно больше, чем о сфере высшего образования…
Г.К.: Третье, что можно отметить как тренд последних лет, – это уход ультраправых групп в социальные проекты. Этим занимается, в первую очередь «Русский образ». Талантливые рекламщики в «Русском образе» смогли сделать этот тренд относительно популярным: это помощь детским домам, донорство, и это идеально вписалось в две массовые государственные кампании – с широкой рекламой по телевидению – по поводу того, что нужно усыновлять детей, что нужно сдавать кровь… И в данном случае они выступают как реальные помощники государства. Это очень укрепляет их позиции в переговорах с местной администрацией и создает такой имидж, что правоохранительным органам трудно их преследовать. Вот наиболее яркий пример: в сентябре была запрещена организация «Союз славян Дальнего Востока». Организация малочисленная, но самая заметная в регионе: она регулярно устраивает во Владивостоке «русские марши». Она была зарегистрирована как региональная правозащитная организация. Эти люди помогали детским домам, и когда организацию запретили как экстремистскую, то главный упор в защитной медиа-кампании был сделан на то, что, дескать, посмотрите, у нас грамоты от детских домов, а нас запрещают! Бедные детские дома: как они будут без нас жить? Очень грамотный ход. И эта стратегия проникновения – долгосрочная. Она была озвучена Михаилом Бутримовым – лидером движения «Мой двор». Из чего он исходил? Открыто нацистские идеи в народе не популярны. С другой стороны, ультраправым нужна социальная поддержка – в том числе и для прихода к власти легальным путем. И вот вывод: нужно заниматься социальной деятельностью – в качестве защитников леса или двора – не декларируя неонацистских или ультраправых взглядов, завоевывая социальное доверие. Чтобы после прихода к власти поставить людей перед фактом. Примерно месяц назад эту мысль высказал Дмитрий Бобров, известный в России, как «Шульц-88». Это лидер одной из самых одиозных неонацистских группировок, из которой вышел целый ряд групп, осуществлявших серийные убийства. Одна из них – группа Боровикова-Воеводина, суд над которой в настоящее время идет в Петербурге и которая обвиняется, в частности, в убийстве Николая Гиренко. Бобров – человек, я бы сказала, суперавторитетный в неонацистской среде. И когда он начинает развивать такие идеи, то они, безусловно, уйдут в народ. И вот это, на мой взгляд, самое опасное.
Следующий материал, посвященный русскому радикальному национализму, – об идеологии современных ультраправых.
