Лидеры Евросоюза по итогам завершившегося в пятницу саммита не достигли договоренности о проведении в обозримой перспективе встречи с президентом РФ Владимиром Путиным. Эта идея была инициирована Парижем и Берлином.
Против нее выступили, в частности, Польша и страны Балтии, считающие, что в нынешних условиях приглашение Кремля к диалогу станет двусмысленным сигналом. Так, в частности, премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий заявил, что диалог с Москвой возможен только после того, как она «прекратит агрессию», в том числе и «гибридную», в отношении соседей. Премьер-министр Латвии Кришьянис Кариньш сказал, что саммит с ЕС стал бы поощрением для Москвы, в то время как дипломатия не смогла положить конец конфликту на востоке Украины с поддерживаемыми Россией сепаратистами.
Канцлер Германии Ангела Меркель, в свою очередь, назвала состоявшуюся в Брюсселе дискуссии по этой проблеме весьма обстоятельной, но непростой.
Напомним, саммиты ЕС с Россией прекратились после того, как Россия аннексировала украинский Крым 2014 году, на что Запад ответил введением санкций, которые Евросоюз продлил и в этот раз. В Кремле выразили разочарование решением лидеров ЕС.
Иван Преображенский: « В Европе не надеются на серьезный настрой Кремля на компромиссы»
Политолог, эксперт по Центральной и Восточной Европе Иван Преображенский (Прага) полагает, что Берлин и Париж надеялись выработать общеевропейскую позицию по выстраиванию взаимоотношений с Россией на компромиссной основе. Как ему представляется, такая стратегия должна предусматривать не только давление на Москву при помощи новых санкций, но и некоторые уступки, хотя бы чисто символические. «Примерно так же, как это было на саммите Байдена Путиным, – уточнил он в комментарии для Русской службы «Голоса Америки». – Страны же Восточной Европы традиционно опасаются, что уступки (Кремлю) будут слишком большие, и что Западная Европа пожертвует их интересами безопасности, поэтому в основном ориентируются на военную поддержку со стороны США и НАТО».
По словам эксперта, это было скорее «дипломатическим пробросом», чем глубоко продуманным решением. «Очевидно, у Меркель и Макрона после саммита в Женеве возникла идея, что Европа не должна упустить шанс самостоятельно выстраивать отношения с Россией, – допустил он. – Байден демонстрировал, что старается не выходить из общего курса с Европой, но для этого Европа должна жестче и четче сформулировать свою позицию по России. Соответственно для этого Европе надо было выработать консенсус. А как это лучше сделать, если не в ходе диалога с Путиным?..»
Вместе с тем Иван Преображенский думает, что в Европе не надеются на серьезный настрой Кремля на компромиссы, и выражает сомнение в успехе подобного саммита, если бы тот вдруг случился. Речь о том, что сейчас любые переговоры начинаются Москвой с демонстрации силы и повышения ставок, а демократичная бюрократическая Европа в массе своей не готова на таком языке разговаривать, резюмировал он.
Федор Крашенинников: «Президент США показал, что с Путиным вполне можно вести успешные переговоры»
В свою очередь политолог Федор Крашенинников (Вильнюс) склоняется к тому, что корни противоречий в стане ЕС лежат в истории взаимоотношений современной России и Европы. На его взгляд, если у Германии и Франции до недавнего времени отношения с Москвой были довольно безоблачными, то этого отнюдь не скажешь о странах Восточной Европы. «Последние с самого начала испытывали определенные сложности, общаясь с путинской Россией, – констатировал собеседник «Голоса Америки». – Поэтому они всегда выступали за более жесткий курс по отношению к Москве. В том числе и потому, что, будучи более близкими соседями, гораздо пристальнее и заинтересованнее наблюдают за происходящим в самой России и Беларуси, которая стала большой бедой для стран Балтии и Польши».
Подход Парижа и Берлина только на первый взгляд выглядит более мягким по отношению к Кремлю, подчеркнул политолог. Он не исключил того, что Меркель и Макрон вдохновились примером Байдена, увидев, что тот провел довольно жесткие переговоры с Владимиром Путиным, несмотря на то что его многие отговаривали от встречи в Женеве: «Президент США показал, что с Путиным вполне можно вести успешные переговоры, говоря ему прямо в лицо все, что требуется. Вероятно, в Париже и Берлине рассчитывали, что смогут повторить этот опыт на общеевропейском уровне».
Надо еще учитывать, что Меркель уходит с поста канцлера и, наверное, для нее это был важный символический жест, рассуждает Федор Крашенинников: «Мол, я сделала все, что моих силах, пытаясь наладить отношения с Москвой… А у Макрона очень тяжелая ситуация внутри Франции, где есть достаточно мощное пророссийское лобби, которое на него давит. К тому же у Франции и Германии есть серьезные экономические интересы в России… Словом, роскошь стать в гордую позиция и отрицать необходимость всяких контактов с Россией способна себе позволить далеко не каждая страна».
Чтобы понять, на что готов Кремль, надо все-таки с ним разговаривать, сочетая это с постоянным давлением, иначе тупик, заключил политолог.
Отношения востока и запада Европы с Москвой в историческом контексте
Директор Центра восточноевропейских исследований Андрей Окара тоже считает, что страны Центральной и Восточной Европы опасаются стратегического улучшения отношений между Москвой и Западной Европой в лице Германии и Франции. По его мнению, это имеет негативные исторические коннотации, особенно в сознании лидеров Польши, Чехии и балтийских государств. «Одна только мысль о таких перспективах вызывает во многих европейских странах неприятные ассоциации и навевает подозрение, что улучшение отношений между Москвой и Берлином-Парижем будет означать увеличение проблем для остальной части Европы, – добавил он. – Это уже своего рода рефлекс».
В то же время Андрей Окара уверен, что итоги саммита ЕС нельзя назвать поражением Берлина и Парижа: «Это такие качели, сложное многоуровневое выяснение дипотношений и стремление инициировать нетривиальную геополитическую комбинацию в попытке установления нового баланса (между Европой и Россией). Теория современной гибридной войны предполагает, что ее важной составляющей становится дипломатическое противостояние. Это мы и наблюдаем. Особенно положительно новость о срыве диалога с Путиным восприняли, естественно, в Киеве. Там хотят, чтобы Москва оставалась в политической блокаде и изоляции. Перспектива улучшения отношений России с Германией и Францией, участниками диалога в Нормандском формате, пугает украинские власти и возмущает народ».
