Влияние Китая на государства Центральной Азии неуклонно росло в последние годы, а после вторжения России в Украину стало очевидным, что Пекин может в ближайшем будущем окончательно заменить Москву в качестве доминирующей силы в регионе.
Это подтвердили итоги первого саммита «Китай-Центральная Азия», состоявшегося в Китае, в городе Сиань в мае 2023 года.
С этого момента Китай приступил к углублению торговых связей и увеличил инвестиции в регион, одновременно расширяя сотрудничество в вопросах безопасности
Такое плотное присутствие КНР позволит Центральной Азии диверсифицировать свои глобальные связи и кардинально уменьшить зависимость от России.
5 февраля в вашингтонскмо офисе Фонда Карнеги с обсуждения судьбы стран и народов Центральной Азии открылась серия дискуссий под общим названием «Глобальный Диалог в Карнеги».
Наргис Касенова, старший научный сотрудник и директор программы Центра российских и евразийских исследований имени Дэвиса Гарвардского университета (Nargis Kassenova, Harvard University), говоря об изменившемся отношении к России в Центральной Азии, подчеркнула, что это «началось еще в 2007 году, когда Владимир Путин произнес свою речь в Мюнхене».
«И Россия, и правила игры на постсоветском пространстве начали меняться, - пояснила эксперт, - Россия начала отдаляться от Запада и все больше опираться на Китай, а государства Центральной Азии, тем временем, стали больше опасаться России, и, как следствие, также стали больше опираться на Китай, чему в тот момент способствовала раздача им больших кредитов государствам Центральной Азии».
Этот разворот Кремля и последующие войны: в Грузии, аннексия Крыма и полномасштабное вторжение в Украину в 2022 году аналитик сравнила с «землетрясениями, чьи магнитуды нарастали».
«Не в одночасье, а в результате этих потрясений Китай в Центральной Азии стал восприниматься как надежная и предсказуемая региональная держава», - добавила Наргис Касенова.
Являются ли страны Центральной Азии «слабым звеном» в отношениях между Россией и Китаем?
Наргис Касенова полагает, что Центральная Азия - это «область конкурентного соперничества между Китаем и Россией».
«До недавнего времени обе страны были заинтересованы в развитии ШОС (Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) - международная организация, основанная в 2001 году - прим. ред.) - многосторонней международной организации, которая является альтернативой западным. И каждая из стран продвигала в ее рамках свой проект. У России есть проект евразийской экономической интеграции, а у Китая это - инициатива “Один пояс - один путь”. Однако после 2014, после аннексии Крыма и после российского вторжения в феврале 2022 года произошло изменение баланса сил. Китай стал сильнее, а Россия потеряла авторитет. По разным причинам Китай является очень привлекательным партнером. Это динамичная экономика. К тому же, теперь чем больше страны Центральной Азии боятся России, тем больше они готовы держаться за Китай», - объяснила ситуацию Наргис Касенова.
Как на фоне амбиций Китая страны Центральной Азии собираются выстраивать свои отношения с Евросоюзом?
Цзяи Чжоу, исследователь программы SIPRI «Конфликты, мир и безопасность» Стокгольмского международного института исследований проблем мира (Jiayi Zhou, researcher, Conflict, Peace and Security Program, SIPRI), напомнила, что «многие инициативы в области сотрудничества с ЕС были остановлены, сначала из-за пандемии COVID-19», а затем из-за войны в Украине. При этом, идея создания «глобального торгового потока» через Центральную Азия жива.
Однако, по мнению эксперта, «реализация этих инициатив» зависит от активности «конечных точек этого потока - Китая и Евросоюза».
По словам Чжоу, в Центральной Азии «понимают и ждут от Евросоюза», помимо помощи в развитии транспортного сектора и инфраструктуры региона - «инвестиций в альтернативные источники энергии, в системы управления ресурсами, в модернизацию сельского хозяйства и пр.».
Наргис Касенова добавила, что при этом Евросоюз «ищет способы снизить риски и от ситуации в России, и от КНР. Именно в этом «интересы ЕС и стран Центральной Азии могут сильно совпадать».
Аналитик обратила внимание на то, что Центральную Азию в качестве «торгового коридора» хотят использовать не только в Евросоюзе. В этом «коридоре» заинтересованы и Россия, и Иран, и Индия, и Турция.
Эксперт не отрицает того, что в будущем возможно и «установление крепких партнерских отношений» между Евросоюзом и Китаем по развитию «платформы стран Центральной Азии».
«Государства Центральной Азии попытаются извлечь выгоду из любой ситуации, и это правильно», - заявила Касенова.
Собираются ли страны Центральной Азии сделать ставку на КНР и в сфере безопасности?
Касенова не уверена, «готов ли Китай предлагать такое сотрудничество», учитывая, что «помимо оставшихся интересов России, в регионе уже наращивает свое присутствие Турция».
Чжоу напомнила, что «все-таки взаимодействие в этой области началось».
По данным эксперта, «такие движения КНР предпринял уже в отношении Таджикистана», с которым были подписаны соглашения об «углублении сотрудничества в области безопасности и о совместных учениях», которые будут проводиться более регулярно.
Как Китай воздействует на народы в регионе, оказывая гуманитарную и иную помощь?
Наргис Касенова обратила внимание на то, что не только КНР пытается «влиять, помогать» народам стран Центральной Азии.
Те же самые усилия в разной степени «предпринимают Турция и, конечно, США и Запад».
«Китай считает себя своего рода глобальной державой. А для влиятельных иностранных государств иностранная помощь является способом развития связей. Кстати, подходы России и Китая в этом отношении совершенно разные», - заверила исследователь.
Как изменились отношения КНР с Афганистаном после ухода оттуда США и сил коалиции?
Цзяи Чжоу отметила, что Афганистан считается «одним из приоритетов Китая», чему свидетельствует дипломатическое признание Талибана со стороны КНР, в результате чего у Китая есть, по крайней мере, некоторая уверенность в том, что Талибан «принимает во внимание их отношение, а также опасения по поводу безопасности в регионе».
По мнению эксперта, сразу «после ухода западной коалиции» был момент, когда Китай «надеялся, что Афганистан и возможная нестабильность, которую он может создать в регионе, могли бы стать предметом переговоров и областью сотрудничества между Китаем и США».
«Однако надежды Пекина не оправдались. Администрация президента Байдена не уделила приоритетного внимания Афганистану», - констатировала исследователь.
Чжоу отметила «осторожность в экономических вопросах», которую проявляет Китай в Афганистане.
Хотя на уровне распространяемых нарративов, по словам эксперта, все «чаще звучит тезис о том, что КНР заменит США в Афганистане».
«Я думаю, что Китай все еще обдумывает, сколько он собирается инвестировать в Афганистан, учитывая эту ситуацию с безопасностью, которая все еще не идеальна», - полагает Чжоу.
Более того, КНР, по словам эксперта «усилила сотрудничество со странами Центральной Азии в области безопасности, которое почти исключительно фокусируется на возможности возникновения терроризма и нестабильности».
«Непосредственная угроза исходит от границы, которую Таджикистан разделяет с Афганистаном, и именно туда Китай направил наиболее значительные ресурсы для решения проблемы безопасности», - заявила Чжоу.
Как на сотрудничество с Талибаном смотрят в других странах Центральной Азии?
«Китай видит, признает и принимает аргумент Талибана о том, что они являются националистическим движением, причем в том числе обращает внимание на его отличительные черты от других террористических групп, все еще действующих в границах Афганистана, в числе которых «Исламское государство», «Вилаят Хорасан», и другие террористические группы разного типа, у которых действительно есть региональные и глобальные амбиции», - подчеркнула Чжоу.
При этом эксперт не верит, что Китай является «другом ислама как такового».
«Китай - “друг” национального суверенитета, стабильности, управления сверху вниз, поэтому они видят партнера в лице Талибана. И многие государства Центральной Азии видят в Талибане партнера, который более или менее имеет те же интересы в своего рода автократическом управлении, власти, устраняющей конкурентов, включая террористические группы», - пояснила Чжоу.
Какой механизм сотрудничества складывается между Афганистаном, Китаем, Пакистаном, Таджикистаном?
Чжоу считает, что это пока формальное сотрудничество.
«Один из самых больших вопросов для меня с точки зрения этой региональной головоломки между этими четырьмя странами и более широкой области Центральной и Южной Азии и Китая это - отношения между Афганистаном и Пакистаном, потому что на данный момент, Китай берет на себя роль посредника», - подчеркнула она.
Форум