В 2021 году природный газ составлял менее 9% от общего энергопотребления в Китае – на фоне среднемирового показателя в 24%.
Эти цифры привела Эрика Даунс (Erica Downs), старший научный сотрудник центра глобальной энергетической политики школы международных и общественных отношений Колумбийского университета (Senior Research Scholar, Center on Global Energy Policy, School of International and Public Affairs, Columbia University) на встрече экспертов в вашингтонском Атлантическом совете (Atlantic Council).
Таким образом, у Китая есть огромный потенциал увеличения потребления газа: «он хотел бы увеличить его долю в структуре энергопотребления как для снижения загрязнения воздуха, так и для борьбы с изменением климата. Правительство поставило цель увеличить долю до 15 % к 2030 году», – говорит Эрика Даунс.
За поставки газа в Китай конкурируют страны Центральной Азии и Россия. Готовясь к войне в Европе и предвидя сокращение своего европейского рынка, Россия ещё в конце 2019 года ввела в строй первую нитку газопровода «Сила Сибири» из Восточной Сибири в северный Китай.
К 2025 году этот трубопровод должен выйти на проектную мощность в 38 миллиардов кубометров в год. Через четыре дня после начала второго вторжения в Украину – 28 февраля 2022 года – Газпром объявил о строительстве второй ветки. Однако реально «мы не видим никаких подвижек в этом вопросе», – говорит эксперт Колумбийского университета: «Маловероятно, чтобы Китай подписал окончательное соглашение о поставках по этому трубопроводу, пока Россия находится в состоянии войны. Китайские компании рады покупать сильно уцененные российские ископаемые виды топлива, но они очень осторожно относятся к заключению соглашений, которые в долгосрочной перспективе сблизили бы две страны в энергетической сфере. Мы также не видим, чтобы китайские компании покупали какие-либо активы, проданные международными нефтяными компаниями, уходящими из России».
Причин такого поведения Пекина, видимо, две: во-первых, Китай не желает повторить ошибку Евросоюза и оказаться в энергетической зависимости от Кремля. А во-вторых, Пекин не желает слишком тесно ассоциировать себя с проигрывающей войну и находящейся под серьезными санкциями страной из опасения вторичных санкций и репутационного ущерба, который неминуемо приведет также к ущербу коммерческому.
Поэтому 28 сентября 2022 года Китай начал строительство четвёртой нитки трубопровода «Запад-Восток», который обеспечит внутреннее производство в Синьцзяне, станет доставлять природный газ в центры потребления на востоке Китая, но потенциально имеет прицел на обслуживание линии Центральная Азия – Китай, строительство которой долгое время откладывалась. «Это создаст новый стратегический энергетический канал для сотрудничества между Китаем и странами Центральной Азии», – заключает Эрика Даунс.
«Однако настоящий рынок – в Европе», - считает Ариэль Коэн (Ariel Cohen), старший научный сотрудник Евразийского центра Атлантического совета (Senior Fellow, Eurasia Center, Atlantic Council). «Как-то я разговаривал с высокопоставленным туркменским чиновником, – вспоминает Коэн, – и он ясно дал понять, что они боятся реакции России и Ирана, но если этот вопрос удастся решить, то поставки туркменского газа в Европу станут реальностью».
«Теперь давайте немного подумаем, - продолжает свою мысль Ариэль Коэн. – А если подключить к строительству и эксплуатации такого трубопровода Китай в качестве партнера? Те 150–170 миллиардов кубических метров российского газа, которые мы убираем с рынка в Европе, могут быть частично замещены Туркменистаном, а вместе с ним и другими странами: Азербайджаном, Алжиром, возможно, даже Нигерией, Ливией, Египтом, Израилем».
Эксперты Атлантического совета смотрят на китайскую трубопроводную политику в общеполитическом контексте: «Пекин и Москва поддерживают прочные политические связи из-за общей неприязни ко многим элементам международного порядка, олицетворяемого в их глазах Вашингтоном и Брюсселем. Тем не менее, ось автократии имеет противоречивые экономические интересы, поскольку экспорт природного газа из Центральной Азии может помешать Газпрому поставлять свой товар на рынки Китая через газопровод «Сила Сибири-2». Конечно, государствам Центральной Азии приходится балансировать между двумя своими соседями-гигантами», и они не хотят зависеть от Китая таким же образом, которым они долгие годы зависели от Кремля, но «полномасштабное вторжение России в Украину подорвало влияние Кремля в Центральной Азии, улучшив перспективы экспорта природного газа из стран этого региона» – и не только в Китай, но и в Европу.
Война, развязанная Путиным в Европе, спровоцировала тектонические сдвиги в экономике, и они явно не в пользу России. Ариэль Коэн формулирует: «Россия решила выступить против status quo, но когда вы это делаете, особенно военным путём, то ещё не известно, чем всё закончится: вы можете увеличить своё влияние, а можете и растерять. У меня сильное ощущение, что Россия теряет свою военную мощь и своё глобальное влияние на украинском фронте. А Китай очень внимательно наблюдает за происходящим».
Восток – дело тонкое, соглашается Ариэль Коэн: «Проницательные и чувствительные к балансу сил лидеры стран Центральной Азии, Казахстана, Узбекистана, Туркменистана, Кыргызстана, Таджикистана - продемонстрировали, что их восприятие Путина и России быстро меняется. И то, что Россия становится более агрессивной к некоторым из них, особенно к Казахстану, в отношении которого появляется риторика территориальных претензий, – только усугубляет ситуацию».
Форум