Во вторник, 29 сентября Верховный суд Республики Карелия завершил рассмотрение апелляций на приговор руководителю Карельского Мемориала Юрию Дмитриеву. Защита просила полностью оправдать Дмитриева по всем предъявленным обвинениям, в свою очередь обвинители настаивали на ужесточении наказания до 13 лет заключения в колонии строгого режима.
Осуществлявший защиту историка адвокат Виктор Ануфриев на суде не присутствовал ввиду болезни, а интересы обвиняемого представлял адвокат по назначению Артем Черкасов, у которого не было достаточно времени, чтобы ознакомиться с материалами дела.
В результате Верховный суд Карелии принял сторону обвинения – приговор Петрозаводского городского суда от 22 июля 2020 года отменен полностью. По статье о насильственных действиях (ст. 132, ч. 4) Юрий Дмитриев признан виновным и приговорен к 13 лет заключения в колонии строгого режима и полутора годам ограничения свободы. По статьям о порнографии и развратных действиях (ст. 242.2, п. «в», ч. 2; 135; 135, ч. 3.) дело направлено обратно в Петрозаводский городской суд на рассмотрение новым составом.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» попросила российских и зарубежных экспертов, следивших за делом Дмитриева, прокомментировать новый приговор.
«Надеюсь, что мы сможем добиться пересмотра этого приговора»
Председатель правления Международного общества «Мемориал» Ян Рачинский считает, что приговор Верховного суда Карелии – «неправовой, не основанный ни на каких доказательствах и проведенный с нарушением элементарных норм правосудия, в том числе – права на защиту».
По мнению Рачинского, еще на этапе следствия было понятно, к чему стремятся обвинители. «Даже для тех, кто не знает, кто такой Юрий Дмитриев, было очевидно, что если следствие обращается за экспертизой к людям, которые не имеют ни малейшего отношения к этой сфере деятельности, не имеют никакого профессионального опыта, то это свидетельствует только об одном – о желании получить нужный текст (экспертизы) и о том, что реально никаких доказательств у следствия нет. Что в дальнейшем и подтвердилось», – констатирует председатель правления Международного «Мемориала».
А дальнейшие события, по мнению собеседника «Голоса Америки», лишь подтвердили политический характер этого дела. Об этом свидетельствуют и тенденциозные статьи, и репортажи в официальной российской прессе, и заявления Российского военно-исторического общества, устроившего в Сандармохе, по оценке Рачинского «варварские раскопки с целью переписать историю». «Все это складывается в цельную картину, но я надеюсь, что мы все-таки сможем добиться пересмотра этого приговора», – заключает свой комментария Ян Рачинский.
«История на этом не закончится»
Бывший советский политзаключенный, член общества «Мемориал» Вячеслав Долинин считает, что и первый приговор Дмитриеву – три с половиной года заключения – был непомерно жестоким, с учетом того, что доказательств его вины предъявлено не было. «А тринадцать лет заключения – это непомерно абсурдная жестокость, – считает Долинин. – Те, кто инициировал и выносил этот приговор, должны знать, что история на этом не закончится. История не стоит на месте, и они окажутся в том же положении, в котором оказались палачи, выносившие приговоры еще в сталинские годы. Об этом, о своем будущем они должны бы подумать. Этого им время не простит, и за это – рано или поздно – они ответят. Подумали бы о себе, прежде чем выносить такие жестокие приговоры Юрию Дмитриеву», – предупреждает Вячеслав Долинин.
«Тринадцать лет заключения в колонии строгого режима это – смертный приговор»
Оппозиционный политик, бывший зампред комитета безопасности Государственной думы Геннадий Гудков в беседе с корреспондентом Русской службы «Голоса Америки» оценил приговор Верховного суда Карелии так: «Я думаю, что Дмитриев стал очень неудобен определенным структурам в России. Он будоражит общество своими исследованиями, и периодически публично заявляет о них. Я лично с ним не знаком, но те, кто его знают, говорили, что Дмитриев – педант до мозга костей. Он дотошно докапывается до истины, все документирует, фотографирует, и в этом одна из особенностей его личности».
Гудков также считает главным в деле главы карельского «Мемориала» политическую подоплеку: «То, что он раскопал места захоронения и раскрыл ситуацию со зверствами ГУЛАГа – противоречит вервиям Российского военно-исторического общества и некоторых других деятелей, которые утверждают, что расстрелы в этих местах – дело рук финнов, но никак не сотрудников НКВД.
И мои знакомые рассказывали мне, что исследования Юрия Дмитриева вызвали большое раздражение очень влиятельных людей. И по всей вероятности, с учетом того, что власть сейчас потихонечку переходит от Путина к силовикам, неуклонно вырастает уровень жестокости принимаемых решений. И если не будет пересмотрено решение Верховного суда Карелии по Дмитриеву, то тринадцать лет заключения в колонии строгого режима для человека пожилого и не очень здорового, это, по сути, смертный приговор. И подавляющее большинство мыслящих людей именно так к этому и отнеслись», –подчеркивает российский оппозиционный политик.
И подытоживает свой комментарий: «Я думаю, что это – месть, а заодно и предупреждение не трогать историю, которую бережно хранят наши силовики. То есть –историю репрессий и расправ, потому что слишком много параллелей между репрессиями сталинского времени и нынешней эпохой. Поэтому сейчас пытаются заткнуть рот всем тем, кто эти параллели проводит. А Дмитриев дает это настолько убедительно, документально и основательно, что, конечно, он вызвал огромное раздражение (властей). И ничем иным объяснить жестокость этого приговора, кроме как политическим заказом и намерением запугать общество, просто невозможно».
«Дмитриев показал вещи, про которые российская власть не хочет говорить»
Специальный корреспондент по России шведской газеты Dagens Nyheter и финской газеты Hufvudstadsbladet Анна-Лена Лаурен (Anna-Lena Lauren) следит за развитием дела Дмитриева с самого начала. Оценивая новый приговор карельскому историку, она солидаризируется с мнением Геннадия Гудкова: «Это – месть из-за того, что он проделал большую исследовательскую работу по восстановлению имен погибших узников Гулага, в том числе – иностранцев. И совершенно очевидно, что в этом замешаны спецслужбы Карелии. Ведь для них это не просто “дело Дмитриева”, они же обвиняют Финляндию, что это наши солдаты хоронили там российских пленных, которых они убивали во время Второй мировой войны. Они там уже два года копают, но ничего (из доказательств этому) не находят. Так что там есть явный политический смысл этого дела».
Журналистка также подчеркивает: «Я, как гражданка Финляндии могу свидетельствовать, что мы очень признательны Дмитриеву и очень уважаем его за то, что он показал, где наши сограждане похоронены. И это касается не только Финляндии, то также Польши, Украины, и вообще – половины Европы. Поэтому это очень серьезное дело. Я вчера вечером была в шоке. Хотя, с одной стороны, это, конечно, неожиданно, ведь столько раз было доказана его невиновность, что казалось, что от него отстанут. Но с другой – понятно, что Дмитриев показал вещи, про которые российская власть не хочет говорить», – резюмирует финская журналистка.
«Изменение решения суда первой инстанции должно быть серьезно аргументировано»
В числе памятников, установленных в Сандармохе, есть и крест молдаванам. Он был установлен 19 июля 2015 года. Надпись на русском и молдавском языках гласит: «В память молдаванам/румынам, жертвам политических репрессий».
Молдавский историк, публицист и общественный деятель Сержиу Мустяцэ (Sergiu Musteata) признается, что новый приговор Юрию Дмитриеву его ужасает: «Это – средневековье! 13 лет заключения! За что?», – восклицает он.
И отмечает, что сам ход судебного разбирательства вызывает много вопросов: «Мы не знаем многих деталей, потому что суд не в первый раз проходил за закрытыми дверями, и мы не можем понять, почему так происходит? Ведь Юрий Дмитриев – довольно известный человек, и с учетом выдвинутых против него обвинений, а также с учетом его деятельности, его дело вызвало повышенный общественный интерес. Я убежден, что дело Дмитриева должно было быть предано максимальной огласке».
В разговоре с корреспондентом «Голоса Америки» молдавский эксперт назвал процесс по делу Юрия Дмитриева «игрой в суды». «Глядя из-за рубежа, все это представляется очень странным: то ему дают один приговор, потом оправдывают. Затем дело возвращают в суд, назначают один срок, потом отменяют и назначают другой, гораздо больший. Как это можно понять – юриспруденция играет судьбами людей?
После решения Верховного суда Карелии мы хотели бы посмотреть на аргументы, представленные обвинением, потому что изменение решения суда первой инстанции – с трех с половиной лет заключения до тринадцати лет – должно быть серьезно аргументировано. Что же ему там инкриминируют, что мера пресечения изменена так существенно? Связано ли это с предъявленными ранее обвинениями в развратных действиях в отношении несовершеннолетней, или с его исследовательской деятельностью, с его открытиями, позволяющими сделать определенные выводы по поводу советской истории?
Мы говорим, что живем в Европе XXI века, в демократических государствах, где есть свобода слова, которая является неотъемлемым правом человека в современном мире. И если его позиция инакомыслящего по отношению к официальной точке зрения на историю не защищена, то становится страшно. Потому что если он документально аргументирует свою позицию историка и профессионала, то конечно, он имеет право на свободное выражение своих взглядов. В том числе, по истории ХХ века – интересной, противоречивой, а местами и страшной, если мы говорим о сталинских временах, о событиях Второй мировой войны и ее последствиях, применительно к Европе и Советскому Союзу», – подытоживает Сержиу Мустяцэ.
«Дело в том, чтобы показать всем остальным историкам, что может с ними случится»
Заместитель директора Центра польско-российского диалога и согласия, доктор исторических наук Лукаш Адамски (Łukasz Adamski) уверен, что решение Верховного суда Карелии по делу Юрия Дмитриева является «омерзительным политическими приговором по отношению к человеку, который известен тем, что долгие годы работал над обнаружением правды о сталинских преступлениях в Карелии и боролся с теми, кто пытался эти преступления скрыть».
Оглашенный 29 сентября вердикт является, по мнению Лукаша Адамски, «местью системы» главе карельского «Мемориала». «У меня нет деталей этого судебного процесса, поэтому я не могу подробно оценивать его ход. Но для меня достаточным является то, что этот процесс широко известен в мире, что Юрия Дмитриева поддерживает российское гражданское общество и интеллектуалы, и что международный “Мемориал” осуждает этот процесс как политически мотивированный», – подчеркнул польский историк в беседе с «Голосом Америки».
И добавил, что суровый приговор Дмитриеву стал «печальным сигналом» для всех историков, желающих работать в российских архивах. «Российский политический режим не только не приветствует работу над исследованием сталинских преступлений, но готов, когда посчитает нужным, избирательно применить репрессии. Конечно, не такие, которые были в 30-е годы, но которые применялись в 20-е годы и в более поздние времена по отношению к диссидентам и ко всем не согласным с действиями властей. Или как сейчас власть поступила с Юрием Дмитриевым», – считает Лукаш Адамски.
В некоторых комментариях к приговору Верховного суда Карелии высказывалась мысль, что российские власти получили очередного «заложника», которого можно будет с выгодой «обменять» на какие-то преимущества для себя во время очередных переговоров с Западом. Заместитель директора Центра польско-российского диалога и согласия оценивает эту версию сдержанно: «Исключить этого не могу, но пока не вижу предпосылок, потому что не думаю, что Запад пойдет на такие сделки. И мне кажется, российские власти тоже это понимают.
Скорее всего, причина здесь другая, и мне она напоминает ситуацию с Алексеем Навальным – главного российского оппозиционера хотели убить, или, по крайней мере, сделать калекой. Или даже с Борисом Немцовым, которого убили у самых стен Кремля, а Навального отравили “Новичком”, чтобы все люди, понимающие в формировании российской политической системы, не сомневались в том, кто за это отвечает, и что грозит другим российским оппозиционерам.
И мне кажется, что с господином Дмитриевым ситуация похожая. Дело не в том, чтобы его на кого-то, или на что-то обменять, а в том, чтобы на примере избирательной репрессии к одному человеку показать всем остальным историкам, что может с ними случится, и чтобы они опасались – не грозит ли им судьба Юрия Дмитриева. И чтобы они десять раз задумались над этим перед тем, как искать имена неизвестных ранее жертв сталинских репрессий и бороться с российскими силовыми структурами», –завершает свой комментарий Лукаш Адамски.
