Российского предпринимателя Яну Яковлеву арестовали в 2006 году. Вместе с коллегой Алексеем Процким ее обвиняли «в незаконном обороте сильнодействующих веществ, незаконном предпринимательстве и легализации доходов». Яна утверждает, что дело было сфабриковано, так как она и Процкий отказались участвовать в криминальном бизнесе группы сотрудников Госнаркоконтроля.
Пока велось следствие, на протяжении семи месяцев Яна находилась в женском СИЗО-6. Ее друзья и коллеги «на воле» развернули кампанию в ее защиту. Через семь месяцев Яну отпустили – она вышла из тюрьмы живой и невредимой. Можно сказать, что ей повезло больше, чем Сергею Магнитскому, который умер в СИЗО «Матросская тишина» 16 ноября. Он находился там почти год, пока расследовалось его дело по обвинению о неуплате налогов. Магнитский умер потому, что ему предположительно не было предоставлено должной медицинской помощи.
Яна Яковлева вернулась на работу в компанию СОФЭКС. Она также стала председателем некоммерческого партнерства «Бизнес-солидарность» – организации, которая занимается защитой прав предпринимателей. О семи месяцах, проведенных в СИЗО, вспоминать ей непросто.
«Человек находится месяцами в ограниченном пространстве, в компании с совершенно чужими людьми. Отсутствует питание, казенную еду есть нельзя, потому что она несъедобная – я помню, нас кормили одной селедкой и гороховым супом. Родственники должны ходить каждый день в магазин, выстаивать очереди и пытаться обеспечить хотя бы сухое питание, иногда какие-то овощи. Много проблем с медицинским обеспечением. Попадаются разные люди, в том числе больные СПИДом и туберкулезом, их обычно помещают вместе, в отдельные камеры. Но есть люди, которые просто болеют, и когда их лишают медицинской помощи – это тоже пытка. Эта система, наверное, существует с 1937 года, когда было неважно, какой это человек и как он себя чувствует – его все равно расстреляют».
«В моей камере было 48 женщин, – продолжает Яна Яковлева. – Там не было агрессивной обстановки, все друг друга поддерживали. Дело в том, что есть разделение – людей, задержанных по экономическим обвинениям, сажают с теми, чьи обвинения связаны с наркотиками. Что касается убийств, преступлений по насилию над личностью – они отдельно сидят, что там происходит, я не могу сказать. А со мной сидели главные бухгалтеры, риэлторы, предприниматели, нотариусы. В них нет ничего агрессивного, это обычные люди, попавшие в тяжелые условия».
Андрей Бабушкин, глава российского Комитета за гражданские права и автор пособия под названием «Наставления по проверке соблюдения прав, свобод и законных интересов личности в СИЗО», говорит, что, как ни парадоксально это звучит, условия содержания заключенных в российских СИЗО в последнее время стали лучше.
«Если раньше бывали случаи, что в камерах на одно место приходилось пять человек, то сегодня перелимита в СИЗО в большинстве случаев нет, – рассказывает он. – Появились лекарства, появились квалифицированные врачи, был произведен ремонт ряда режимных корпусов. Но проблем остается огромное количество. На тюремную медицину до сих пор не распространена национальная программа здравоохранения, в связи с чем тюремный врач получает в полтора-два раза меньше, чем его коллега в Минздравсоцразвитии. До сих пор в следственных изоляторах балом правят оперативники, которые оказывают влияние на медиков, на воспитательные отделы с целью создать для содержащихся под стражей такие условия, которые толкали бы их на дачу признательных показаний. Причем не только когда они виновны, но и когда они невиновны, стали жертвой судебно-следственной ошибки или оговора».
Россия находится на третьем месте в мире – после США и Китая – по количеству заключенных. По данным Федеральной службы исполнения наказаний России, по состоянию на первое ноября 2009 г. в учреждениях уголовно-исполнительной системы страны содержалось 875,8 тыс. человек. В том числе в 755 исправительных колониях отбывали наказание 731,4 тыс. человек; в 225 следственных изоляторах и 164 помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов при колониях, – 135,2 тыс. человек. Количество заключенных в России за последние пять лет возросло более чем на 100 тысяч человек.
Во вторник президент России Дмитрий Медведев поручил генпрокурору Юрию Чайке и министру юстиции Александру Коновалову провести расследование обстоятельств смерти в СИЗО юриста Сергея Магнитского. Президент также дал поручение проанализировать практику применения меры заключения под стражу по отношению к лицам, впервые совершившим экономические преступления.
По мнению Яны Яковлевой, одна из главных проблем российской пенитенциарной системы – это то, с какой легкостью «сажают» людей, особенно по экономическим причинам. «Арест происходит автоматически, личность арестованного не рассматривается, – рассказывает она. – Рассматривается ходатайство следователя, который считает нужным посадить клиента, ему так удобнее. А пребывание в СИЗО – это есть определенного рода пытка. А сейчас еще очень модно сажать за экономические преступления на сроки в несколько раз выше, чем за убийства и изнасилования. Если за убийство могут дать 3-5 лет, то за экономические преступления меньше 10 не получишь».
Андрей Бабушкин считает, что дело Сергея Магнитского – прецедентное, и приветствует тот факт, что президент России Дмитрий Медведев проявил к нему интерес. «Это дело показывает, что любой человек, который подал заявление о совершении преступления, сам может стать обвиняемым, любой обвиняемый может попасть в тюрьму здоровым, а через 8 или 9 месяцев покинуть ее виде уже человеческого трупа, – говорит правозащитник. – К сожалению, сегодняшняя система по контролю над деятельностью правоохранительных органов не обеспечивает полного контроля над добросовестностью и законностью деятельности следователя. Следователь может совершенно спокойно отказать родственникам в свидании, может блокировать усилия медицинских работников в оказании медицинской помощи. То, что президент эту проблему увидел в деле Магнитского и пытается повлиять на эту ситуацию, я могу оценить только как положительный фактор, который позволит если не совсем искоренить случаи правового беспредела, то резко снизить их количество».
В офисе Комитета за гражданские права работает «горячая линия», куда звонят люди, находящиеся в заключении или уже отбывшие свой срок. По словам Андрея Бабушкина, Комитет получает несколько десятков таких звонков в день. «Приходят самые разнообразные жалобы, – рассказывает он. – Часть людей звонит в связи с просьбой о пересмотре их уголовных дел, за помощью после освобождения, за помощью при восстановлении прописки, паспорта, трудового стажа. Определенное количество людей сообщает нам о нарушении их прав в самих исправительных учреждениях».
Яна Яковлева, как и Андрей Бабушкин, положительно относится к распоряжению президента Медведева провести расследование гибели Сергея Магнитского. «По крайней мере его политической воли хватило на то, чтобы не замолчать это дело, публично выразить свое отношение, дать распоряжение прокуратуре, – говорит она. – Но прокуратура может предоставить ответ вроде «все обосновано и законно». И с этой формулировкой трудно что-то сделать, трудно идти дальше. Я не считаю, что в деле Сергея Магнитского было совершено преднамеренное убийство. Его убила сама система, а система срабатывает одинаково, являешься ли ты юристом фонда «Эрмитаж» или обычной российской компании. Эта система бесчеловечна сама по себе. И если уж говорить о реформе – начинать нужно с реформ правоохранительных структур МВД и прокуратуры. Для полной реформы нужна огромная политическая воля, потому что система будет сопротивляться, ее представители на самом высоком уровне будут сопротивляться».
