На смерть заключенной в «Матросской тишине» Веры Трифоновой последовала первая реакция властей. Против следователя Сергея Пысина, который вел дело умершей, возбуждено уголовное дело по статье «халатность». Замглавы следственного управления по Московской области Александр Филиппов и руководитель отдела по расследованию дел коррупционной направленности Валерий Иварлак уволены. Руководителю управления Андрею Маркову объявлено о неполном служебном соответствии.
Глава Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин предпринял эти меры после того, как 1 мая ему лично позвонил президент Дмитрий Медведев с требованием наказать виновных.
53-хлетняя Вера Трифонова скончалась 30 апреля в СИЗО «Матросская тишина». У Трифоновой была тяжелая форма сахарного диабета, работала только одна почка. Со времени ареста в декабре 2009 года – она обвинялась в мошенничестве в особо крупных размерах – состояние ее здоровья резко ухудшилось, в легких стала скапливаться жидкость. Обвиняемую перевели в 20-ю городскую больницу Москвы, где врачи сделали заключение, что Трифоновой необходимо специализированное лечение, которое ни в 20-й горбольнице, ни в СИЗО ей предоставить не могли. Однако следователь все равно перевел Трифонову обратно в «Матросскую тишину». Когда в апреле ей продлили срок содержания в следственном изоляторе и ее адвокат Владимир Жеребенков подал прошение в суд о том, чтобы ее отпустили, судья Ольга Макарова в просьбе отказала.
Член Совета Общероссийского движения «За права человека» и Общественной наблюдательной комиссии по соблюдению прав человека в местах принудительного содержания города Москвы Валерий Борщев считает, что главная ответственность за происшедшее лежит не на администрации СИЗО, в котором содержалась Трифонова.
Проблема в том, рассказал он «Голосу Америки», что нет разделения между уголовно-исполнительной системой и судом, следователем и судом, а также следователем и тюрьмой. «Как и ранее, следователь является главной фигурой, определяющей положение подследственного, вплоть до того, что именно он решает, можно ли направить подследственного в медицинское учреждение, – сказал правозащитник. – Точно так же было с Сергеем Магнитским. Это проблема общая для обоих случаев, и она так и не была решена. Суд действует в тесной спайке со следователем и обслуживает интересы следователя».
Эта трагедия действительно повторяет трагедию Сергея Магнитского, юриста компании Heritage Fund. Он умер в СИЗО «Матросская тишина» 16 ноября 2009 года из-за того, что ему не было оказано должной медицинской помощи. Магнитский обвинялся в оказании содействия фирме Heritage Fund и ее владельцу Уильяму Браудеру в неуплате налогов. Он провел в следственном изоляторе почти год. На протяжении этого времени Магнитский вел дневник и аккуратно документировал все свои жалобы и отказы администрации на его просьбы оказать ему медицинскую помощь. Его смерть стала катализатором некоторых кадровых перестановок в Федеральной системе исполнения наказаний (ФСИН). Были уволены несколько чиновников ФСИН, в том числе – начальник управления ФСИН по Москве Владимир Давыдов.
«Вера Трифонова лежала в 20-й больнице города Москвы, в эту больницу помещают подследственных или задержанных милицией, тех, кто находится в изоляторе временного содержания, – рассказывает Валерий Борщев. – В этой больнице было проведено обследование Веры Трифоновой и дано заключение, что она не может содержаться в следственном изоляторе по состоянию своего здоровья. Такая справка есть, она была выдана врачами 20-й больницы, и это достаточные основания для судьи, чтобы освободить ее из следственного изолятора».
«Правозащитники подключились к делу Трифоновой, когда она еще была жива, – продолжает Борщов. – Они направили письмо судье, чтобы та разрешила лечение Трифоновой в Московском областном научно-исследовательском клиническом институте. На что судья заявила, что она даст такое разрешение, только если Трифонова признает себя виновной. Такое заявление можно расценивать как шантаж, и эта позиция судьи обусловила гибель Трифоновой».
По мнению правозащитника, судьи слишком зависят от следователей и зачастую только озвучивают решения, которые те единолично принимают по делу того или иного подследственного. Зачастую следователи намеренно настаивают на содержании подозреваемого в следственном изоляторе для того, чтобы оказывать на него давление с целью получения желаемых показаний.
По мнению Борщева, трагедия Магнитского повторилась еще и потому, что после его гибели люди, непосредственно виновные в его смерти – в частности, врачи «Матросской тишины» и следователь, который настаивал на его заключении, – так и не были привлечены к ответственности. Валерий Борщев рассказал, что Комиссия независимых наблюдателей намерена в среду представить письмо президенту России, генеральному прокурору и председателю Верховного суда, в котором ставится вопрос о том, что после гибели Магнитского не были сделаны выводы и приняты эффективные меры.
«Существует Постановление правительства РФ №54, где есть список болезней, на основании которых осужденные могут быть освобождены из колонии, но оно не распространяется на подследственных, – добавил правозащитник. – А это недопустимо, и мы настаиваем, чтобы этот перечень заболеваний был составлен и для подследственных. Чтобы в СИЗО не было больных с опасными болезнями. Чтобы не содержались виновные в экономических преступлениях в следственном изоляторе. А судья, которая принимала решения по делу Трифоновой, недостойна занимать судебное кресло».
Юрист Константин Скловский, доктор юридических наук, считает, что дело Магнитского показало, насколько нереформируемой является российская судебно-исполнительная система. По его мнению, после гибели Магнитского были сделаны попытки реформировать ее управляемыми способами, сверху, по распоряжению президента, и оказалось, что политический истэблишмент не в состоянии достать до ее ядра.
«Ядро – это следственный аппарат, который дает команды судьям, – сказал Скловский в интервью «Голосу Америки». – Там решаются все вопросы о том, кому и как применять какую силу. В отличие от 90-х годов у нас деньги и власть соединились вместе. Сейчас нет бизнеса, который не «крышуется» с силовиками, и нет силовика, у которого нет своего бизнеса. Они сплелись. Поэтому экономика России совершенно лишена будущего – силовики не умеют и не хотят конкурировать, а только конкуренция обеспечивает какое-то движение. И, соответственно, государство лишено будущего, поскольку вместо того, чтобы защищать население и даже самое себя, оно защищает деньги вот этих людей».
«От президента России исходил следующий импульс – если человек обвиняется в любом имущественном преступлении, не связанном с насилием, убийствами, грабежами, с терроризмом, ну что ему делать в тюрьме? – продолжает Скловский. – Ответ всем известен, и президент сам об этом говорил – угроза тюрьмы заставляет этого человека дать взятку. Не дать штраф в казну, а дать взятку следователю или милиционеру, который вокруг него ходит и угрожает ему тюрьмой. Тем, кто является частью этой системы, хочется сажать богатых. Видно, что система вообще не направлена на защиту общества, а на обогащение следственного аппарата. Судьи в этом тоже участвуют, но в меньшей степени. Потому что те, кто заплатили, в суде не появляются. У меня такое ощущение, что умные судьи понимают, что участвуют в чужой игре, но они там не хозяева, и просто подыгрывают».
