Сразу же после запуска Советским Союзом первого искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года и американского спутника «Эксплорер-1» 31 января 1958 года стало ясно, что вскоре за беспилотными автоматами во внеземное пространство последуют и люди.
В СССР и США стали разрабатывать технику и готовить людей для этой миссии. Но если в Советском Союзе соответствующие работы проходили в глубокой тайне, то Соединенные Штаты во всеуслышание объявили о намерении послать человека за пределы атмосферы. В 1959 году США представили всему миру семь астронавтов (вошедших в историю как «первоначальная семерка»), которым предстояло полететь в космос в рамках первой американской пилотируемой программы «Меркурий». Название было дано программе Эйбом Сильверстайном – начальником отдела пилотируемых полетов НАСА. Он же, кстати, окрестил «Аполлоном» и лунную программу США.
Первые астронавты
Все из этой семерки были летчиками-испытателями. Таково было требование президента Дуайта Эйзенхауэра. До того, как он выдвинул это жесткое условие, сотрудники НАСА рассматривали в качестве потенциальных астронавтов кандидатуры… велоэквилибристов, автогонщиков, каскадеров, канатоходцев и цирковых воздушных гимнастов. Считалось (и не без оснований), что представители этих профессий имеют развитое чувство равновесия, не теряют хладнокровия в критических ситуациях и к тому же бесстрашны. Умения пилотировать космический корабль не требовалось. По первоначальному замыслу он должен был быть полностью автоматизированным.
Любопытно, что самый известный летчик-испытатель Америки Чак Йегер, в числе заслуг которого – первое в мире преодоление звукового барьера, формально не соответствовал критериям кандидата в астронавты, ибо не имел диплома об окончании колледжа (таково было одно из условий). Впрочем, Йегер и сам не стремился в космос, презрительно называя будущих астронавтов то лабораторными кроликами, то «консервированной ветчиной в банке жестяной» (намек на коническо-цилиндрическую форму кораблей типа «Меркурий»).
Попутно замечу, что большинство советских космонавтов первого – «гагаринского» – набора, в отличие от своих американских коллег, не могли назвать себя опытными военными летчиками. Они были новоиспеченными пилотами ВВС, от которых требовалось не столько проявлять операторские навыки, полученные ими в авиационных училищах, сколько обладать «абсолютным» здоровьем. Это и неудивительно – ведь главная задача, стоявшая перед первопроходцами Вселенной, заключалась в том, чтобы благополучно перенести космические полеты. По этой причине, кстати, если возраст шестерки космонавтов, летавших по программе «Восток», лежал в диапазоне 25-34 года, то у астронавтов программы «Меркурий» – 35-40 лет.
Политическая подоплека «Меркурия»: внешняя политика…
Если Эйзенхауэр достаточно спокойно отнесся к советским космическим победам конца 1950-х годов, не видя в них особого ущерба для имиджа политической и социально-экономической системы Америки, которая, как поначалу казалось, была неспособна на подобные научно-технические свершения, то Джон Кеннеди, ставший президентом в 1961 году, этот ущерб разглядел. Космос, по его мнению, превратился в одну из сфер, где происходила борьба между тиранией и свободой. Правда, в этой же сфере, как полагал Кеннеди, могло произойти объединение интересов Советского Союза и США, но подобные мысли президента относились уже больше к «Аполлону», чем к «Меркурию».
Важность, в первую очередь политическая, которую новый президент придавал первой американской пилотируемой программе, означала, что она должна осуществляться максимально гладко, без каких-либо сбоев и неудач. Нужно было найти компромисс между необходимостью, с одной стороны, как можно скорее отправить человека в космос, а с другой – сделать это максимально безопасно.
Первая половина задачи была решена с использованием того же подхода, что и в СССР – была задействована межконтинентальная баллистическая ракета. Правда, американская «Редстоун» уступала по мощности королевской «семерке» (будущей знаменитой ракете-носителю «Союз»), а потому могла обеспечить полет только по суборбитальной траектории или, упрощенно говоря, лишь сверхвысокий «подскок» над поверхностью Земли.
Вторая половина задачи решалась с помощью испытания «Редстоуна» в полете с шимпанзе по имени Хэм на борту. Это, кстати, вызывало очень большое недовольство у «первоначальной семерки», члены которой никак не могли смириться с тем, что первым американцем в космосе будет не кто-то из их числа, а обезьяна. Хэм и «Рэдстоун» отлично справились с заданием, совершив 31 января 1961 года суборбитальный полет.
…и внутренняя
В январе 1961 года в НАСА решался вопрос – в какой очередности семь астронавтов, отобранных для программы «Меркурий», отправятся в космос. Боб Гилрут, руководитель данной программы, расположил первую тройку в следующем порядке: Алан Шепард, Гас Гриссом и Джон Гленн. О том, почему был сделан именно такой выбор и какую реакцию он вызвал среди астронавтов, лучше всего рассказал Дик Слейтон в книге мемуаров, написанной вместе с Аланом Шепардом под названием «Лунный бросок: история американской гонки к Луне, написанная ее участниками». Слейтон был одним из наиболее опытных летчиков-испытателей из этой «семерки» и имел все основания надеяться на то, чтобы войти в число «самых первых»:
«[Я] не мог поверить, что не был включен даже в первую тройку. То, что остальные трое испытывали такой же шок (от подобного выбора – Ю.К.), [меня] не касалось. В какой-то момент [я] стал сомневаться – а удастся ли мне вообще слетать? Неужели в этом виновата аритмия? (у Слейтона были определенные проблемы со здоровьем – Ю.К.).
[Я] потерял контроль над чувствами. Я был шокирован, уязвлен и невероятно унижен… Я взглянул на Алана. Он побледнел и уставился в пол. Затем ему удалось растянуть губы в некое подобие улыбки. Несмотря на чувства, которые испытывал в тот момент, я напомнил себе, что Шепард не только офицер ВМС, но еще и чертовски классный летчик-испытатель.
Внезапно правда шарахнула меня между глаз. Ну конечно! Политика! Когда бюджет НАСА переживал не лучшие времена, Гилруту приходилось играть на «струнах банджо», натянутых Конгрессом. [А потому не удивительно, что из-под его пальцев вышли следующие «ноты»]: представитель ВМС – Шепард, представитель ВВС – Гриссом и представитель корпуса морской пехоты (самостоятельный вид вооруженных сил в США – Ю.К.) – Гленн. (Таким образом НАСА «потрафило» лоббистам флота, авиации и морской пехоты среди законодателей – Ю.К.) Что касается сухопутных сил, то у них не было своих летчиков-испытателей. В общем, ни один из видов вооруженных сил не мог предъявить Гилруту претензий. Даже заступающий в должность новый президент. Шепард и Кеннеди – оба офицеры ВМС. Можно дать стопроцентную гарантию, что это никакое не совпадение. Кеннеди – знаменитый командир торпедного катера. Кеннеди – герой войны на море. Все вполне объяснимо».
«Фридом-7» в космосе
Итак, 5 мая 1961 года Алан Шепард первым из американцев совершил пилотируемый космический полет. Осуществлен он был по суборбитальной траектории. Шепарду, как и последующим астронавтам, разрешили «окрестить» свой космический корабль. Он назвал его «Фридом-7». «Фридом», или «Свобода» – было данью одной из главных ценностей американского общества, а «7» – дань братству «первоначальной семерки».
Предстартовые мероприятия не обошлись без маленького казуса. Весь полет был рассчитан на 15 минут, поэтому создатели корабля не подумали о том, чтобы оснастить его соответствующим удобствами. Однако, уже после того как Шепард занял место в кабине, обратный отсчет был несколько раз остановлен из-за мелких неполадок в компьютере, из-за чего астронавту пришлось полтора часа ждать старта. За завтраком Алан выпил несколько чашек кофе, а потому настал момент, когда он был вынужден попросить руководителя полета разрешить ему выйти из корабля на несколько минут.
Разрешение дано не было, но по голосу Шепарда, в котором появились драматические нотки, в Центре управления полетом поняли, что дело принимает критический оборот и разрешили ему освободить свой мочевой пузырь… прямо в скафандр, что Алан тут же и сделал. Правда, инженеры дали подобное разрешение не без колебаний – они опасались, что жидкость в скафандре вызовет короткое замыкание датчиков, прикрепленных к телу Шепарда, что приведет к последующему пожару в кабине, наполненной чистым кислородом. Но все обошлось, и через несколько минут благодаря внутренней вентиляции скафандр астронавта был снова сух.
Весь полет продолжался 15 минут 28 секунд. «Фридом-7» поднялся на высоту 186,4 километра, а всего он преодолел с учетом спуска на Землю 485 километров. Максимальная скорость, достигнутая в этом полете, составила 8 214,4 км/ч. Для сравнения: чтобы совершить полет по орбите, нужно развить скорость в три с лишним раза большую, или 28 440 км/ч.
Судьба астронавта
Шепард отнюдь не собирался почивать на лаврах первого американца, поднявшегося в космическое пространство, особенно с учетом того, что лавры эти у него во много отобрал Джон Гленн, совершивший в 1962 году первый орбитальный полет США. (По этой причине американцы никак не могут решить, кто у них «Гагарин» – то ли Шепард, то ли Гленн). Алан стал готовиться к полету на Луну, но однажды вдруг почувствовал приступ тошноты. Решив, что просто что-то не то съел, Шепард не обратил на него внимания, но приступы стали повторяться. Медицинское обследование показало – у Шепарда синдром Меньера, редкое заболевание внутреннего уха, приводящее к вестибулярным расстройствам. Его не только отчислили из астронавтов, но и запретили совершать самостоятельные полеты на самолетах.
Кто-нибудь другой, может быть, и сдался, но только не Шепард. Он лег под псевдонимом в один из техасских госпиталей, где ему сделали довольно сложную операцию: установили во внутреннее ухо силиконовую трубку, которая дренировала избыток жидкости в спинной мозг. От синдрома Меньера не осталось и следа. Шепард был восстановлен как астронавт и в январе 1971 года в возрасте 47 лет стал командиром «Аполлона-14» и пятым человеком, ступившим на поверхность Луны. Он вошел в историю космонавтики и как первый лунный гольфист, отправивший шарик с помощью клюшки в лунные дали.
Шепард был не единственным астронавтом из «первоначальной семерки», у которого возникли проблемы со здоровьем. Из-за сердечной аритмии был отстранен от полета по программе «Меркурий» Дик Слейтон (из-за чего, собственно, «первоначальная семерка» фактически стала «шестеркой»). Однако Слейтон, как и Шепард, не сдался. Несколько подкорректировав образ жизни, он смог в начале 1970-х годов избавиться от аритмии и полететь в 1975 году в космос по программе «Союз-Аполлон».
После ухода из НАСА Шепард достаточно успешно занимался бизнесом. Он основал свою фирму под названием Seven Fourteen Enterprises («Предприятие семь-четырнадцать»), названную так в честь его космических миссий на «Фридом-7» и «Аполлоне-14». После этого он вместе с другими астронавтами «Меркурия» основал фонд «Меркурий-7», в задачу которого входил сбор денег на стипендии для студентов, занимающихся научными и инженерными дисциплинами.
Интересно сходство между первыми пилотируемыми программами СССР – «Восток» – и США – «Меркурий». И та, и другая была реализованы с помощью модифицированных баллистических ракет (у «Меркурия» это были «Редстоун» для суборбитальных и «Атлас» – для орбитальных полетов). Обе осуществлялись с 1961 по 1963 год, в рамках каждой из них в космос слетали по шесть человек на одноместных кораблях.
Шепарда не стало 21 июля 1998 года, в 29-ю годовщину первой пилотируемой посадки на Луну, совершенной экипажем «Аполлона-11». Его жена Луиза, с которой они прожили вместе 53 года и вырастили трех дочерей, пережила его лишь на несколько недель. Она умерла на борту пассажирского самолета во время обычного рейса. Их прах был развеян с борта военного вертолета над океаном, неподалеку от их дома в Пеббл-Бич.
Исполнилось 50 лет первому пилотируемому космическому полету США