НЬЮ-ЙОРК – Салон Розы и Креста – так называлась ежегодная художественная выставка, проходившая в Париже с 1892 по 1897 год. Ее основатель экстравагантный французский писатель, критик и оккультист Жозефен Пеладан, одно время руководил тайным мистическим орденом розенкрейцеров (отсюда и название салона).
В нью-йоркском музее Гуггенхайма 30 июня открылась выставка, удивительным образом воскресившая ушедшие в прошлое парижские салоны розенкрейцеров. Она называется «Мистический символизм: салон Розы и Креста в Париже, 1892–1897» (Mystical Symbolism: The Salon de la Rose+Croix in Paris, 1892-1897).
Подала идею руководству музея и воплотила дерзкий замысел старший куратор музея Вивиен Грин (Vivien Greene), а помогала ей помощник куратора Илинка Баротто (Ylinka Barotto).
На выставке представлены примерно 40 произведений живописи, графики и скульптур из американских и европейских собраний.
«Чтобы найти, отобрать и изучить эти произведения, потребовалось несколько лет напряженной, беззаветной работы нашего куратора Вивиен Грин, - заявил на пресс-превью Ричард Армстронг (Richard Armstrong), директор музея Гуггенхайма.
В интервью Русской службе «Голоса Америки» Вивиен Грин конкретизировала срок, который потребовался для реализации идеи выставки – шесть лет. По ее словам, она заинтересовалась идеями и культурой секты розенкрейцеров еще в молодости, когда училась в магистратуре в Далласе и познакомилась с диссертацией на эту тему Роберта Пинкуса-Уиттена.
«Почему так долго, шесть лет? – сказала Грин. – Найти вещи, выставлявшиеся в салоне Пеладана, было очень непросто. Каталоги составлялись тогда небрежно, скажем, вот строчка про картину «Женщина», а вот картина «Видение», опять одно слово, и все. Я много прочитала рецензий на выставки тех лет, и это очень помогло. Мы выбирали вещи по художественному качеству, а не по кондиции, иногда приходилось заниматься консервацией и реставрацией некоторых работ».
Француз Анри Мартен изображает на картине «Молодая святая» юную девушку с едва очерченным ореолом вокруг склоненной головы в стиле прото-Ренессанса, в приглушенной цветовой гамме, напоминающей колорит Учелло и Джотто.
Еще более графична гуашь на картоне другого француза Шарля Филиже «Мадонна с двумя ангелами». Цветовые сегменты четко очерчены, а игривые декоративные виньетки сигнализируют о близости к поэтике ар-нуво.
Не может не привлечь внимание зрителей большое полотно швейцарца Фердинанда Ходлера «Разочарованные», созданное в 1892 году. Пятеро видавших виды, усталых, скорбного вида мужчин сидят в позах, выдающих крайнюю степень отчаяния. И в то же время они будто ожидают мистического озарения или чуда.
Фердинанд Ходлер. «Разочарованные». 1892 г. Photo: Oleg Sulkin
«Выставка странная и эксцентричная, - отметила Грин. – Произведения очень разные, но объединяет их одно – неприятие реализма и натурализма в принципе. Формы плоскостные, линии четко очерченные, колорит условный. Что касается тем, то это мифология, эзотерика, античные, ренессансные, сакральные и оккультные мотивы».
Вивиен Грин говорит, что для нее лично главным открытием стала графика Феликса Валлотона, швейцарского мастера. «Его темы и сюжеты разительно отличались от творчества многих других участников салонов, - отметила она, - но Пеладан тем не менее приглашал его, тем самым подчеркивая разнообразие стилей».
Выставки Пеладан проводил в галерее Дюран-Рюэль и других залах Парижа, отдавая предпочтение художникам-символистам Европы и США. Его кумиром был Пюви де Шаванн. Символисты отвергали прозу жизни и эстетику реализма, фокусируя внимание на духовных, спиритуальных началах и считая свое творчество поиском недостижимого идеала. Отсюда идеализированные каноны изображения – плоские формы, прихотливые четкие линии, вытянутые тела. Широко распространенные мотивы – фрагменты мифологических и сакральных историй, эзотерические действа, андрогены и монстры. Женщины изображались либо бесплотными хрупкими существами, либо зловещими роковыми созданиями.
Одним из любимых героев символистов был легендарный древнегреческий музыкант и поэт Орфей. На выставке представлены картины, изображающие его, в частности, картина Жана Дельвиля «Смерть Орфея», где проникновенное лицо заснувшего навек в водах реки героя озарено каким-то загадочным золотистым светом, а его голова покоится на затонувшей лире, его любимом музыкальном инструменте.
«Парижские салоны - это, наверное, первый опыт многожанровой, мультикультурной выставки, - подчеркнула куратор. – Пеладан культивировал на выставках живое музыкальное сопровождение, театральные представления, лекции».
Пеладан восхищался Рихардом Вагнером, и его произведения часто исполнялись во время выставок в салонах. Был близок Пеладану и другим символистам круга розенкрейцеров композитор-авангардист Эрик Сати. В сентябре музей планирует провести вечер живого исполнения его музыки.
Самым известным мастером группы розенкрейцеров ряд экспертов считают бельгийца Фернана Кнопфа, которого Пеладан величал «главным аргументом моей теории в защиту идеала». Как пишет Алекс Росс в журнале «Нью-Йоркер», совершенная техника (Кнопфа) напоминает суровость старых фламандских мастеров и холодную чувственность прерафаэлитов». В этом плане характерна работа Кнопфа «Я дверь закрою за собой», в центре которой молодая женщина положила голову на руки и где все элементы, по сути, сюрреалистической композиции таят загадки. Название картины взято из стихотворения Кристины Россетти, сестры знаменитого прерафаэлита.
«В принципе мистический символизм воспринимался уже в начале 20-го века как концептуальный тупик, - отметила Грин. – От него отталкивались, что-то, конечно, заимствуя, и чем-то вдохновляясь, великие авангардисты живописи, такие как Василий Кандинский и Пит Мондриан. Разумеется, это совсем иной нарратив, чем Сезанн и Пикассо. Но любопытно, что сейчас интерес к символизму вновь возродился. Наверное, нашему времени с его тревожными апокалиптическими настроениями близки мистические мотивы художников круга Пеладана».
Выставка продлится до 4 октября. А с 28 октября по 7 января будущего года ее можно будет увидеть в залах Коллекции Пегги Гуггенхайм в Венеции.