Сразу два почти одновременных события призваны придать карьере молодой «русской американки» Анны Фишбейн (Anna Fishbeyn) ощутимый импульс. 23 мая ее дебютный роман «Флирт с замужеством Эммы Колфилд» (The Matrimonial Flirtations of Emma Kaulfield) появится на полке перспективных новинок национальной книжной сети Barnes & Noble. А на 1 июня назначена премьера ее нового сольного шоу «Анна в огне и без цензуры» (Anna on Fire and Uncensored) на сцене нью-йоркского кабаре-клуба The Metropolitan Room.
В прессе ее называют сорвиголовой и современной Люсиль Болл. Сама же Анна говорит, что пытается осмыслить свое строгое традиционное воспитание в сочетании с либеральным образом жизни американского мегаполиса, причем осмыслить с помощью юмора, песни и танца.
Анна Фишбейн по телефону ответила на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Анна, как вы сохранили такой хороший русский язык?
Анна Фишбейн: Работала над ним все время. В университете читала по-русски Чехова и Достоевского.
О.С.: Вы приехали в Америку из Москвы, когда вам было 8 лет. Вам в семье помогали сохранять русский язык?
А.Ф.: Мы все в нашей семье говорили между собой по-русски. Хотя знаю, что во многих иммигрантских семьях дети говорят с родителями по-английски, чтобы помочь им выучить этот язык.
О.С.: Расскажите о вашей семье.
А.Ф.: Мама была в Союзе дантистом, но в Америке стала химиком в компании Unilever. Папа начал как программист, а потом работал директором в компании Oracle. Сейчас оба они на пенсии. Живут со мной в одном билдинге, только на два этажа выше.
О.С.: Как вам так удалось?
А.Ф.: Я над этим работала (смеется). Когда я переехала из Чикаго в Нью-Йорк, начала сценическую карьеру и стала писать книгу, то поняла, что без их помощи мне будет трудно. Когда же забеременела вторым ребенком, то стала умолять родителей переехать в Нью-Йорк. Что они и сделали, продав свой дом в Хайленд-Парк, под Чикаго, и переехав в квартиру в Нью-Йорке. Я вышла замуж очень юной. У меня двое детей. И я недавно развелась.
О.С.: Я знаю, что тему развода вы активно затрагиваете в своем шоу...
А.Ф.: Да, я рассказываю, что происходит с женщинами после развода, посмеиваюсь, в частности, над модой на онлайн-свидания. Я сама пошла на несколько таких «дейтс», чтобы потом поделиться опытом. Я выросла в консервативной и строгой еврейской семье. Бабушка меня запугивала по поводу секса, не разрешала мне встречаться и целоваться с мальчиками. Бабушка умерла в 2011 году. Она и мои родители, их взгляды на любовь, секс и семейные отношения, вдохновили меня на это шоу.
О.С.: То есть вы продолжаете известную традицию нью-йоркского кабаре и бурлеска 20-х годов, когда начались карьеры многих эстрадных комиков-евреев.
А.Ф.: Надеюсь, да. В моем шоу я танцую и пою. Есть и шутки, но это не просто комикование, когда одна шутка сменяет другую. У меня всегда есть главная история, которую я рассказываю. Я же начинала как писатель и попала в театр довольно случайно. Писала свою первую книжку. И мой агент посоветовала мне что-то из нее почитать с эстрады. И я стала вспоминать, как мы жили вместе с родителями, и как родился первый ребенок, и как невозможно было из-за тесноты заниматься сексом. Так родились шоу «Разговор с моей грудью» и «Секс под надзором мамочки». Я с последним шоу выступала в небольшом кафе в даунтауне, а затем оно попало во Flea Theater к Сигурни Уивер. Это был для меня переломный момент.
О.С.: Почему?
А.Ф.: Я поняла, что это мое. Стала изучать искусство речи, танцы, опять пошла учиться (Анна получила степень бакалавра в Чикагском университете, степень магистра в университете New School и закончила докторантуру в Колумбийском университете. – О.С.). Я стала рассказывать со сцены о том, что значит быть иммигрантом в Америке. Так родилось шоу «Мой упрямый язык». Там и драма, и можно поплакать немножко, но и очень много комедии. Я смеюсь над пуританскими нравами моей семьи, над жесткими канонами воспитания, когда ничего-ничего нельзя до брака. Примерно об этом, о вольностях и вариантах любви, мое новое шоу в Metropolitan Room.
О.С.: Эстрадный юмор – огромная сфера развлечения в Америке. Как вы себя ощущаете в условиях жесткой конкуренции?
А.Ф.: Не сочтите бахвальством, но у меня очень оригинальный подход. Есть я, и есть еще одна девушка, Вики Куперман, мы смеемся над нашими иммигрантскими предрассудками. И потом у меня не эстрадное комикование, а шоу, музыкально-танцевальное кабаре «с историей». Моя традиция – больше театр, а не комеди-клаб.
О.С.: Как вы получаете контракты? Проходите прослушивания, пробы?
А.Ф.: Иногда я делаю предложения каким-либо театрам, иногда, как в случае с Metropolitan Room, меня они сами пригласили. Я недавно сделала маленький фильм Invisible Alice с русской актрисой Светланой Селезневой. Он о том, как жить в мире двух языков, русского и английского. Мне разрешили снимать этот фильм в Metropolitan Room, а потом пригласили туда сделать кабаре. Я там буду выступать в июне и в июле.
О.С.: Шоу названо интригующе – «Анна в огне и без цензуры» (Anna on Fire and Uncensored). О чем оно?
А.Ф.: Все та же моя излюбленная тема – как девушка из консервативной еврейской семьи, живущей в России, попадает в Америку с ее либерализмом и вольностями. Как трудно жить одновременно в двух мирах. В моей новой книге я описываю то, что происходило со мной до женитьбы, а в шоу – что происходит после развода. Можно сказать, что шоу – продолжение книги.
О.С.: Вы не касаетесь того, что происходило с вами в годы замужества?
А.Ф.: Нет, эту часть жизни я отразила в «Сексе под надзором мамочки». И потом я решила уберечь своих детей от излишних подробностей и пощадить своего бывшего мужа.
О.С.: Как вы находите контакт с аудиторией?
А.Ф.: На «Моем упрямом языке» в зале было очень много русских. И когда я пела и шутила по-русски, в зале много смеялись. Но бывает публика чисто американская, которая не понимает ни одной русской шутки. Я стараюсь узнать и почувствовать публику, чтобы подстроиться под нее.
О.С.: Отличается ли русский и еврейский юмор от традиционного американского?
А.Ф.: Американцы очень любят вульгарный юмор и фарсовые ситуации, когда, например, человек спотыкается и падает, или когда в лицо ему летит торт. Русский и еврейский юмор более интеллектуальный. Я у родителей иногда смотрю русское телевидение, и вижу, какая огромная разница в характере юмора, в том, над чем смеются русские и американцы.
О.С.: В анонсе шоу вас назвали «современной Люсиль Болл», она в Америке была, как известно, «королевой комедии». Вам это приятно?
А.Ф.: Конечно! У нее замечательная пластика, мимика и движение. Я очень ее люблю. Кроме нее, я обожаю Мэрил Стрип, она может делать и комедию, и серьезные вещи. Мне также очень нравится комик Дейн Кук.
О.С.: Можете вкратце представить вашу книгу «Флирт с замужеством Эммы Колфилд»?
А.Ф.: Моя героиня действительно флиртует с институтом брака. Она влюблена в американца, а собирается выходить замуж за русскоязычного еврея. То заключает помолвку, то ее отменяет. Она любит этих двух мужчин и не может сделать выбор.
О.С.: Это вы?
А.Ф.: Это собирательный образ. Я всегда стояла между двумя культурами. Меня тянуло в разные направления. Ситуация Эммы – метафора двух миров.
О.С.: Слово «русский» сейчас используется в Америке, наверное, в десятки раз чаще, чем раньше. Это в первую очередь связано с большой политикой, с «русским следом» на выборах. Новые веяния на вашей жизни отражаются?
А.Ф.: Все время к нам меняется отношение. В шоу «Мой упрямый язык» я открываюсь как русская. Что значит – делать вид, что ты кто-то другой? Когда была перестройка, к нам относились с симпатией и любопытством. В какой-то момент про нас забыли. Потом нас всех записали в русскую мафию. Сегодня меня обязательно спрашивают про политику. Что я думаю про Путина и про Трампа. Раньше этого не было. Отношение меняется.
О.С.: В какую сторону?
А.Ф.: Честно скажу: я сейчас не очень люблю говорить, что я из России. Сразу начинается много вопросов. Но я не знаю многого, я же здесь живу, а не в России. Правда, в шоу-бизнесе эти моменты не имеют большого значения. В театре это не важно, ведь театр – это интернациональное братство.
О.С.: Один из рецензентов на ваши шоу делает вывод, что вы были бы ценным кадром и для Кремля, и для Госдепартамента? Вы согласны?
А.Ф.: Да, я была бы замечательным шпионом (смеется).
