Новосибирский художник Артем Лоскутов, один из организаторов ежегодных шествий «Монстрация», снял документальный фильм «Нефть в обмен на ничего» о том, как федеральный центр в лице чиновничьей Москвы «пополняет большую часть своего бюджета за счет богатств и труда Сибири».
Фильм Лоскутова не совсем про нефть. Лента повествует о проблемах дорожного сообщения на территории Сибири, на решение которой федеральный центр выделяет недостаточно средств. Автор и герои фильма считают данное обстоятельство несправедливым и даже унизительным – выпрашивать у Москвы деньги, сделанные в Сибири.
Лоскутов задается вопросом о том, зачем нужна действующая власть, если сибиряки не могут с ней договориться. «Может быть, стоит существовать как-то иначе?» – говорит автор.
Русская служба «Голоса Америки» побеседовала с Артемом Лоскутовым о его фильме, а также о росте протестных настроений и митингах в России.
Роман Ошаров: После выборов в Госдуму в стране прошло несколько митингов «За честные выборы». Как вы оцениваете эти акции?
Артем Лоскутов: Есть, на мой взгляд, некоторая проблема в том, что номинальная цель митинга не совсем отражает требования тех, кто вышел на Болотную площадь. Все это по инерции. Поводом для митингов послужили массовые фальсификации на выборах в Государственную Думу. Основными требованиями были отмена результатов декабрьских выборов, пересчет или же новое голосование. Сейчас очевидно, что эти требования не будут исполнены, потому что Дума уже работает в новом составе. Сейчас все это плавно перекидывается на проведение честных президентских выборов. Однако мы понимаем, что тот список людей, который есть в избирательных бюллетенях, не предоставляет избирателям полное право на выбор. Там есть Владимир Путин, там также есть три человека, которые из года в год играют роль оппозиции. Также есть Михаил Прохоров, но не совсем понятно, что он за человек, ведь его вроде бы Путин звал участвовать в выборах. Возможно, Прохоров такой же имитационный кандидат.
Сейчас люди не будут биться, и скорее всего, им не очень интересно, чтобы подсчет голосов избирателей был честным в нынешнем составе. Проблема в другом – есть претензии именно к власти, но они еще не сформулированы. Задача всех этих митингов – сформулировать более конкретные требования к властям.
Р.О.: Что вы думаете о резолюции митинга на Болотной площади, а также о призыве не отдать ни одного голоса в пользу Путина и записаться наблюдателем на выборах президента? В числе требований также есть освобождение политических заключенных. Вы считаете, что митингующие не поддерживают эти требования?
А.Л.: Я думаю, что в целом те, кто выходит на Болотную, поддерживают эти требования. К слову, власть реагирует асимметрично, делая митинги с подобными лозунгами. В итоге все сводится к одной проблеме. Как сделать формулировку, которая подразумевала бы политических заключенных? Не знаю. Но это претензия к власти. Люди недовольны властью и включили пункт о политических заключенных. Мол, мы недовольны этой властью, потому что она сажает людей по политическим мотивам. Есть проблемы судебной системы. Если человек судился, то это очень сильные впечатления. Ты понимаешь, что беззащитен перед судебной системой, а сама система отвечает только перед президентом. То есть всех судей может уволить только президент. Это ненормально.
(Артем Лоскутов не понаслышке знает о том, что такое быть один на один с судебной системой. Фильм «Нефть в обмен на ничего» Лоскутов снимал в перерывах между заседаниями суда, слушавшего его дело по обвинению в публичном оскорблении сотрудника полиции. А в марте 2010 года Лоскутов приговором новосибирского суда был оштрафован за хранение наркотиков. Стоит отметить, что задержание Лоскутова производили сотрудники МВД по противодействию экстремизму – Р.О.)
Таких требований о политических заключенных может быть тысячи по каждому пункту. Не совсем понятно, как заставить власть все их соблюдать. Власть в этом случае можно только поменять, но если у новой власти будет точно такой же набор функций, мы не застрахованы от появления еще одного Путина.
Р.О.: А сами вы ходили на Болотную площадь?
А.Л.: Я ходил. Я был на Болотной 10 декабря, в Новосибирске я был 24 декабря и 4 февраля. Думаю, что пойду и в следующий раз. Последний раз я выходил с попыткой сделать так называемую сибирскую микроколонну с транспарантами и бело-зелеными сибирскими флагами. Это была попытка немного напугать власть и озвучить тему из моего фильма о том, что Сибирь должна быть равноценной частью России, а не существовать по остаточному принципу. Либо стоит брать власть в свои руки и решать эту проблему каким-то другим образом, объявив самостоятельность. То есть, если мы не можем договориться с властью, зачем она вообще нужна? Может быть, стоит существовать как-то иначе?
Р.О.: А что вы думаете о митинге, прошедшем на Поклонной горе? Согласны ли вы с мнением некоторых политологов о том, что власть, выгоняя более-менее лояльный электорат на мороз, лишь создает себе проблемы?
А.Л.: Это так. Но не только в случае с митингом на Поклонной горе власть поступает не очень умно и логично. Многие ее другие поступки и шаги приводят не к улучшению ситуации, а к усугублению проблем. Может быть, я накручиваю и преувеличиваю, но ощущение такое, что власть не способна адекватно справляться с ситуацией. Взять, например, глупого человека. Если этот человек молчит, окружающие могут только подозревать, что он глупый, а как только он начинает говорить, то все сразу становится понятно. То же самое и с нашей властью – она не может управлять Россией, и в мелочах это заметно.
Р.О.: В вашем фильме было сказано, что Сибирь – один из самых активных регионов по уровню протестных настроений. Можно ли митинги под лозунгом «За честные выборы» назвать общероссийским явлением?
А.Л.: Да, можно. Дело в том, что мой фильм снимался до этих митингов. Вообще же в Новосибирске была такая история, что пенсионеры, которых лишили безлимитного бесплатного проезда, установив ограничение в 30 поездок, выходили на шествие каждые две недели. Власти города им это не согласовывали, но они собирались численностью примерно в тысячу человек. И каждые две недели в течение года это происходило. В общей сложности было 20-30 таких «незаконных» шествий. Кончилось это тем, что по результатам года пенсионерам вернули бесплатный проезд с неограниченным количеством поездок на общественном транспорте. Просто эта ситуация нехарактерна для Москвы. Если провести некие пропорциональные сопоставления, то в российской столице на подобный митинг должно выходить примерно 10 тысяч человек каждые две недели. Летом и даже до декабря прошлого года в Москве это было невозможно представить. Сейчас ситуация другая. Но летом Новосибирск можно было бы назвать очень протестно активным регионом.
С выборами ситуация немного другая, потому что вся страна обращена к власти, которая находится в Москве, и оттого становится понятно, что все основные митинги в Москве. В Новосибирске мы от губернатора не может ничего требовать. Вроде бы у нас не было сильных преувеличений по результатам выборов. «Единая Россия» у нас набрала около 30 процентов голосов избирателей – меньше, чем в среднем по стране и в соседних регионах. Митингующим в регионах кажется, что адресат митингов очень далеко и не совсем понятно, ради кого мы все собираемся. Я считаю, что требование «за честные выборы» – не то требование, которое может долго собирать людей. Его нужно переформулировать.
Р.О.: И как бы вы его переформулировали?
А.Л.: Я выходил с транспарантом, на котором было написано «Демократия – это самоопределение». Это во многом от большевиков и их тезиса о том, что нация имеет право на самоопределение.
Р.О.: В вашем фильме говорилось о том, что Сибирь стала «ресурсным цехом», «сырьевым придатком» под общим мотивом, что Сибирь может прожить сама, без федерального центра…
А.Л.: Это очевидно. Претензия не столько к тому, чтобы государство существовало бы с другой территорией. Претензии к Москве в том, что государство в существующей ныне форме невозможно, нельзя так жить. Вопрос в этой плоскости лежит сейчас, а именно – сделать другое государство.
Р.О.: А это возможно, на ваш взгляд?
А.Л.: История показывает, что распадались очень многие государства, причем некоторые не один раз. Ничего нереального в этом нет. Другое дело, что новое государство можно построить на той же самой территории. Сейчас ничего этому не мешает, таким же образом можно решить и эту проблему. В качестве шутки говорят, что если европейская часть России захочет присоединиться к Сибири, чтобы получилось замечательное государство с равными регионами и без чиновников-воров, то почему бы действительно центральным регионам нынешней России не присоединиться к Сибири и на равноправных условиях сосуществовать? По сути, мы вернемся вновь к территории Российской Федерации. Вопрос в государственной форме, а не в той территории, которая в нее входит.
Р.О.: Вопрос в децентрализации власти?
А.Л.: Конечно, да.
Новосибирский художник Артем Лоскутов считает главной задачей протестного движения сформулировать более конкретные требования к власти