Когда в 50-е годы США охватила паника холодной войны, президент Дуайт Эйзенхауэр издал административный указ, согласно которому все федеральные ведомства должны были избавиться от служащих альтернативной сексуальной ориентации. По мнению властей, геи и лесбиянки могли легко стать объектами шантажа со стороны коммунистических спецслужб и потому представляли собой угрозу национальной безопасности.
Новый документальный фильм «Лавандовая угроза» (The Lavender Scare) рассказывает об этой малоизвестной странице истории США, привлекая оставшихся в живых участников и свидетелей этой драмы, а также архивные материалы и кадры хроники. В минувший уикенд фильм режиссера Джоша Ховарда (Josh Howard) начал демонстрироваться в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Затем он выйдет в других городах страны, а спустя некоторое время будет показан по телеканалу PBS.
«Лавандовая угроза». Кадр из фильма. Courtesy photo
Как отмечается в пресс-релизе, выход фильма в кинотеатры приурочен к 50-й годовщине событий, вызванных полицейским рейдом в гей-баре Стоунволл в Гринвич-Вилледже. Спровоцированные этой акцией бунты и демонстрации считаются началом массовой борьбы геев за свои права.
В фильме говорится, что в ходе самой длительной «охоты на ведьм» в истории Америки 20-го века, продолжавшейся четыре десятилетия, до десяти тысяч государственных служащих были изгнаны со своих рабочих мест из-за их нетрадиционной сексуальной ориентации.
Однако массовые увольнения геев и лесбиянок имели неожиданный эффект. Они консолидировали кампанию протеста и способствовали укреплению и расширению движения геев и лесбиянок за свои права.
Фильм частично основан на одноименной книге историка Дэвида Джонсона. Название книги и фильма объясняется тем, что лавандовый цвет, также, как розовый, лиловый и фиолетовый цвета, уже давно стали символом ЛГБТ-сообщества.
В «Лавандовой угрозе» Ховард отталкивается от широко известной кампании сенатора-республиканца Джозефа Маккарти о «красной угрозе». Сенатор и его единомышленники утверждали, что коммунистические агенты проникли в федеральное правительство и в Голливуд, и необходимы решительные действия по их разоблачению. Последовали скандальные слушания в Конгрессе, создание Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, массовые увольнения, «черные списки».
Одновременно с предполагаемыми коммунистами преследованию подвергались представители сексуальных меньшинств. Но, как подчеркивается в фильме, в отличие от истерии по поводу «красной угрозы» широкой огласки практически не было. По взаимной договоренности геев увольняли «втихую», они ничего не рассказывали родным и друзьям о реальной причине ухода с госслужбы – в ином случае стали бы изгоями до конца жизни.
Особое внимание уделено в фильме фигуре Фрэнка Кэмени. Он защитил докторскую диссертацию в Гарварде и стал астрономом и картографом в Сухопутных войсках США. В 1957 году его уволили из-за того, что он гей. Кэмени не смирился с этим, и стал бороться за свои права. В 1963 году он стал первым открытым геем, давшим показания в Конгрессе. Два года спустя организовал пикеты перед Госдепартаментом и Белым домом, протестуя против дискриминации секс-меньшинств.
В 1995 году, через 42 года после указа Эйзенхауэра, президент Билл Клинтон подписал указ, кардинально пересматривающий отношение властей к ЛГБТ-сообществу. В 2009 году Кэмени был приглашен в Белый дом, где его тепло приветствовал президент Барак Обама.
Режиссер фильма «Лавандовая угроза» Джош Ховард – продюсер и телережиссер с 25-летним опытом. Он удостоен 24 премий Эмми, в основном за сюжеты, подготовленные им для программы «60 минут» на телеканале CBS News. Будучи вице-президентом крупноформатных программ на канале CNBC, он выступил продюсером серии документальных фильмов об американском бизнесе.
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» задал по телефону несколько вопросов Джошу Ховарду.
Олег Сулькин: Чем вас привлекла книга Дэвида Джонсона «Лавандовая угроза»?
Джош Ховард: В этой книге подробно описано то, что мало кто знает. Когда я прочитал ее, у меня был шок. Мне казалось, что я знаю американскую историю. Но меня поразили масштабы преследования геев в Америке в 50-е годы, тотальной «чистки» государственных учреждений.
О.С.: В фильме приводится шокирующая цифра: до 10 тысяч служащих государственных учреждений были уволены в те годы из-за их сексуальной ориентации.
Д.Х.: Наш фильм участвует во многих кинофестивалях, показывается в разных аудиториях. Не проходит просмотра, после которого ко мне не подошел бы кто-то из зрителей и сказал: это и моя история, меня уволили из такой-то организации, когда узнали, что я гей. Это происходило не только в Вашингтоне, но и по всей стране.
О.С.: Наверное, большое количество жертв этих преследований заставляло вас делать отбор. По какому принципу вы выбирали героев для своего фильма?
Д.Х.: Увы, выбор был невелик. Эпоха 50-60-х годов далеко в прошлом, и в живых осталось очень мало людей из тех, кто представлял для нас интерес. Дэвид Джонсон исследовал эту тему где-то в середине 90-х. А мы начали работу в 2009 году. Мне казалось важным, чтобы каждый из наших героев отражал какой-то аспект общей истории. Одна личная история дипломата-лингвиста в посольстве США в Париже касалась самоубийства. Другая рассказана бывшим капитаном ВМС, которая оставила мечту стать первой женщиной-адмиралом в Америке, поскольку была лесбиянкой. Третью историю поведал человек, которого угрозами заставили назвать пятерых его друзей, тоже геев. И так далее. Мы стремились тем самым избегать повторов.
«Лавандовая угроза». Кадр из фильма. Courtesy photo
О.С.: Но, конечно, в этой галерее драматических и трагических историй история Фрэнка Кэмени выделяется своей героической составляющей. Вы уделяете ему заметно больше внимания, чем остальным.
Д.Х.: В июле 2010 года я взял у него большое интервью, мы записывали его три дня. Когда мы с Дэвидом Джонсоном обсуждали идею этого документального фильма, то согласились, что Фрэнк должен стать главным нашим героем. Без него не было бы фильма. Он невоспетый герой, посвятивший свою жизнь отстаиванию прав ЛГБТ-сообщества. Я бы поставил его рядом с Розой Паркс, которая однажды решила не садиться на места для цветных в конце автобуса (В 1955 году Роза Паркс отказалась уступить сидячее место в автобусе белому пассажиру, впоследствии она стала символом борьбы против расовой сегрегации в США. – О.С.).
О.С.: Можно также вспомнить Харви Милка (Первый открытый гей, избранный на государственный пост в штате Калифорния. – О.С.).
Д.Х.: Верно. Только в отличие от Милка, который был убит в 48 лет, Фрэнк Кэмени прожил большую, насыщенную жизнь и умер в возрасте 84 лет.
О.С.: Президент Эйзенхауэр, подписавший в 1953 году антигеевский указ, надо полагать, искренне считал, что они представляют угрозу безопасности страны. Видимо, эта сторона наследия Эйзенхауэра, прославленного генерала, одного из самых почитаемых лидеров Америки 20-го века, станет для кого-то неприятным сюрпризом.
Д.Х.: Вероятно, он был искренен до определенной степени. Стоит заметить, что чистки геев в госучреждениях начались еще при демократическом правительстве Трумена. Я бы не стал обвинять в этом какую-то одну политическую партию. Такова была атмосфера той эпохи. Нам удалось разыскать для фильма нескольких людей, которые, работая в то время во властных структурах, занимались раскрытием геев и их допросами. Я был почти уверен, что они откажутся говорить на камеру. Но оказалось, что все они согласились. И что показательно, даже сегодня они все считают, что занимались правым делом. Сейчас бы они не стали это делать, а тогда это, как они считают, было необходимо. Потребовалось несколько десятилетий, что изменить атмосферу в обществе.
«Лавандовая угроза». Кадр из фильма. Courtesy photo
О.С.: Можно ли считать случайным совпадением, что ваш фильм выходит к массовому зрителю в 50-ю годовщину Стоунволлских бунтов и в преддверие общенационального гей-парада 30 июня?
Д.Х.: Как я уже сказал, мы работали над фильмом несколько лет. Он начал показываться на фестивалях в прошлом году. Но, конечно, годовщина Стоунволла привлекает к фильму дополнительное внимание. Не случайно телеканал PBS поставил его в эфир на июнь. Я очень рад этому интересу.
О.С.: Были ли сложности в процессе съемок?
Д.Х.: Реальной сложностью был бюджет, добывание денег. Впервые в моей жизни я оказался вовлечен в производство независимого документального фильма. До этого все мои проекты были заказаны крупными телевизионными каналами, так что меня совершенно не волновало, кто платит моему оператору и на какие деньги покупается авиабилет. Поэтому реализация проекта потребовала столь долгое время. Кстати, расходы на съемки интервью с Фрэнком (Кэмени) я оплатил из своих денег. Много времени ушло на получение грантов. Мы также объявили кампанию по сбору добровольных пожертвований на сайте Kickstarter. Кроме того, мы должны были спешить, чтобы успеть заснять наших героев, ведь им уже очень много лет.
О.С.: Вам удалось заполучить для закадрового озвучания таких звезд, как Гленн Клоуз и Синтия Никсон. Легко ли это было?
Д.Х.: Да, легко. Но сначала мы сделали рабочую версию фильма, без участия звезд. Затем показали эту версию Гленн Клоуз и другим, и только тогда они согласились поработать для нас. Они познакомились с темой и сценарием, и дальше все пошло легко, без остановок. Для окончательной версии мы фактически заменили часть закадровых голосов и сделали небольшие монтажные поправки.
О.С.: Каковы ваши ожидания от премьеры?
Д.Х.: Мне кажется, это интересный и малоизвестный исторический материал. За последние два года мессидж фильма приобрел новую актуальность. Надеюсь, люди извлекут уроки из этой истории. Не раз в прошлом меньшинства демонизировались по политическим причинам. Во время Второй мировой войны американцы японского происхождения были интернированы. До войны, в годы Великой Депрессии множество мексиканцев были депортированы – на них возложили вину за экономический кризис. В 50-е годы геев увольняли с госслужбы, поскольку они якобы представляли угрозу национальной безопасности. Сегодня мы слышим похожую риторику, направленную против иммигрантов и других меньшинств.