Неонацизм – тема, то и дело напоминающая о себе. Взрывами, погромами и – время от времени – судебными процессами. «В Мосгорсуд поступило дело националистов-родноверов Давида Башелутскова, Станислава Лухмырина и предполагаемого идеолога боевой группы Евгении Жихаревой. Именующие себя славянскими сепаратистами молодые люди обвиняются в серии нашумевших попыток взрывов и многочисленных нападениях на гастарбайтеров», – сообщила на днях газета «Коммерсант». Какое место занимают родноверы в праворадикальном спектре современной России? Как выглядит сам этот спектр? И, что не менее важно, как он соотносится с другими политическими силами? С этими вопросами Русская служба «Голоса Америки» обратилась к заместителю директора московского Информационно-аналитического центра «СОВА» Галине Кожевниковой.
Алексей Пименов: Галина Владимировна, кто такие родноверы? Чем они отличаются от других праворадикальных групп?
Галина Кожевникова: Это неоязычники. И это первая группа, совершавшая преступления против православных: взрыв церкви… Кроме того, они подозреваются в нападении на священника. В связи с этим их неоязычество и муссируется… Но на самом деле неоязыческий сегмент ультраправого движения очень значителен. Вообще, ультраправые у нас в основном делятся на неоязычников и православных. Тех, кто декларирует себя как нерелигиозных, кажется, нет совсем – или, во всяком случае, их очень мало. Однако религиозная составляющая никогда не мотивировала деятельность ультраправых.
А.П.: Еще в годы перестройки специалисты обнаруживали точно такие же направления в только что возникшем обществе «Память» – православное, неоязыческое – а также национал-коммунистическое. А сегодня? Что это – продолжение традиции? Или новое явление? А может быть, продолжение какой-то иной традиции – более давней?
Г.К.: Скорее всего, это продолжение той традиции… (традиции общества «Память» – А.П.). В большинстве своем нынешние легальные ультраправые группы – по крайней мере, крупные и впоследствии раздробившиеся и порой переставшие существовать в качестве легальных – вышли из «Памяти».
А.П.: Например?
Г.К.: Ну, первое, что приходит в голову, – это РНЕ («Русское национальное единство»). А также и ННП (Национальная народная партия) Иванова-Сухаревского. Откалывались от «Памяти» и неоязыческие группы. В общем, именно «Память» дала большинство националистических групп, успешно действовавших в девяностые годы. Под метками которых действуют и нынешние ультраправые. Хотя это – малая поросль. Многие из них и не помнят, что была такая «Память»… Двухтысячные годы – особенно их вторая половина – дали совершенно новое поколение неонацистов. Крайне радикальных по отношению не только к совсем уж травоядной по нынешним временам «Памяти», но даже по отношению к своим ближайшим предшественникам – таким, как «Славянский союз», вышедший из развалившегося РНЕ. Это суперрадикальные молодые люди, у которых крайне завышен порог жестокости и крайне занижен порог опасности. Но в целом деление на неоязыческое и православное крыло сохраняется. Ну, а коммунистические идеи – это достояние маргинальных групп, да и попросту более взрослых людей – типа «Союза офицеров».
А.П.: Итак, новая поросль… А кто ее учителя? И где следует искать их идейные истоки?
Г.К.: Главным образом – в субкультурных традициях скинхедов. Скинхеды появились в России в девяностые годы, и это – по большей части – западное заимствование. Британский опыт, немецкий… распространяющийся через Интернет. Правда, сегодня все прежние субкультуры переживают упадок. Все – во всяком случае, большинство – переходят в стрейт-эйджеры.
А.П.: Что приводит к…
Г.К.: Видите ли, стрейт-эйдж – это субкультура, возникшая – на Западе – как альтернатива панк-культуре. Изначально это было движение за чистый образ жизни: отказ от алкоголя, курения и даже от кофе и чая. А также от беспорядочных половых связей. В общем, чистая жизнь… Но приверженцы нацистской версии этой субкультуры под чистой жизнью понимают чистоту расы. И тут речь идет об отказе от межрасовых браков, привязанностей и так далее. И именно расистский извод этой субкультуры приобрел популярность в России.
А.П.: Когда это произошло?
Г.К.: В последние три-четыре года. Бывшие скинхеды в массовом порядке переписываются в стрейт-эйджеры. Иногда это выглядит анекдотично: отказ от алкоголя бывшим скинхедам соблюдать довольно сложно. Забавно бывает видеть, как молодые люди с явным пивным брюшком пропагандируют отказ от пива… Тем не менее, количество поклонников этой субкультуры растет за счет того, что сокращается количество скинхедов. Точнее – они перестают называть себя скинхедами и начинают именовать себя стрейт-эйджерами.
А.П.: Сколько же их?
Г.К.: Никто не считал. Несколько лет назад количество скинхедов оценивалось как примерно семьдесят тысяч человек. Но, подчеркиваю, речь идет о субкультуре… Не все принадлежащие к ней – нацисты, хотя ненацистская часть – это, конечно, меньшинство. Но и не все нацисты – убийцы, которые бегают по дворам… В основном это – люди, которые ходят на определенные концерты, читают определенные книжки, носят определенную одежду… И точно так же обстоит дело со стрейт-эйджерами. Эта тусовка не растет – видимо, предел уже выбран. Вот это число – шестьдесят-семьдесят тысяч – видимо, так и есть.
А.П.: Вернемся к группе родноверов. Итак, это неоязычники…
Г.К.: Да, прежде всего, это воинствующие неоязычники. Чем и мотивировался ряд их преступлений: подрыв православного храма, поджог часовни… Кроме того, это первая группа, которой инкриминируется организация терактов на железных дорогах. Исключая дело о подрыве поезда Грозный – Москва, в котором участвовали люди, имевшие опыт боевых действий, – ветераны локальных войн, это – первая группа такого рода. У них на счету три подрыва на железнодорожных путях. Либо учебные – на заброшенных дорогах, либо неудачные – неправильно рассчитали, когда пройдет поезд, поэтому крушений не случилось, только рельсы были подорваны… И тем не менее…
И второй момент, сделавший эту группу знаменитой на всю страну: один из обвиняемых – Давид Башелутсков – родной брат чиновника из Министерства по спорту и молодежной политике. Он и жил в квартире брата, и на дело ходил из квартиры брата… А жил он в квартире брата потому, что уехал из города Волгограда, совершив там убийство. Его искали, он скрывался от следствия, уехал, и вот – жил к квартире брата. Брата тоже пытались привлечь; с этим, собственно, и был связан скандал, но доказательств не нашли, и, насколько мне известно, сейчас он фигурантом дела не является. Может быть, выступает в качестве свидетеля. Но, конечно, это был скандал: человек из министерства, которое отвечает за молодежную политику, оказался связан с молодежным праворадикальным движением…
А.П.: Итак, взрывы на железных дорогах, взрывы церквей… Для чего? Какова конечная цель?
Г.К.: Во-первых, им просто надоело убивать. Надо понимать, что эти группы, которые давно действуют и просто пьянеют от своей безнаказанности, занимаются систематическими убийствами. И им это надоедает – в этом смысле группа Башелутскова не является исключением. По тому, как они совершали преступления, можно увидеть, что… ну, просто надоело. Они убивают, а их не ищут. Снова убивают – а их снова не ищут. Ну что ж такое-то?! Они так стараются! Они так хотят прославиться – а ничего не происходит! И даже не пишут о том, что они совершили. Действительно, мы уже практически не получаем информации из СМИ, если совершаются такие преступления. Узнаем о них задним числом. Поэтому они идут взрывать. Эти – пошли взрывать железную дорогу. А группа «НСО – Север», дело которой рассматривает сейчас московский военный суд, собиралась взорвать электроподстанцию в Московской области. Совершить такое резонансное преступление, чтобы о нем не могли не написать, – вот к чему они стремятся.
А.П.: И все-таки: какова их конечная цель?
Г.К.: Не знаю, ставила ли перед собой такую цель эта конкретная группа… Но вообще – нынешние ультраправые – начиная приблизительно с января 2009 года – ставят себе целью так называемую «белую революцию». Здесь все просто. Дескать, сначала мы убивали неславян, надеясь, что они уедут из России. Они не уехали. Потом мы начали их убивать очень много, надеясь, что они испугаются и уедут, и Россия будет для русских. Не уехали. Значит, теперь мы будем действовать не так. Мы будем совершать условно немотивированные теракты, направленные на самых разных людей – в том числе и на этнических русских… Ведь они же все равно не поддерживают нашу борьбу – так чего же их жалеть-то? И тогда люди – увидев, что власть их не защищает, – поднимутся на революцию и сметут эту власть. На волне этой революции мы и придем к власти. И осуществим свою давнюю мечту – выгоним всех нерусских из России.
Так выглядит концепция «белой революции», которая вот уже полтора года декларируется группами, осуществляющими так называемый антигосударственный террор. И количество действий, направленных либо на государственные учреждения, либо безмотивный террор – действия с целью уничтожения максимального количества жертв – вне зависимости от их этнической принадлежности – таково: в прошлом году – двадцать пять, в этом году – семь. Уже семь: взрыв дрезины в Ленинградской области, попытки взрывов нескольких милицейских отделений и т.д. Кое-где их удалось предотвратить, но это были реальные бомбы. А заодно – муляж бомбы со свастикой в петербургском метро. Убийство судьи Чувашева.
А.П.: Кто же все-таки убил Чувашева?
Г.К.: Неизвестно, какая это была группировка, но правоохранительные органы говорят, что сейчас это единственная версия, которая рассматривается: что это ультраправые… Все остальные версии уже отвергнуты.
А.П.: Вернемся к вопросу о целях. Итак, в конечном итоге речь идет о захвате власти. Есть ли какие-то взрослые люди, направляющие эти группировки?
Г.К.: Ну, для конспирологических построений тут нет оснований… Конечно, всегда найдутся условные взрослые, которые сумеют использовать деятельность этих групп в своих целях. Но специально взращивать, контролировать и направлять – это просто бессмысленно. Нет, «взрослые» заинтересованы именно в том, чтобы использовать их для карьерного роста или для политического пиара. А то и в коммерческих целях: скажем, завязать связи с нацистами, а потом натравить их на какой-нибудь рынок, где торгуют неславяне… Взять хотя бы группу Башелутскова: убийство в Волгограде было совершено во время погрома на волгоградском рынке. Погром случился, но все в один голос говорили, что это просто какая-то коммерческая разборка с целью передела собственности или территории. А то, что при этом использовалась расистская банда, это, дескать, уже второй вопрос…
… Есть взрослые люди, готовые помогать ультраправым – скажем, деньгами и адвокатской помощью. Нередко – сами скинхеды, только выросшие. Возьмите, к примеру, Дмитрия Демушкина: сейчас ему под сорок. А сначала он был мальчиком на побегушках в РНЕ. А ушел потому, что там дисциплина была, и бить запрещали: РНЕ запрещал уличное насилие… Ушел и увел оттуда скин-бригаду, которую он назвал «Славянским союзом», и которая начала развиваться. Были там и убийства, и поджоги – если говорить только о том, за что люди уже сидят. Сам Демушкин неоднократно подозревался, но вот доказать ничего не удавалось… И теперь он вполне респектабельный мужчина, который дает пресс-конференции и говорит, что если власти запретят чуть ли не единственную легальную националистическую организацию, которая переводит энергию насилия в энергию публичных выступлений, то его люди пойдут убивать. Такой вот шантаж…
… Но единого движения, единого центра управления – нет. Да и сами они (неонацистские группы – А.П.) между собой в плохих отношениях. И, собственно, Россию только это и спасает.
О том, с какими политическими силами взаимодействуют праворадикальные группировки, пойдет речь во второй части интервью с Галиной Кожевниковой.
