Масштабы акций протеста в Хабаровске после ареста губернатора Хабаровского края Сергея Фургала удивили многих специалистов по внутренней политике России. Уже двадцать дней местные жители выходят на митинги и шествия с требованиями освободить избранного ими «народного губернатора», как они называют Фургала, а также вернуть в Москву назначенного указом президента врио главы региона Михаила Дегтерева.
Политолог и публицист Александр Морозов, научный сотрудник Академического центра Бориса Немцова по исследованию современной России при Карловом Университете в Праге, отмечает, что возмущены даже самые лояльные слои общества.
«Когда мы видим хабаровчан на их митингах, мы хорошо понимаем, что это идут не профессиональные политические оппозиционеры, а наоборот - граждане, которые вчера еще, вполне возможно, голосовали за Путина на выборах 2018 года и даже значительная часть проголосовала за поправки, может быть эти люди поддерживали присоединение Крыма, то есть это лояльные люди. Но у них накапливается очень явное понимание, что объяснение кремлевской политики из Москвы вступает в противоречие с их собственной жизнью. Именно поэтому никто из них уже не верит в утверждение о том, что Фургал виновен в каких-то преступлениях в нулевые годы», - говорит эксперт.
Сергея Фургала, который шел на выборы 2018 года от ЛДПР и неожиданно победил кандидата от «Единой России», обвинили в причастности к убийствам и покушению на убийство предпринимателей в 2004-2005 годах на территории Хабаровского края и Амурской области. Сам губернатор вину не признает, а оппоненты Кремля называют преследование Фургала политическим, вспоминая как о сравнительно низком уровне поддержки конституционных поправок в регионе по итогам недавнего голосования (62,28%), проигрыш Владимира Путина на 14 избирательных участках в Хабаровском крае во время последних президентских выборов и в целом масштабной потерей позиций «партии власти » на местном уровне (у «Единой России» всего 12,51% мест в Законодательной думе региона).
«Людям в данном случае важна личность. Личность, которая олицетворяет выбор людей, их возможность что-то самостоятельно решать, - объясняет социолог Сергей Ерофеев, профессор Ратгерского университета в Нью-Джерси. - И поэтому они требуют, чтобы Фургала вернули в регион, не полностью освободили, может быть, а хотя бы судили в регионе честным судом присяжных заседателей. Люди считают, что они должны тоже иметь слово в подобных делах и справедливость будет вершиться гораздо лучше в рамках закона на региональном уровне. Конечно, есть личный выбор хабаровчан, который был сделан в регионе, но люди понимают, что без более капитальных изменений жизнь в Хабаровском крае не изменится».
Опрос «Левада-центра», результаты которого были опубликованы на этой неделе, показал, что о протестах в Хабаровском крае знают 83% россиян, несмотря на минимальное освещение событий государственными СМИ, и, более того, 45% опрошенных положительно относятся к тем, кто выходит на акции протеста. При этом, правда, готовых принять участие в протестах в своем регионе менее трети респондентов - 29%.
Александр Морозов, рассуждая в эфире «Голоса Америки» о потенциале расширения протеста, был довольно категоричен: «Моя точка зрения заключается в том, что региональный протест в России не может расшириться вообще, ни при каких обстоятельствах. В ряде городов на Дальнем Востоке и Сибири какие-то акции в поддержку хабаровчан прошли, может и незначительные, но важно, что они были. Тем не менее считать, что протест может подняться из региона и охватить всю Россию, на мой взгляд, совершенно нереалистично по многим причинам. При этом, чем бы этот протест ни закончился, здесь важно то, что как дерево накапливает годовые кольца, так и российское постсоветское общество накапливает эти ежегодные кольца сопротивления, протеста. Это чрезвычайно важно, это никуда не девается из социальной памяти и, в конце концов, образовывает очень важную линию».
Сергей Ерофеев, в свою очередь, отмечает разницу с общенациональной повесткой: «Действительно, история последнего времени показывает, что успехи [протестных движений] Екатеринбурга и Шиеса - это региональный успех, который непосредственно к каким-то большим изменениям в политической культуре в масштабе всей страны не приводил. Другое дело, что и в Екатеринбурге, и в Шиесе, и то, что происходит сейчас в Хабаровске, получает как раз общенациональную неорганизованную поддержку со стороны людей. Когда мы смотрим стримы из Хабаровска, и люди помечают города и регионы, из которых они наблюдают за трансляцией, это просто поражает - это вся география России и все постсоветское пространство. То есть в каждом региональном случае, безусловно, должна быть региональная повестка, должен быть региональный повод для того, чтобы случился успех. Какой-то успех может сложиться на данной стадии и в Хабаровске, хотя выступления могут быть подавлены. А что касается общенациональных изменений, для них нужна национальная повестка. Пока на горизонте, если ничего не поменяется, выборы в Государственную думу и там уже этот региональный запас может сыграть определенную роль».
Депутат Госдумы от ЛДПР Михаил Дегтярев, направленный спешно в Хабаровский край на вакантное место после ареста Фургала, уже успел отметиться рядом заявлений, в том числе о причастности неких неназванных «иностранцев» к организации протестов. Дегтярев сообщил о том, что у него есть «неопровержимые доказательства из правоохранительных органов» о тех, кто прилетел в Хабаровск, когда «появилась возможность раскачать ситуацию», но никаких деталей не раскрыл.
Политолог и публицист Александр Морозов считает подобные поиски организаторов извне реализацией одной из моделей Кремля.
«Кремлевские менеджеры всегда вперед пробрасывают те тезисы, которыми потом можно будет воспользоваться. Сейчас, конечно, над словами Дегтярева все смеются. И хабаровчане, и вся страна видят, что это полный вздор. Но через два месяца это и подобные заявления будут важны для ФСБ, Центра “Э” [управления по противодействию экстремизму] и спецслужб, которые будут проводить аресты и заниматься репрессиями по следам протестов. Кремль всегда рассчитывает, что таким образом общественное мнение будет как-то подготовлено. Может быть, это так и работало довольно долгое время. Однако сейчас, на мой взгляд, все больше анекдотизма. Население воспринимает подобные заявления, как у Дегтярева, про иностранное вмешательство, да еще в Хабаровске, как безумные! Все эти модели Кремля мы хорошо знаем. Тем не менее они будут также пробрасывать идеи о присутствии сотрудников Ходорковского и других оппозиционных - не хабаровских - организаций», - объясняет эксперт.
Напомню, что в Кремле после упомянутых выше слов Дегтярева об «иностранцах» заявили, что в целом нельзя говорить о том, что акции организованы из-за рубежа, но со временем, как заявил пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, к протестам присоединились «разные квази- или псевдооппозиционеры, дебоширы, которые на этом кормятся».
Однако социолог Сергей Ерофеев из Ратгерского университета в Нью-Джерси предлагает смотреть на действия и заявления российских властей шире: «Для Кремля всегда есть возможность увидеть общественную реакцию, что никто не верит в зарубежное вмешательство, но, тем не менее, они будут поступать по-своему, посадив одного-другого-третьего, потому что считают их такими-то агентами. Тут уже никакой закон, никакие доказательства действовать не будут. Другое дело, что Кремль думает и о том, каким будет поведение жителей региона в таком случае, ведь проблемы-то не будут решаться и антипутинизм никуда не уйдет. Антимосковские настроения - в смысле организации руководства страной и регионом - тоже никуда не денутся. Люди на местном уровне сейчас не организованы, но потенциал самоорганизации всегда есть и чем больше будет коммуникаций, чем больше информированность населения и чем больше временных ресурсов, тем скорее они реорганизуются. Если все ростки будут подавлены в ближайшее время, тем не менее, это накопление культурного слоя играет колоссальную роль для политической культуры и будущей, более богатой и честной политической жизни в стране».
По словам Александра Морозова, если Кремль пойдет на очень грубые силовые действия уже в отношении населения, а не губернатора Фургала, возможна реакция международного сообщества, а также обращения в Европейский суд по правам человека.
«Поскольку режим переходит в новое состояние, не приходится сомневаться в том, что последуют дальнейшие санкции в отношении этого режима, и будет довольно глубокий разрыв политических коммуникаций с европейскими странами и Западом», - полагает научный сотрудник Академического центра Бориса Немцова.
Полностью выпуск программы «Дискуссия VOA» с участием Александра Морозова и Сергея Ерофеева вы можете посмотреть по этой ссылке: