Журналисты Илья Барабанов и Денис Коротков, которые много лет расследовали деятельность ЧВК «Вагнер», выпустили книгу об истории этой структуры под названием «Наш бизнес — смерть». Илья Барабанов рассказал “Голосу Америки” о том, на какие вопросы авторам удалось найти ответы, а на какие — еще предстоит.
Ксения Туркова: Многие заметили, что как только книга вышла на русском языке, тебя сразу же объявили иноагентом. Это совпадение?
Илья Барабанов: Я думаю, скорее всего, все-таки совпадение, потому что российская бюрократия вряд ли работает так моментально. Они, наверное, какое-то время собирают документы, досье на человека, чтобы присвоить ему этот статус. Но так или иначе — то, что это совпало, выглядит, конечно, символично.
К.Т.: На каких еще языках вышла книга? Насколько я понимаю, русский был не первым.
И.Б. :Нет, первым был финский, еще в феврале. В ближайшее время книга выйдет в Чехии и в Эстонии, летом выйдет во Франции. Я уже точно знаю, что будет португальская версия, ближе к осени — болгарская. В общем, мы работаем над тем, чтобы она вышла на максимальном количестве языков.
К.Т.: Кстати, в Африке может выйти такая книга?
И.Б.: Я думаю, что французская версия вполне может туда дойти.
К.Т.: Книга начинается с описания похорон Пригожина, но писалась она ведь, наверное, совсем в другом порядке. С чего все началось?
И.Б.: Мы задумали эту книгу еще до начала полномасштабного вторжения России в Украину. Изначально планировалось, что это будет такая история ЧВК «Вагнер»: 2014 год, Сирия, африканские дела. Понятно, что 24 февраля 2022 года сильно изменило и наши жизни, и структуру книги. Поэтому буквально в процессе пришлось с колес все переделывать, дописывать.
Очень долго мы не знали, на чем ставить точку. Но потом жизнь ее поставила — в небе над Тверской областью, когда там взорвался, по невыясненным пока до конца причинам, самолет вместе с Евгением Пригожиным и Дмитрием Уткиным.
К.Т.: Вы когда писали эту книгу, вы пытались ответить на вопрос как раз о причинах, почему взорвался этот самолет?
И.Б.: Сейчас для этого еще все-таки очень рано, давайте так прямо говорить. Но мы с вами примерно понимаем причины. Мы помним, как во время пригожинского мятежа российский президент Владимир Путин прямым текстом охарактеризовал происходящее, как предательство. И мы помним, что в своих многочисленных выступлениях Путин говорил о том, что предательство — это единственная вещь, которую он точно не готов простить. Поэтому причины этой авиакатастрофы, как и ее бенефициары, более-менее понятны. Другое дело, что детали еще предстоит установить.
К.Т.: С какими документами вы работали для написания этой книги?
И.Б.: За восемь лет у нас скопилось огромное количество внутренней документации «Вагнера». Это и документы, и списки личного состава, и финансовая документация, и документы «Конкорда», и какието бумаги, которые приходили к нам из Ливии, из Сирии... Так что архив у нас обширный по этой теме.
К.Т.: Действительно ли вы стали одними из первых, кто обратил внимание на эту структуру?
И.Б.: Я думаю, да. Я не буду говорить, что мы единственные журналисты, которые об этом писали. Но вряд ли найдется кто нибудь еще, кто больше нас с Денисом Коротковым посвятил этой теме.
К.Т.: Вы в том числе публикуете раннюю историю «Вагнера». Чем они занимались в середине и конце 2010-х годов?
И.Б.: «Вагнеру», собственно, столько же лет, сколько сколько этой войне. Они появились в 2014 году на востоке Украины (тогда на территории самопровозглашённой ДНР). И изначально они, в общем, не сильно отличались от многочисленных отрядов, которые тогда действовали по обе линии фронта. Другое дело, что затем «Вагнер» начал играть очень специфическую роль. Сейчас они стараются не вспоминать об этой своей истории: наемники занимались тем, что отстреливали слишком заметных лидеров этой, так называемой, «Луганской народной республики», которые не хотели встраиваться в ту вертикаль власти, которую Кремль пытался установить.
Конечно, тогда это была больше внутрироссийская история. Украинские СМИ, по понятным причинам, уделяли ей внимание, но на международный уровень «Вагнер» начал выходить уже во время кампании по Сирии. Мы помним знаменитое столкновение вагнеровцев в провинции Дейр-эз-Зор с американскими военными, когда около ста русских наемников были убиты огнем американской авиации. Тогда к ним стали проявлять более пристальный интерес. Но все равно до поры до времени это оставалось темой узкого круга у журналистов-расследователей и журналистов-любителей. Конечно, после начала российского полномасштабного вторжения в Украину и после начала большого конфликта между Пригожиным и Министерством обороны, «Вагнер» стал такой одной из главных тем всех мировых СМИ.
К.Т.: Вы пишете, что к моменту, когда мы начали работу над книгой, масштаб деятельности «Вагнера» стал таким, что отделить реальную историю от легенды было уже не так просто. Какие страницы биографии Пригожина и его ЧВК самые темные и непонятные?
И.Б.: На самом деле вся история Евгения Викторовича Пригожина довольно темная и непонятная. Конечно, значительную часть этой истории мы рассказываем, но я думаю, что еще очень многие страницы его биографии не изучены, и их еще предстоит расследовать.
То же самое можно сказать про историю этой структуры, начиная с их участия в военных преступлениях в этой войне. Мы все помним историю с кувалдой, которой забили бывшего зэка Евгения Нужина. Но есть и более старые загадочные страницы, в которых до конца еще предстоит разобраться. Например, убийство наших коллег в Центральноафриканской Республике. Темных страниц в этой истории еще очень, очень много.
К.Т.: Вы нашли ответ на вопрос, когда и почему Пригожин задумал свой мятеж против Москвы и почему он передумал? В чем просчитался?
И.Б.: Тут могут быть разного рода теории и версии, и в книге они изложены. Но это как раз та страница истории, с которой пока не все ясно. Скоро годовщина этих событий — если задуматься, не так много времени прошло. Это еще предстоит расследовать.
К.Т.: Для кого эта книга, как ты сам для себя определяешь? И может ли она помочь, например, международным структурам в расследовании военных преступлений?
И.Б.: Несомненно. Для этого она и задумывалась. Но вообще ее аудитория, думаю, куда куда шире. Я думаю, что это примерно все люди, которых интересует вопрос: «Как, собственно говоря, мы оказались в этой точке?». Помните, в начале войны был популярный вопрос: «Где вы были восемь лет?». Можно прочесть эту книгу и узнать, что действительно происходило в последние восемь лет и как мы оказались там, где сейчас находимся.
К.Т.: Вторая книга будет?
И.Б.: Посмотрим. Я продолжаю говорить о том, что это, конечно, такая история с открытым концом. С одной стороны, можно было бы подумать, что со смертью Пригожина перевернута последняя страница. Но мы видим, что это не так. Мы видим, что продолжают происходить разные интересные вещи на разных континентах. Мы видим, как в российские города возвращаются получившие помилование наемники и начинают творить новый беспредел. Все последствия деятельности Евгения Пригожина нам еще предстоит оценить. Это история, которая будет аукаться российскому обществу еще долгие-долгие годы. Так что, конечно, нельзя исключать, что в какой-то момент мы вернемся к продолжению.