«Если у него нет намерений, почему он продолжает говорить об этом? Почему он говорит о возможности применения тактического ядерного оружия?» - прямо спрашивает президент Джо Байден в интервью NewsNation, которое цитирует Reuters.
Вероятность без смысла
«Думаю, этот стакан наполовину полон», - образно формулирует степень вероятности применения Кремлем ядерного оружия генерал в отставке Филип Бридлав (Philip Breedlove), верховный главнокомандующий союзными силами США и НАТО в Европе (SACEUR) в 2013–2016 годах, на чьё командование пришлась первая фаза российского вторжения в Украину восемь лет назад. Он считает, что угроза российского ядерного удара возрастает:
«Путин, наверное, загонит себя в этот угол. Моё мнение меняется по мере того, как ситуация в Украине всё ближе подходит к неминуемой стратегической потере русских на юге после стратегической потери на севере - под Киевом, Харьковом и восточнее. Сейчас мы наблюдаем оперативные и тактические потери, которые могут перерасти для русских в нечто большее».
Таким образом, генерал Бридлав разделяет точку зрения многих других экспертов, что использование ядерного арсенала станет для Путина жестом отчаяния на почве неминуемого военного поражения. Впрочем, говоря о «наполовину полном стакане», он также добавляет к классической ядерной угрозе и вопрос о так называемой «грязной бомбе»: радиоактивное поражение без ядерного взрыва, как такового - «песенку о "грязной бомбе" мы слышим в исполнении России» уже несколько недель, саркастично замечает генерал.
Но у Бридлава есть одна важная оговорка: «Я все еще верю, что Путин понимает, какое влияние будет иметь применение ядерного оружия для него самого и для России. Россия уже является государством-изгоем, но они могут потерять последних союзников, если предпримут этот радикальный шаг. Цена будет невероятно высокой, и поэтому Путин возможно примет гораздо более благоразумное решение», - это мнение генерал Бридлав высказал 28 октября 2022 года в вашингтонском политологическом центре «Атлантический совет» (Atlantic Council) на встрече экспертов под названием: «Превратится ли вторжение Путина в ядерное?» (Will Putin’s invasion go nuclear?)
Мысль о потере последних союзников разделяет и другой участник дискуссии в «Атлантическом совете» - Дебра Каган (Debra Cagan), эксперт по энергетике в Transatlantic Leadership Network. Она полагает, что «Китай, Индия, Иран - все эти страны отговаривают сейчас Путина от применения ядерного оружия, потому что это разрушает их равновесие – например, паритет Индии с Пакистаном из-за Кашмира. Даже потенциал Китая никак не может конкурировать с Соединенными Штатами; ядерный потенциал этих стран не так высок: они стремятся не раскачивать свою лодку и не хотят, чтобы Путин применил ядерное оружие: это поставило бы под сомнение ценность их арсеналов, как средства сдерживания». Иными словами – сдерживание для этих стран важнее применения: в реальном ядерном конфликте у них немного шансов.
Дебра Каган ссылается на понятие «стратегической двусмысленности», которое используется в Стратегии национальной обороны США применительно к ядерной политике и подразумевает отсутствие точной информации о намерениях в ответ на угрозы. «Это является хорошим способом сказать, что мы самая большая сверхдержава на планете и у нас есть много козырей в рукаве: не испытывайте наше терпение».
Точность вместо мощности
Впрочем, по мнению генерала Бридлава, кроме неминуемого ответа мирового сообщества у Путина есть и другие факторы против использования ядерных зарядов. Дело в том, что ядерное оружие возникло в 1940-е – 1950-е годы, когда недостаточная точность средств доставки должна была компенсироваться избыточной мощностью заряда. Фактически имелись в наличии лишь инерциальные системы наведения, основанные на гироскопах, применённых ещё немцем Вернером фон Брауном в 1942 году на первой в мире баллистической ракете V-2. Накапливающаяся погрешность таких систем приводила к уклонению от цели на сотни метров уже на средних дистанциях, поэтому сверхмощный ядерный заряд был как раз тем, что требуется, для гарантированного поражения цели при такой низкой точности. Сама ракета становилась, таким образом, неизбирательным оружием массового поражения – даже если сосредоточиться на разрушающей силе и не брать во внимание такие долговременные факторы площадного действия, как радиоактивное заражение, приводящее к лучевой болезни.
Развитие вооружений последние 30–40 лет шло по пути повышения точности и, соответственно, снижения побочного разрушительного эффекта заряда. Несмотря на наличие лазерного, теплового и радиолокационного наведения, в основном это стало возможно с появлением в США спутниковой системы GPS в 1978 году. Теперь практически любая военная цель может быть поражена прямым попаданием обычного заряда, а ядерное оружие осталось политическим фактором сдерживания и потенциальной угрозы уничтожения гражданского населения.
Дебра Каган резюмирует: «Достижения в области высокоточных вооружений, особенно за последние 10 лет, оказались настолько существенными, что вам не требуется ядерное оружие, чтобы нанести тот ущерб, который вы теперь можете нанести с помощью обычного заряда. И это обычное оружие имеет невероятную точность, которой не было ещё 30 лет назад».
Генерал Бридлав делает вывод: «Использование ядерного оружия в украинской войне не имеет смысла с военной точки зрения, потому что нет цели, действительно подходящей даже для тактического ядерного удара. Это могла бы быть сосредоточенная очень крупная формация бронетехники и живой силы – но украинцы так не воюют».
«Я не считаю, что Путин на самом деле думает достичь каких-либо тактических целей, когда напоминает о наличии "ядерной сабли", - говорит Бридлав. - Скорее, он пытается разрушить наш альянс, ещё больше сдержать Америку... Таким образом, ядерная бомба больше связана с его психологической войной против Запада, чем с каким-либо тактическим результатом».
«Традиционный фактор паники, выкручивание рук, вся индустрия контроля над вооружениями связаны со страхом, что у кого-то может оказаться на одну ядерную боеголовку больше, чем у вас, или что-то в этом роде, - говорит Дебра Каган. – К такому видению тяготеет Путин. Но логической военной причины для этого нет. И вам действительно не нужен ядерный взрыв, чтобы нанести такой же ущерб, но без сопутствующего ему загрязнения боевого пространства».
«Послушайте, его войска понятия не имеют, как работать на "грязном" поле боя! – говорит Бридлав эмоционально. - Они не оснащены для этого, не обучены… Он просто создаст такую же проблему для своих войск, как и для украинских! Так что это, в основном, борьба за сердца и умы, и за то, чтобы попытаться лишить Украину поддержки».
Таким образом, ядерное оружие продолжает служить инструментом запугивания, политических игр, но оно не способно принести Путину победу в современной войне на реальном фронте.
Представители американского командования неоднократно заявляли, что пока не наблюдается никаких реальных признаков подготовки Россией своего ядерного потенциала к использованию. О новых учениях российская сторона предупредила американскую в соответствии с принятыми процедурами. Отвечая на вопрос Русской службы «Голоса Америки» о надежности американских данных ядерного мониторинга, Филип Бридлав сказал: «Одна вещь, которую Соединенные Штаты никогда не упускали из виду, - это ядерные дела России. После падения Берлинской стены, когда мы стремились привлечь Россию в наши объятия, мы упустили контакт на оперативном и тактическом уровне, но сегодня я очень верю в нашу способность иметь представление о том, что там происходит».
Пустые слова
Агентство Reuters комментирует валдайские высказывания Путина: «В своей речи [он] преуменьшал значение ядерного противостояния с Западом, настаивая на том, что Россия не угрожала применить ядерное оружие и лишь ответила на ядерный "шантаж" со стороны западных лидеров». Тем не менее «Путин и другие российские официальные лица неоднократно заявляли, – пишет агентство, – что Россия может использовать ядерное оружие для защиты своей территориальной целостности», в чём Запад видит скрытые угрозы применить его для закрепления за агрессором «областей Украины, которые, по утверждению России, аннексированы».
«Я бы сказала людям, которые сегодня заламывают руки над этим вопросом, – заключает Дебра Каган, – переступите через себя. На дворе не 1980-е годы, ситуация давно иная, и не стоит верить всему, что говорит Путин. Он просто мутит воду, чтобы добиться своих целей».
«Путин давно культивирует образ человека, который никогда не отступает. Эта иллюзия стала ключевой в западном анализе его намерений, что, на мой взгляд, делает этот культ, возможно, самой удивительной и успешной психологической операцией, которую Путин когда-либо провёл», – иронично добавляет Джон Хербст (John Herbst), директор Евразийского центра «Атлантического совета», посол США в Украине в 2003–2006 годах.
«Почему он говорит это сейчас? – задаётся вопросом Хербст. – Это часть его наступления, направленного на консерваторов в Соединенных Штатах, а также на всем Западе. Он обращает внимание на то, что говорят популисты-республиканцы в Америке перед промежуточными выборами, и думает, что может использовать это для того, чтобы поколебать стойкую поддержку Украины с нашей стороны. Он порой говорит о "традиционных ценностях", но на самом деле у него их нет: он офицер КГБ, и его "ценности" находятся в сфере разговоров о "российской империи" – да, он будет в это играть».
Джон Хербст согласен с генералом Бридлавом, что первая причина, по которой Путин не применит тактического ядерного оружия, состоит в том, что «оно существенно не повлияет на Украину на поле боя. Вторая причина заключается в том, что администрация Байдена донесла до него совершенно правильный и ясный ответ на ядерный шантаж, заявив, что "последствия для России будут крайне разрушительными". При этом мы сохраняем двусмысленность и не говорим точно, что мы намерены делать».
История не учит
Нынешний ядерный кризис эксперты уже не раз сравнивали с Карибским кризисом 1962 года, когда СССР разместил на Кубе ракеты, способные нести ядерный заряд. Джон Хербст обращает внимание на некорректность такой параллели: «Администрации Кеннеди очень хорошо справилась с тем кризисом, и я надеюсь, что мы сможем справиться со своим так же хорошо, но это не значит, что надо слепо следовать урокам».
Кубинский и украинский кризисы очень разные, считает Хербст.
«В случае c Кубинским кризисом провокация заключалась в том, что Советы разместили ракеты и атомное оружие в 90 милях от наших берегов», однако боевых действий не велось. В нынешнем случае «провокацией было развязывание войны против Украины, аннексия украинской территории, убийство тысяч украинцев, стремление стереть с лица земли украинское суверенное государство».
Хербст цитирует одного из лидеров оккупационной власти в Донецке Павла Губарева: «Мы убедим украинцев быть русскими. Если нет - мы их убьем». Джон Хербст делает однозначный вывод: «Цель войны в Украине – уничтожение украинцев как нации; это война военных преступлений». В этом и состоит главное отличие от Карибского кризиса, в рамках которого военных преступлений не совершалось.
Поэтому, когда «так называемые реалисты, проводя аналогию с Кубинским ракетным кризисом, предлагают предложить сегодня России что-то наподобие компромисса – как тогда было принято решение забрать ракеты Jupiter из Турции - в таком случае пришлось бы отдать России не просто украинскую землю, но и украинский народ, чтобы его могли превратить в российский или уничтожить, – мрачно иронизирует Хербст над позицией "реалистов". – Куда как реалистично, – продолжает он, – признать массовые военные преступления, совершенные Путиным и граничащие с геноцидом, и сказать: давайте пожертвуем сотнями тысяч украинцев, чтобы мы могли спать ночью спокойно».
Поэтому Дебра Каган считает лучшим историческим предостережением, «лучшей аналогией вовсе не Кубу, а бесплодные дискуссии, которые шли в европейском Эвиане с Гитлером в 1938 году». Имеется в виду конференция 6–15 июля 1938 года в Évian-les-Bains, созванная для решения проблемы немецких и австрийских еврейских беженцев, спасающихся от геноцида нацистской Германии. 32 страны-участницы не пришли тогда к согласию в увеличении иммигрантских квот, США не направили на форум ни одного официального правительственного чиновника. Конференция провалилась, и через четыре месяца мир потрясла «Хрустальная ночь».
Неядерная зима
Виктория Войцицкая, украинский политик, депутат Верховной Рады Украины в 2014–2019 годах, сравнивает нынешнюю тактику российской армии по уничтожению гражданской инфраструктуры с тактикой печально известного голодомора. Таким образом, считают эксперты, нынешняя фаза войны с массированным применением либо неизбирательного оружия, либо точного, но по гражданским целям – является аналогом применению оружия массового поражения против народа Украины. По ряду последствий (возможность массовых смертей на протяжении продолжительного времени, новая волна беженцев) такую тактику стоит считать альтернативой ядерному удару.
Филип Бридлав считает, что у новой тактики Кремля две цели. «Армия Путина уже продемонстрировала, что они умеют насиловать, пытать и убивать. Теперь они собираются пытать население голодом и холодом». Другая цель – «противопоставить население своим правительствам, вызвать недовольство и лишить Украину поддержки со стороны европейских стран. Ради этого Путин уже взрывает свои собственные трубопроводы, перерезает кабели передачи данных, рушит схемы энергоснабжения: он пытается оторвать Европу от поддержки Украины».
В области террора по отношению к населению и троллинга мировой дипломатии находится и тема «грязной бомбы», последние дни эксплуатируемая Кремлём. Представитель Белого дома по национальной безопасности Джон Кирби (John Kirby) заявил, что, возможно, Россия рассматривает возможность использования «грязной бомбы» и стремится создать предлог, чтобы обвинить в этом Украину: «Они часто обвиняют других в том, что делают сами или собираются сделать. Вот почему мы должны отнестись к этому серьезно», – сказал Кирби. Виктория Войцицкая напоминает, что у российской армии есть полный доступ к десяткам контейнеров с отработанным ядерным топливом Запорожской АЭС и к оборудованию для его извлечения и хранения, которое можно использовать для радиационного поражения местности.
Каким же будет ответ Запада в случае, если Россия всё же раскупорит кувшин с ядерным джином? Ответ генерала Филипа Бридлав по-военному сдержан:
«Я не собираюсь публично рассуждать о наших военных возможностях: это нездоровый разговор. Скажу лишь, что мы способны нанести невероятный урон российским вооруженным силам обычным оружием. Я не верю, что президент США будет использовать ядерное оружие в ответ. Мы не стремимся к расширению этой войны, и сделаем то, что мир сочтет правильным и уместным, основываясь на том, что совершил Путин. Мы мощная ядерная держава, наше оружие продемонстрировало в мире, что оно действительно работает, когда от него это требуется. Так что стратегия ядерного сдерживания заслуживает доверия. Путин использует свою армию, чтобы давить на своих соседей. Мы способны ответить убедительно и при этом соразмерно, лишив его таких возможностей».
Джон Хербст напоминает популярный в российской пропаганде нарратив о том, что Россия якобы воюет не с Украиной, а с НАТО и США. Этот фантастический сценарий, который призван подогревать самолюбие путинского электората (сильный противник делает честь), a priori предусматривает эскалацию влоть до ядерного сценария.
«Некоторые считают, что НАТО настолько силен, что Путин никогда не осмелится нанести удар по стране-члену НАТО. Я боюсь, что мы возможно, выдаём тут желаемое за действительное, – считает бывший посол США в Украине. – Мы видели заявления высокопоставленных российских чиновников и самого Путина о его целях, состоящих в том, чтобы восстановить контроль Москвы над всем постсоветским пространством, а в него входят и три наших союзника по НАТО. Путин регулярно провоцирует балтийские страны, чтобы продемонстрировать, что он не боится с ними связываться. Так что я не сомневаюсь, что намерения у него есть», – считает Хербст.
Лучшим предупреждением Кремлю был бы решительный отпор не со стороны Украины, а со стороны НАТО в ответ на применение на украинском театре оружия массового поражения. Эксперты полагают, что для этого нет необходимости не только в ядерном ударе, но даже и в ударе по территории России (в её международно признанных границах). Ядерное оружие хорошо подходит для политического троллинга, создания атмосферы страха, угроз, но не для военной победы на современном поле боя.
Генерал Бридлав добавляет: «Россия сейчас воюет с нами. Она борется против нас на всех театрах действий, за исключением непосредственно военного соприкосновения: от недавнего перерезания кабелей передачи данных до вмешательства в выборы внутри Америки. Россия воюет с Западом».
