Генерал в отставке Уэсли Кларк рассказал Русской службе “Голоса Америки” о том, кто из американцев последним говорил с Милошевичем перед началом бомбардировок Белграда в 1999 году, природе конфликта Москвы и Вашингтона относительно ситуации в Югославии и о том, считает ли он спустя 20 лет после начала военного вмешательства НАТО действия Альянса оправданными.
Кто принял решение бомбить Югославию?
«Это было решение глав государств, которые входили в НАТО. Решение о первом ударе было принято по каналам США, когда я получил первые инструкции от президента США и от председателя Объединённого командования начальников штабов. Я имел право определить время - ночью 24 марта».
«Я не звонил Милошевичу перед бомбардировкой, потому что посол Ричард Холбрук приезжал на встречу с ним за два дня до бомбардировки, 22 марта. Он сказал ему: довольно! Если вы не прекратите свои действия, НАТО откроет огонь. Милошевич дословно сказал: ну и что? Можете делать, что хотите».
А как насчет ООН?
«Россия не ветировала резолюцию № 1199, в которой говорилось о гуманитарной катастрофе (она также предполагала прекращение огня и агрессии сторон и была одобрена в сентябре 1998), но даже речи не было о том, чтобы получить что-то кроме этой резолюции, о том, чтобы использовать силу. Россия сразу сказала, что наложит вето. Россия поддержала сербов и не согласилась с тем, чтобы в решении этой проблемы участвовало НАТО. Я понимаю позицию России, они считали это внутренним делом Сербии, дескать, если они хотят убивать своих людей, это их право, но это не было нашей позицией».
Были ли другие варианты?
«НАТО выступило с предупреждением, и во время весенней встречи министров обороны, в мае 1998 года, мне было поручено подготовить план действий. В июне (в Югославию) приехал посол (США в Германии – прим.ред.) Ричард Холбрук, который встретился со Слободаном Милошевичем, во время их беседы он позвонил мне по громкой связи. Я сказал Милошевичу: "Пожалуйста, не поступайте так с албанцами". Он сказал: "Генерал Кларк, это мой народ, я никогда не причиню им боли". И конечно, это была ложь, потому что этнические чистки уже начались. Мы продолжали получать сообщения об этом. Министры иностранных дел Франции и Германии сказали: нам в этой ситуации понадобится разрешение ООН, это, конечно, хорошо, что у НАТО уже есть план, но без ООН не обойтись. Осенью 1998 года была принята резолюция ООН 1199. Мы отправили Холбрука назад, вооружив его приказом о готовности НАТО, в надежде, что это остановит Милошевича».
«Согласно версии косоваров, реальная война там началась в конце 1997 года, но этому предшествовали репрессии, продолжавшиеся в течение 10-12 лет. Детям отказывали в школьном образовании, сами школы закрывались, люди теряли работу и свой бизнес, так как не могли занимать государственные должности. Для них были закрыты все возможности. По сути, сербы относились к ним, как колонизаторы, это полностью противоречило конвенциям ООН о правах человека. (Косовские албанцы) всего лишь отстаивали свои права, но когда они стали это делать, тех, кто входил в руководство, – гражданских активистов, их лидеров, врачей, адвокатов – сербы попросту похищали и убивали».
«В то время 400 тысяч албанцев уже жили в горах, сербы перекрыли границы Косово. Впоследствии один из генералов НАТО охарактеризовал действия сербов так: они старались держать НАТО подальше и продолжали ограниченные этнические чистки, на которые международное сообщество не обратило бы особого внимания, но 400 тысяч человек – это уже другой масштаб».
«НАТО решило действовать, снова приехал Холбрук, Милошевич сказал, что он что-то предпримет, генералы НАТО приезжали раза три, посол США в Македонии Кристофер Хилл был отправлен в Югославию, чтобы найти дипломатическое решение проблемы».
«Авиаудары НАТО были больше политическим символом. Даже здания, которые были разрушены в Белграде: министерство обороны, министерство внутренних дел, другие политические учреждения – они были пусты в то время, когда мы наносили по ним удары. Когда мы ударили по телевизионной станции, мы их предупредили заранее, сказав, что это здание является целью. Сама идея заключалась не в том, чтобы убивать, а в том, чтобы остановить этнические чистки в Косово, которые проводили военные. Он (Милошевич) однозначно не мог избежать ответственности, это было подтверждено трибуналом в Гааге».
Истоки конфликта
«Первая массовая резня, которая шокировала всех, произошла в январе 1999. Сербы отказались участвовать в переговорах. Когда весной, в марте, началась одна из самых больших этнических чисток, у НАТО попросту не оставалось выбора. Иными словами, мы применили силу как самую крайнюю меру, исчерпав все другие варианты».
«Мы понимали, почему начали действовать. Мы знали, что от рук сербов гибли люди, и, если вы сейчас поедете в Косово, вы без труда найдете людей, которые скажут: я сам видел, как из пулемета расстреляли мою семью. Сербы сбрасывали трупы в шахты, вывозили их грузовиками, один из которых упал в реку. Когда грузовик вытащили, и мэр югославского городка увидел, что машина до отказа забита трупами албанцев, он пришел в ужас от такой жестокости. Народ Сербии до конца не осознал, что тогда произошло. Я считаю, мы обязаны говорить правду о том, что случилось. В современном мире, при возможностях современной коммуникации, нельзя допускать массовых убийств по национальному признаку. Это недопустимо, и так было всегда, сегодня уйти от ответственности невозможно, но не все это осознали. И Милошевич, похоже, не понимал этого.
Так нельзя поступать с людьми, это неправильно, они дадут отпор, и когда у внешних сил вдруг появляется возможность вмешаться, как это было с США, когда мы действовали с помощью НАТО, мы поступили верно. Мы остановили этнические чистки. 1.4 миллиона косовских албанцев были вынуждены покинуть свои дома, 900 тысяч бежали из страны, 500 тысяч скрывались в лесах, сербы охотились на них, пытались их убить. Мы положили этому конец, и я горжусь тем, что сделало НАТО. Я считаю, что это невероятный вклад.
«НАТО просто не могло позволить сербам развязать еще один конфликт, после того как всего за три года до этого мы остановили организованную сербами этническую чистку в Боснии и Герцеговине, ставшую причиной огромного количества беженцев. Мы не могли допустить повторения этого сценария в Косове, и поэтому мы вынуждены были прибегнуть к силе. Только после того, как были исчерпаны все другие средства, и, кстати, после того, как русские отказались помогать».
Роль России в разрешении косовского конфликта
«Сербы рассчитывали, что если ограничить этнические чистки, международное сообщество не станет обращать на это внимание. Но 400 тысяч человек – это уже другой масштаб. НАТО решило действовать. Холбрук направился в Югославию, Милошевич пообещал что-то предпринять, но так ничего и не сделал. Я трижды приезжал туда, посол США в Македонии Кристофер Хилл был делегирован для поиска дипломатического решения, но ничего добиться не удалось. Российская военная миссия отправилась в Косово в декабре 1998 года. Мы не знали, о чем они говорили. Предполагаю, что-то вроде: "Забудьте о НАТО, они со своими самолетами особой угрозы не несут, мы пытались сделать это в Афганистане, и это не слишком хорошо сработало". Милошевич решил, что он устоит перед авиаударами, а они продолжали усиливаться. К переговорам подключились российский премьер Виктор Черномырдин и финский президент Марти Ахтисаари. Сербам было сказано: если вы не остановитесь, НАТО в конечном итоге войдет на вашу территорию, и вы вообще все потеряете, и все ваши позиции в Сербии тоже. Вы должны найти выход. После того, как Милошевич был признан Международным судом в Гааге подозреваемым в военных преступлениях, они сказали: хорошо, хорошо, мы уходим».
«Мне жаль, что Россия оказалась не на правильной стороне в этом конфликте, но мне бы хотелось, чтобы она лучше понимала свою ответственность. Россия может играть очень конструктивную роль в мире, у нее нет врагов, и никто не желает ей зла».
