На Россию и Украину вместе взятые до войны приходилось 29% мирового экспорта пшеницы, 40% ячменя, 80% мирового экспорта подсолнечного масла – эту статистику приводят эксперты – участники круглого стола в международном научном центре Вудро Вильсона (Woodrow Wilson International Center for Scholars), состоявшемся 13 апреля.
Война России против Украины разрушает ее экономику, эксперты не сомневаются, что для Украины падение производства, нехватка собственного продовольствия (в связи со срывом посевной компании) и падение уровня жизни – неизбежные последствия российского вторжения. Россия со своей стороны также столкнется с инфляцией и ростом цен на продовольствие, снижением его доступности для населения – как из-за отвлечения гигантских средств на войну, так и из-за выпадения из глобальных мировых цепочек, прекращения доступа к современным технологическим решениям.
Однако «ударные волны» от боев в Украине достигнут многих других стран и многих сегментов мирового хозяйства. Именно поэтому встреча экспертов называлась: «Системный шок: война России и глобальные цепочки поставок продовольствия, энергии и полезных ископаемых».
Углеводороды
Со страниц мировой прессы не сходят слова «нефть» и «газ». До войны Россия обеспечивала около 10% мировых поставок нефти, занимая третье место в мире по ее добыче (после США и Саудовской Аравии) и второе место по экспорту (после Саудовской Аравии). Следующим после России следовал Ирак. Нефть экспортируется Россией по трубопроводам, железной дороге и через морские порты. Но способ ее доставки потребителю не так сильно влияет на конечную цену, как способ доставки газа, который экспортируется почти исключительно либо по газопроводам, либо в виде сжиженного газа (СПГ) через морские порты.
В 2021 году 40% европейского газа поступало из России – потому что он дешевле, чем СПГ. Для сравнения: доля продаж газа в Китае в выручке «Газпрома» всего около 2% – несмотря на активную пропагандистскую кампанию в России о том, что «Китай нам поможет».
Возникающая зависимость взаимна: Европе (особенно Германии, Италии и Нидерландам) нужен газ, а России – деньги. Джонатан Элкинд (Jonathan Elkind), старший научный сотрудник Школы международных и общественных отношений Колумбийского университета (Columbia University School of International and Public Affairs), бывший помощник министра энергетики США по международным делам, приводит статистику: «Bloomberg News оценивает ежедневную выручку России от экспорта нефти, газа и угля в Европу между 800 миллионами и одним миллиардом долларов в день»… Поэтому вполне понятно, что люди формулируют этот вопрос так: комфортно ли Европе видеть продолжение финансовых отношений, которые можно понимать как финансирование войны?».
Нынешняя российско-украинская война – единственная в военной истории, когда страна-агрессор продолжает поставлять природные ресурсы через территорию противника странам, снабжающим пострадавшую сторону оружием. Вероятно, по этой причине страна, подвергшаяся агрессии, даже не пытается порвать цепочку этих поставок. Однако на сегодняшний день, отмечают эксперты, такая парадоксальная ситуации выгодна всем трем сторонам.
«Главный вопрос заключается в том, будет ли Европа продолжать покупать и использовать российские нефть и газ, – говорит Джонатан Элкинд. – Есть ли у Европы альтернатива импорту? Нефтегазовая промышленность США сыграет важную краткосрочную роль в стабилизации рынков. Но она находится под очень сильным давлением со стороны Уолл-стрит, требующей окупаемости инвестиций и обеспечения того, чтобы инвесторы в первую очередь получали дивиденды и другие вещи, помогающие увеличить краткосрочную стоимость. Несмотря на это, – продолжает Элкинд, – разумно предвидеть рост добычи нефти и природного газа в США в ближайшие пару лет на верхней границе диапазона, превышающего миллион баррелей в день, о чем сейчас постоянно говорят».
Но все равно в Европе сохраняется «риск рецессии» при отказе от российских энергоносителей. «Не стоит забывать, что степень нагрузки на энергосистемы до войны, уже во второй половине 2021 года была высока. Отчасти это было вызвано быстрым восстановлением экономики от коронавируса и новым пробуждением различных экономик по всему миру: мы видели, как цены на энергоносители в большей части земного шара достигли довольно некомфортных уровней», – заключает Джонатан Элкинд.
Минеральные ресурсы
Несмотря на все сказанное о нефти и газе, «разрушение других источников ресурсов в регионе — месторождений неуглеводородных полезных ископаемых — имеет важные каскадные последствия для цепочек поставок», – констатируют эксперты.
«Человечество использует для создания своих энергетических систем сложные технологические приемы, – констатирует Элкинд. – И здесь алюминий, медь, полупроводники и многие другие важные материалы, вступают в игру. Например, мы не должны забывать о проблемах, возникающих сегодня в производстве полупроводников из-за дефицита сырья. С этим связано производство газообразного метана и более редких газов, имеющих решающее значение для фотолитографии».
Эмили Кинг (Emily King), геолог, директор по инновациям компании Analog Gold – специалист в той сфере, которую пока не часто вспоминают применительно к российско-украинской войне.
Как бизнес разработка месторождений металлов «значительно отличается от того, что мы видим в углеводородном секторе, – говорит Эмили Кинг. – Разведка требуют много времени, это в некоторых отношениях труднее, чем разработка месторождений энергоресурсов. Кроме того, они дороже, требуют больше ресурсов на создание, прежде чем вы действительно начнете получать деньги».
«Если мы посмотрим на инвестиции, которые были сделаны в Украине до этого конфликта – в начале 2021 года, то увидим, что украинцы планировали вложить 10 миллиардов долларов в двадцать четыре крупных горнодобывающих проекта в стране. Какова сейчас судьба всех этих инвестиций?» – риторически вопрошает Кинг. – Аналогичный результат, конечно же, имеют и инвестиции, сделанные в России».
Когда говорят о производстве и экспорте титана – исключительно сложного в производстве металла, совершенно необходимого в авиа и ракетостроении – обычно вспоминают Россию. Однако Эмили Кинг напоминает: «20% мировых запасов титана находятся в Украине. Это невероятно важно для нашей аэрокосмической отрасли и многих отраслей национальной безопасности США. Кроме того, в Украине находится крупнейшее в Европе месторождение урана, о чем также следует помнить».
По оценкам экспертов, Украина занимает третье место в мире по запасам титанового сырья с показателем 94 млн тонн (11%). Впереди находятся Австралия и Китай с запасами в 279 млн тонн (34,1%) и 230 млн тонн (28,2%) соответственно.
«В 2021 году Украина была ведущим источником импорта титановых минеральных концентратов в Россию, – говорится в сообщении Геологической службы США (USGS). – Другие ведущие источники включали Вьетнам, Мозамбик и Казахстан». В прошлом году Украина произвела 525 тысяч тонн титановых минеральных концентратов, но проблемой украинской титановой промышленности является высокая доля экспорта сырья и низкий уровень переработки в готовую продукцию. В то же время, безусловно, есть перспективы производства конечной продукции с высокой добавленной стоимостью, наличие ресурсов и производственных мощностей. Видимо, поэтому компания Boeing, как один из ведущих потребителей готового титана, без особого сожаления прекратила сотрудничество с российскими поставщиками металла.
«Цепочки поставок адаптируются для покупателей в режиме реального времени. И как только они начинают покупать из других источников или инвестировать в другие сектора – очень сложно вернуть их обратно в старую цепочку поставок, в пространство, в котором они были раньше», – замечает Эмили Кинг и делает вывод о том, что российские поставщики, возможно, теряют своих потребителей очень надолго, если не навсегда.
«Мы, человечество, собираемся что-то изобретать и придумывать, но никто не обращает внимания на редкоземельные элементы – литий, никель, графит – на все эти замечательные и необходимые добавки, без которых почти ничего не будет работать. Пять или десять лет назад, мы в США изобретали новые технологии для аккумуляторных батарей, новые транспортные технологии, технологии зеленой экономики. Но мы не контролируем цепочки поставок, которая позволяют запускать всю эту технологию в производство. Включая свой телефон или автомобиль Tesla, кто-нибудь задумывается, где именно находятся все эти полезные ископаемые? Мы действительно должны мыслить более стратегически. Ведь Китай и Россия не мыслят сегодня двух- или четырёхлетними избирательными циклами: они думают о временных горизонтах десять - двадцать - пятьдесят лет», – предостерегает Эмили Кинг. – Китай ранее уже пытался ограничивать экспорт редкоземельных элементов в США, и они будут делать это снова. Они безусловно, будут играть в эту игру и дальше, и Россия тоже».
Продовольствие
«Мировое хозяйство сталкивается со сложной картиной комбинированного риска взаимозависимых секторов и взаимозависимых рисков, что характерно для постиндустриальной глобальной экономики», – резюмирует Шэрон Берк (Sharon Burke), научный сотрудник исследовательской организации «Новая Америка» (New America) – ранее она была помощником министра обороны по оперативной энергетике в администрации президента Обамы, занималась повышением энергетической безопасности военных операций США.
«Россия сделала свой выбор: вторглась на территорию своего соседа и де-факто развязала экономическую войну против всех экономик мира», – говорит Шэрон Берк.
«Одним из результатов индустриализации является изменение климата, которое оказывает универсальное воздействие на все сектора мирового хозяйства. Например, в сфере добычи полезных ископаемых это влияет не только на их доступность, но и на спрос на многие из этих полезных ископаемых, поскольку мы говорим о переходе в цифровую эпоху, а также о биоразнообразии».
«Кроме палладия, платины, Россия обеспечивает 18% мировых запасов калия, – напоминает Эмили Кинг. – А калий является минералом, который имеет решающее значение для удобрений и роста урожайности по всему миру. Большинство людей эмоционально не связывают свою еду с добычей полезных ископаемых, но удобрения, которые мы получаем из калийных месторождений, действительно кормят мир. Россия занимает второе место по фосфорным и калийным удобрениям. Беларусь также является значительным экспортером. Это становится очень важным, потому что если аграрии, привыкшие получать калийные удобрения от российских поставщиков, не могут получить доступ к этим удобрениям, то они не смогут достигать ожидаемой урожайности».
Брэм Говертс (Bram Govaerts), генеральный директор Международного центра селекции кукурузы и пшеницы (International Maize and Wheat Improvement Center, CIMMYT), предостерегает: «Проблемы, связанные с продовольствием, стали одним из катализаторов «арабской весны», когда у нас был предыдущий продовольственный кризис. Теперь, спустя несколько лет, мы не можем сказать, что не знали о возможных последствиях. Ничто не выведет людей на улицу быстрее, чем рост цен на продовольствие, особенно если есть еще и проблемы с его доступностью. И как вы знаете, народный гнев проявляется по-разному в разных странах… Нам действительно нужен стратегический и тактический план реагирования. Крайне важно, чтобы каждый мог получать достаточно энергии и продовольственных ресурсов, необходимых для процветания и реализации своего потенциала».
Стратегия
«За проблемами с полезными ископаемыми и продовольствием часто сразу же наступает ценовой кризис, а затем кризис предложения, – считает Шэрон Берк. – Если это произойдет, это станет серьезным потрясением для мировой экономики. То, что делает Россия, и ее ответ на экономические санкции – потенциально могут привести к действительно катастрофическому кризису предложения. Все зависит от того, что произойдет с этой войной: как долго она продлится и как именно закончится. Проблемы взаимосвязаны и их решения – тоже. Мы не можем справиться с этим энергетическим кризисом, не решая проблемы продовольствия, воды или полезных ископаемых, и наоборот».
«Если вы просто поставите на рынок больше ископаемого топлива, вы, несмотря ни на что, положите тем самым больше долларов в карман Путина, – продолжает Шэрон Берк. – Так что долгосрочное решение должно быть каким-то другим. Сегодня Европа физически не может заменить российский природный газ на СПГ из Катара и США. Европе просто не хватает регазификационных мощностей, чтобы принимать жидкий газ и превращать его обратно в тот, который можно использовать в газовой горелке на кухне. Но реальности военного опыта состоят в том, что вещи, которые вчера были немыслимы или невозможны, сегодня становятся гораздо более привлекательными». Таким образом, другого глобального выхода, кроме реструктуризации мировой экономики в сторону снижения роли углеводородного сырья – эксперты не видят. Видимо, это и есть магистральный путь развития человечества: несмотря на то, что страны с газовыми трубами, месторождениями нефти и танками пытаются повернуть время вспять.
На Россию и Украину вместе взятые до войны приходилось 29% мирового экспорта пшеницы, 40% ячменя, 80% мирового экспорта подсолнечного масла – эту статистику приводят эксперты – участники круглого стола в международном научном центре Вудро Вильсона (Woodrow Wilson International Center for Scholars), состоявшемся 13 апреля.
Война России против Украины разрушает ее экономику, эксперты не сомневаются, что для Украины падение производства, нехватка собственного продовольствия (в связи со срывом посевной компании) и падение уровня жизни – неизбежные последствия российского вторжения. Россия со своей стороны также столкнется с инфляцией и ростом цен на продовольствие, снижением его доступности для населения – как из-за отвлечения гигантских средств на войну, так и из-за выпадения из глобальных мировых цепочек, прекращения доступа к современным технологическим решениям.
Однако «ударные волны» от боев в Украине достигнут многих других стран и многих сегментов мирового хозяйства. Именно поэтому встреча экспертов называлась: «Системный шок: война России и глобальные цепочки поставок продовольствия, энергии и полезных ископаемых».
Углеводороды
Со страниц мировой прессы не сходят слова «нефть» и «газ». До войны Россия обеспечивала около 10% мировых поставок нефти, занимая третье место в мире по ее добыче (после США и Саудовской Аравии) и второе место по экспорту (после Саудовской Аравии). Следующим после России следовал Ирак. Нефть экспортируется Россией по трубопроводам, железной дороге и через морские порты. Но способ ее доставки потребителю не так сильно влияет на конечную цену, как способ доставки газа, который экспортируется почти исключительно либо по газопроводам, либо в виде сжиженного газа (СПГ) через морские порты.
В 2021 году 40% европейского газа поступало из России – потому что он дешевле, чем СПГ. Для сравнения: доля продаж газа в Китае в выручке «Газпрома» всего около 2% – несмотря на активную пропагандистскую кампанию в России о том, что «Китай нам поможет».
Возникающая зависимость взаимна: Европе (особенно Германии, Италии и Нидерландам) нужен газ, а России – деньги. Джонатан Элкинд (Jonathan Elkind), старший научный сотрудник Школы международных и общественных отношений Колумбийского университета (Columbia University School of International and Public Affairs), бывший помощник министра энергетики США по международным делам, приводит статистику: «Bloomberg News оценивает ежедневную выручку России от экспорта нефти, газа и угля в Европу между 800 миллионами и одним миллиардом долларов в день»… Поэтому вполне понятно, что люди формулируют этот вопрос так: комфортно ли Европе видеть продолжение финансовых отношений, которые можно понимать как финансирование войны?».
Нынешняя российско-украинская война – единственная в военной истории, когда страна-агрессор продолжает поставлять природные ресурсы через территорию противника странам, снабжающим пострадавшую сторону оружием. Вероятно, по этой причине страна, подвергшаяся агрессии, даже не пытается порвать цепочку этих поставок. Однако на сегодняшний день, отмечают эксперты, такая парадоксальная ситуации выгодна всем трем сторонам.
«Главный вопрос заключается в том, будет ли Европа продолжать покупать и использовать российские нефть и газ, – говорит Джонатан Элкинд. – Есть ли у Европы альтернатива импорту? Нефтегазовая промышленность США сыграет важную краткосрочную роль в стабилизации рынков. Но она находится под очень сильным давлением со стороны Уолл-стрит, требующей окупаемости инвестиций и обеспечения того, чтобы инвесторы в первую очередь получали дивиденды и другие вещи, помогающие увеличить краткосрочную стоимость. Несмотря на это, – продолжает Элкинд, – разумно предвидеть рост добычи нефти и природного газа в США в ближайшие пару лет на верхней границе диапазона, превышающего миллион баррелей в день, о чем сейчас постоянно говорят».
Но все равно в Европе сохраняется «риск рецессии» при отказе от российских энергоносителей. «Не стоит забывать, что степень нагрузки на энергосистемы до войны, уже во второй половине 2021 года была высока. Отчасти это было вызвано быстрым восстановлением экономики от коронавируса и новым пробуждением различных экономик по всему миру: мы видели, как цены на энергоносители в большей части земного шара достигли довольно некомфортных уровней», – заключает Джонатан Элкинд.
Минеральные ресурсы
Несмотря на все сказанное о нефти и газе, «разрушение других источников ресурсов в регионе — месторождений неуглеводородных полезных ископаемых — имеет важные каскадные последствия для цепочек поставок», – констатируют эксперты.
«Человечество использует для создания своих энергетических систем сложные технологические приемы, – констатирует Элкинд. – И здесь алюминий, медь, полупроводники и многие другие важные материалы, вступают в игру. Например, мы не должны забывать о проблемах, возникающих сегодня в производстве полупроводников из-за дефицита сырья. С этим связано производство газообразного метана и более редких газов, имеющих решающее значение для фотолитографии».
Эмили Кинг (Emily King), геолог, директор по инновациям компании Analog Gold – специалист в той сфере, которую пока не часто вспоминают применительно к российско-украинской войне.
Как бизнес разработка месторождений металлов «значительно отличается от того, что мы видим в углеводородном секторе, – говорит Эмили Кинг. – Разведка требуют много времени, это в некоторых отношениях труднее, чем разработка месторождений энергоресурсов. Кроме того, они дороже, требуют больше ресурсов на создание, прежде чем вы действительно начнете получать деньги».
«Если мы посмотрим на инвестиции, которые были сделаны в Украине до этого конфликта – в начале 2021 года, то увидим, что украинцы планировали вложить 10 миллиардов долларов в двадцать четыре крупных горнодобывающих проекта в стране. Какова сейчас судьба всех этих инвестиций?» – риторически вопрошает Кинг. – Аналогичный результат, конечно же, имеют и инвестиции, сделанные в России».
Когда говорят о производстве и экспорте титана – исключительно сложного в производстве металла, совершенно необходимого в авиа и ракетостроении – обычно вспоминают Россию. Однако Эмили Кинг напоминает: «20% мировых запасов титана находятся в Украине. Это невероятно важно для нашей аэрокосмической отрасли и многих отраслей национальной безопасности США. Кроме того, в Украине находится крупнейшее в Европе месторождение урана, о чем также следует помнить».
По оценкам экспертов, Украина занимает третье место в мире по запасам титанового сырья с показателем 94 млн тонн (11%). Впереди находятся Австралия и Китай с запасами в 279 млн тонн (34,1%) и 230 млн тонн (28,2%) соответственно.
«В 2021 году Украина была ведущим источником импорта титановых минеральных концентратов в Россию, – говорится в сообщении Геологической службы США (USGS). – Другие ведущие источники включали Вьетнам, Мозамбик и Казахстан». В прошлом году Украина произвела 525 тысяч тонн титановых минеральных концентратов, но проблемой украинской титановой промышленности является высокая доля экспорта сырья и низкий уровень переработки в готовую продукцию. В то же время, безусловно, есть перспективы производства конечной продукции с высокой добавленной стоимостью, наличие ресурсов и производственных мощностей. Видимо, поэтому компания Boeing, как один из ведущих потребителей готового титана, без особого сожаления прекратила сотрудничество с российскими поставщиками металла.
«Цепочки поставок адаптируются для покупателей в режиме реального времени. И как только они начинают покупать из других источников или инвестировать в другие сектора – очень сложно вернуть их обратно в старую цепочку поставок, в пространство, в котором они были раньше», – замечает Эмили Кинг и делает вывод о том, что российские поставщики, возможно, теряют своих потребителей очень надолго, если не навсегда.
«Мы, человечество, собираемся что-то изобретать и придумывать, но никто не обращает внимания на редкоземельные элементы – литий, никель, графит – на все эти замечательные и необходимые добавки, без которых почти ничего не будет работать. Пять или десять лет назад, мы в США изобретали новые технологии для аккумуляторных батарей, новые транспортные технологии, технологии зеленой экономики. Но мы не контролируем цепочки поставок, которая позволяют запускать всю эту технологию в производство. Включая свой телефон или автомобиль Tesla, кто-нибудь задумывается, где именно находятся все эти полезные ископаемые? Мы действительно должны мыслить более стратегически. Ведь Китай и Россия не мыслят сегодня двух- или четырёхлетними избирательными циклами: они думают о временных горизонтах десять - двадцать - пятьдесят лет», – предостерегает Эмили Кинг. – Китай ранее уже пытался ограничивать экспорт редкоземельных элементов в США, и они будут делать это снова. Они безусловно, будут играть в эту игру и дальше, и Россия тоже».
Продовольствие
«Мировое хозяйство сталкивается со сложной картиной комбинированного риска взаимозависимых секторов и взаимозависимых рисков, что характерно для постиндустриальной глобальной экономики», – резюмирует Шэрон Берк (Sharon Burke), научный сотрудник исследовательской организации «Новая Америка» (New America) – ранее она была помощником министра обороны по оперативной энергетике в администрации президента Обамы, занималась повышением энергетической безопасности военных операций США.
«Россия сделала свой выбор: вторглась на территорию своего соседа и де-факто развязала экономическую войну против всех экономик мира», – говорит Шэрон Берк.
«Одним из результатов индустриализации является изменение климата, которое оказывает универсальное воздействие на все сектора мирового хозяйства. Например, в сфере добычи полезных ископаемых это влияет не только на их доступность, но и на спрос на многие из этих полезных ископаемых, поскольку мы говорим о переходе в цифровую эпоху, а также о биоразнообразии».
«Кроме палладия, платины, Россия обеспечивает 18% мировых запасов калия, – напоминает Эмили Кинг. – А калий является минералом, который имеет решающее значение для удобрений и роста урожайности по всему миру. Большинство людей эмоционально не связывают свою еду с добычей полезных ископаемых, но удобрения, которые мы получаем из калийных месторождений, действительно кормят мир. Россия занимает второе место по фосфорным и калийным удобрениям. Беларусь также является значительным экспортером. Это становится очень важным, потому что если аграрии, привыкшие получать калийные удобрения от российских поставщиков, не могут получить доступ к этим удобрениям, то они не смогут достигать ожидаемой урожайности».
Брэм Говертс (Bram Govaerts), генеральный директор Международного центра селекции кукурузы и пшеницы (International Maize and Wheat Improvement Center, CIMMYT), предостерегает: «Проблемы, связанные с продовольствием, стали одним из катализаторов «арабской весны», когда у нас был предыдущий продовольственный кризис. Теперь, спустя несколько лет, мы не можем сказать, что не знали о возможных последствиях. Ничто не выведет людей на улицу быстрее, чем рост цен на продовольствие, особенно если есть еще и проблемы с его доступностью. И как вы знаете, народный гнев проявляется по-разному в разных странах… Нам действительно нужен стратегический и тактический план реагирования. Крайне важно, чтобы каждый мог получать достаточно энергии и продовольственных ресурсов, необходимых для процветания и реализации своего потенциала».
Стратегия
«За проблемами с полезными ископаемыми и продовольствием часто сразу же наступает ценовой кризис, а затем кризис предложения, – считает Шэрон Берк. – Если это произойдет, это станет серьезным потрясением для мировой экономики. То, что делает Россия, и ее ответ на экономические санкции – потенциально могут привести к действительно катастрофическому кризису предложения. Все зависит от того, что произойдет с этой войной: как долго она продлится и как именно закончится. Проблемы взаимосвязаны и их решения – тоже. Мы не можем справиться с этим энергетическим кризисом, не решая проблемы продовольствия, воды или полезных ископаемых, и наоборот».
«Если вы просто поставите на рынок больше ископаемого топлива, вы, несмотря ни на что, положите тем самым больше долларов в карман Путина, – продолжает Шэрон Берк. – Так что долгосрочное решение должно быть каким-то другим. Сегодня Европа физически не может заменить российский природный газ на СПГ из Катара и США. Европе просто не хватает регазификационных мощностей, чтобы принимать жидкий газ и превращать его обратно в тот, который можно использовать в газовой горелке на кухне. Но реальности военного опыта состоят в том, что вещи, которые вчера были немыслимы или невозможны, сегодня становятся гораздо более привлекательными». Таким образом, другого глобального выхода, кроме реструктуризации мировой экономики в сторону снижения роли углеводородного сырья – эксперты не видят. Видимо, это и есть магистральный путь развития человечества: несмотря на то, что страны с газовыми трубами, месторождениями нефти и танками пытаются повернуть время вспять.
