«Голос Америки» продолжает серию интервью с украинскими культурными и общественными деятелями. Ксения Туркова поговорила с одним из самых известных украинских издателей – Александром Красовицким, главой издательства «Фолио».
Примечание: видеоверсия интервью отличается от текстовой, так как была записана за несколько дней до обнаружения массовых убийств в Буче и других пригородах Киева.
Ксения Туркова: Владимир Зеленский во время поездки в Бучу сказал: «Русская культура умерла вместе с украинцами и украинцами, замученными российскими военными». Что изменила Буча в ходе этой войны, какая точка пройдена?
Александр Красовицкий: То, что мы увидели в Буче и, к сожалению, еще увидим в Бородянке, превращает эту войну на уничтожение нашей страны и ее населения в войну всего человечества против античеловечества – против нелюдей, которые не имеют никакого отношения к человеческим ценностям. Это звери, которым, наверное, даже нет места в зоопарке с тиграми и шакалами.
К.Т.: Понимают ли это в мире – что идет борьба человеческого с античеловеческим?
А.К.: Не совсем. Западные политики десятилетиями вскармливали этого зверя, думая, что он, будучи сытым, станет более человечным. Что большие деньги научат его этикету, правилам игры, что его можно будет даже осторожно погладить за ушком. Иногда ему даже нравились эти жесты. Но дело в том, что он давно выбрал жертву и просто выбирал время, чтобы ее проглотить тогда, когда все остальные утратят способности критически мыслить. А потом снова ждать поглаживаний за ушком. Думаю, что даже месяц спустя некоторые западные политики надеются, что ну, еще немного повоюем, а потом будет дешевый российский газ и продажа России разного железа. Они еще будут говорить, что ничего не доказано, раз Россия уверяет, что такого не может быть и что «националисты» убивали собственных граждан.
К.Т.: А зарубежные коллеги, издатели вас поддерживают сейчас?
А.К.: Да, я постоянно общаюсь с Литвой, с Польшей, с Грузией, с Арменией. Издатели – они люди большей частью умные, они никогда не верили российской пропаганде. Европейские коллеги очень болеют за нас. Они понимают, что, если Путину удастся победить в Украине, то они будут следующими, поэтому они делают все для помощи: собирают деньги для украинцев, принимают беженцев. Я очень благодарен своим коллегам за активную позицию.
К.Т.: Вам поступают предложения перевести на разные языки украинскую литературу?
А.К.: Пока таких предложений я не получал, но у меня все время спрашивают: нет ли каких-то изданий, связанных с президентом Зеленским? – Сейчас издателей вообще интересуют личности известных украинцев. Я думаю, что такие книги появятся, безусловно, это вопрос ближайшего будущего. Я думаю, что сейчас в принципе появится новая литература. Война закончится и через месяц-два пойдут первые рукописи.
2014 год ознаменовался тем, что украинский читатель подсознательно отвергал эту реальность. В магазинах покупатели просто не подходили к полкам с книгами о войне, им казалось, что она где-то далеко, и читать об этом не надо. Сейчас война коснулась каждого гражданина нашей страны. Люди попали в другую реальность. Сейчас они, безусловно, интересуются литературой факта, и она сейчас создается.
К.Т.: Сейчас многие люди ведут онлайн-дневники в соцсетях, рассказывают о том, что происходит в Мариуполе, например. Будет ли востребована такая литература?
А.К.: Думаю, нет, это сегодняшний день, он проявляется через Интернет. Все-таки должна появиться литература с анализом, с интервью разных людей... Одна из книг, которую мы сейчас, это книга интервью о первой неделе войны, о том, как восприняли войну в разных регионах Украины. Что касается художественной литературы, то о ней думать пока рано. Не думаю, что большой роман появится в ближайшие месяцы. Уже понятно по последним событиям, что ситуация разрешится в пользу Украины, весь вопрос – как именно. А потом появится патриотическая художественная проза. Но после победы!
К.Т.: Новая литература, о которой вы говорите, – это будут книги уже известных писателей или появятся новые имена?
А.К.: Думаю, новые. Кроме того, журналисты будут писать книги. Известные писатели придут к своим книгам позже. Кроме того, они сейчас заняты. В частности, Андрей Курков непрерывно дает интервью, ездит по Европе, выступает на различных западных каналах. Вряд ли он сейчас в состоянии написать роман. Другие крупные писатели тоже сильно вовлечены в сегодняшнюю действительность. Сергей Жадан все время бывает в горячих точках, например.
К.Т.: Чего сейчас не знает мир об украинских писателях и украинской литературе?
А.К.: Мир вообще ничего не знает об украинской литературе. Мы имели ситуацию 1930-х годов, когда фактически за несколько лет было уничтожено настоящее и будущее украинской литературы – в Сандармохе, в Карелии, и в самой Украине. И фактически мы получили ситуацию, когда на 20-30 лет вперед украинская литература как таковая исчезла.
Она появилась в 1960-е годы, уже с поколением Коротича, Загребельного. Фактически Загребельный ее и создал, будучи главным редактором «Литературной Украины» и печатая молодых авторов. Понятно, что это была украинская советская литература. А потом, в 1990-е, появилась уже современная украинская литература.
Мы всегда имели рядом с маленьким магазином у дома (украинской литературой) большой супермаркет – российскую литературу, в которую вкладывались большие государственные средства, в том числе в пропаганду за рубежом. Фактически продвижение русской литературы задавливало продвижение украинской литературы на Запад, потому что во всех крупных издательствах работали переводчики, которые читали, в основном, с русского. Поначалу даже не было людей, которые могли бы прочитать рукопись на украинском. Они спрашивали: «А у вас есть русский перевод этой книги? Тогда мы, может быть, прочтем, оценим и издадим». Только в середине двухтысячных украинская литература начала хотя бы пробиваться на Запад. Исключением всегда был Андрей Курков, который пишет по-русски и которого хорошо знают в Европе. Основная экспансия украинской литературы, безусловно, будет после войны.
Если продолжать сравнение с супермаркетом – все эти тридцать лет украинские границы были открыты для потока книг из России. Только в 2017 году появились первые ограничения хотя бы на антиукраинскую литературу, а в 2019 – первые санкции против российских издателей, которые издают антиукраинские книги. Соответственно, украинский рынок даже сегодня – это на 50% рынок книг, привезенных из России либо напечатанных здесь филиалами российских издательств.
Мы понимаем, что уже принятое решение о запрете ввоза книг и запрете продаж книг, произведенных в России, приведет к тому, что украинский рынок станет таким, как все рынки Европы, – монопольным. Соответственно, украинский рынок впервые за 30 лет действительно станет рынком. Для писателей будут лучшие гонорары, лучшие условия попадания в библиотеки. Спасибо Путину, он избавил нас от потока книг из России.
К.Т.: С какими украинскими писателями вам хотелось бы познакомить западного читателя?
А.К.: Это сложный вопрос. Во-первых, для того, чтобы появилась высокая литература, должен быть фундамент из массовой литературы. Именно массовая литература и была предметом основной экспансии в Украине. Так что здесь должны появиться свои детективные авторы, здесь должны появиться свои авторы любовных романов, фэнтези и так далее. Такие авторы уже есть, они просто издаются малыми тиражами.
Я могу сказать о нескольких украинских авторах, о которых уже знают на западе, но которые пока не оценены. Например, есть киевская писательница Лада Лузина. Ее серия книг «Киевские ведьмы» переводились на немецкий язык, но еще не разошлась повсюду. А это прекрасные книги об истории и современности Украины. Есть Владимир Ешкилев в Ивано-Франковске, который за последние годы написал три замечательных романа в серии «Проклятые гетманы». Это история не Украины, это история Европы и всего клубка, который был здесь, когда здесь была, так называемая, Черная Рада. Это три гетмана – Выговский, Дорошенко и Тетеря – личности, которые были вычеркнуты из украинской истории советскими историками. Замечательные исторические романы с элементами мистики, в которых комментарии составляют, наверное, треть текста, потому что нашему читателю, так же, как и зарубежному, надо объяснить, что тогда происходило в Европе. Есть писатель Ян Валетов в Днепре, он пишет на русском, и у него была огромная российская аудитория до 2014 года, стотысячные тиражи. Но он ушел с российского рынка. Он пишет романы разных жанров, в том числе и исторические. В 2008 он написал роман-предупреждение, в котором подробно описал нападение России на Украину и последствия того, что здесь произошло.
К.Т.: Вы сами недавно написали три повести, одна из которых написана от лица Путина. О чем они?
А.К.: Это три произведения, входящие в один цикл, который надо читать вместе. Первая повесть написана от лица российского пиарщика, одного из тех, кто создавал эту фальшивую реальность в России – реальность, которая привела к войне. В книге показана его эволюция от сытого, довольного своей работой человека до раскаивающегося и понимающего, что происходит.
Сюжет второй книги связан с путешествием через Россию японца через десять лет, когда Россия стала полным изгоем, огороженным стеной от Европы и Азии, успевшим поссориться даже с Китаем и напасть на республики Средней Азии. Единственная страна, с которой она общается, – это Япония, потому что Россия решила отдать Японии обратно острова. Так вот, эта книга написана о том, как празднуется мнимый День Победы над Украиной через десять лет. Таким образом, я подвел ситуацию к тому, что описал один день из жизни Владимира Путина сейчас через его внутренний монолог. Монолог о том, что происходит сейчас и о том, что происходило в его жизни все предыдущие годы, начиная с того, как он ребенком слушал дедушку Спиридона, который работал поваром в Горках, кормил Крупскую и Марию Ульянову и рассказывал ему о Ленине. Отсюда его негодование по поводу Ленина, «создавшего Украину».
К.Т.: Вообще это желание многих – попасть Путину в голову, чтобы попытаться предугадать его действия. Вам было страшно, когда вы это пытались сделать?
А.К.: Мне было очень сложно писать, потому что я оказался в голове совершенно сумасшедшего человека на какое-то время. И мне было реально сложно спать, потому что у меня во сне покручивались в голове его фразы (реальные фразы, я имею в виду). Но мне было важно все это выплеснуть из себя и поставить точку. Я думаю, что через пару недель эта книжка будет издана на русском и на украинском языках. Сейчас эти книги в свободном доступе в моем телеграм-канале.
К.Т.: А зачем нам вообще пытаться понять, что в голове у Путина?
А.К.: Думаю, потому что большинство экспертов в Европе понимают, что Украиной все не кончится. Если сами россияне не заменят своего президента или если не сработает традиционная русская история с табакеркой или шарфом, то Европе придется с этим жить и прогнозировать собственное будущее в зависимости от шагов сумасшедшего.
К.Т.: Вы писали, что после этой войны надо будет снять комедию. Почему комедию?
А.К.: Потому что действия России, которая действительно имеет огромную армию, алогичны. Они базируются на уверенности в собственном величии и пренебрежении ко всему остальному, на посылах, не имеющих отношения к реальности. Возможно, это первая война в истории человечества, когда нападающая сторона вообще не представляет, что и где она делает. Не говоря уже об отношении к собственным погибшим, информация о которых прячется, тела которых не забираются.
Безусловно, все страшное легче пережить через смешное. Вы знаете, практически нет обсуждений типа: «Ой, а что будет, если возьмут Мариуполь?». Наоборот – украинское общество смеётся шуткам и обсуждает победы, а также много говорит о нерешительности Запада. Мы прекрасно понимаем мотивы этой нерешительности, но мы наблюдаем ситуацию, когда каждый день границы дозволенного сдвигаются в пользу того, о чем говорит Украина. Сегодня такое оружие нельзя было дать, а завтра оно уже стреляет в российских оккупантов. Завтра отключается SWIFT, а послезавтра из России уходит Coca-Cola, которая не хотела уходить перед этим. Украинцы со своим постоянным стремлением продемонстрировать собственную силу, собственную уверенность – они оказались гораздо сильнее, чем россияне, которые оказались в ловушке навязанных им приоритетов.
К.Т.: Кто мог бы снять такое кино?
А.К.: Во-первых, я верю в украинский кинематограф, а во-вторых, я очень надеюсь, что мой друг Кшиштоф Занусси обязательно обратит внимание на эти сюжеты.
К.Т.: Сейчас много разговоров о том, мол, а что же будет сейчас с отношением к русскому языку и к русской культуре. Мне кажутся такие вопросы неуместными, и особенно после Бучи. Но языковой вопрос у меня к вам есть. Что вам лично позволяет выразить украинский, чего не позволяет русский?
А.К.: Вы хоть и не спрашивали, но я отвечу. Использование русской культуры в навязывании своих нарративов сегодняшним российским руководством фактически обнулило эту культуру на многие годы. Безусловно, скажем, Войнович не виноват в том, что русский мир пришел вслед за русским языком. Но даже его издания пострадают в Европе на многие годы. Это первое. Второе – Украина практически не уходила от русского языка и русской культуры, они были параллельными украинской. Однако нынешние события привели к тому, что значительная часть русскоязычных украинцев постепенно переходит на украинский – осознанно, системно. Если раньше это было постепенно, то сейчас будет просто массовое бегство от русского языка. Если говорить о книжном рынке, то уже сегодня периодическая литература на украинском продается лучше, чем на русском. Соотношение продаж десять лет назад было четыре к одному в пользу русского, а сейчас – девять к одному в пользу украинского.
Если говорить о самом языке, украинский имеет гораздо больше синонимов, чем русский язык. В этом смысле мне проще говорить по-украински. Кстати, я недавно прошел тест на знание украинского и русского языков, и выяснилось, что у меня украинский словарный запас на 80% больше, чем русский.
К.Т.: Как вы думаете, каким будет место Украины в мире и в мировой литературе после войны?
А.К.: Не будем говорить пока предвосхищать Нобелевскую премию (украинского писателя Сергея Жадана выдвинули на Нобелевскую премию по литературе – ГА), поговорим о другом. Безусловно, без роли государства приход национальной культуры на зарубежные рынки невозможен. Я очень надеюсь, что то правительство, которое будет в Украине после войны, будет понимать, что наша роль в Европе зависит в том числе от места нашей культуры.
