Полномасштабное военное вторжение России в Украину маловероятно, однако Москва может попытаться осуществить менее крупные операции, к примеру, в Донбассе, чтобы занять более выгодную позицию во время переговоров с Западом. Об этом в интервью Турецкой службе «Голоса Америки» сказал Томас Грэм, входящий в состав Совета по международным отношениям, который с 2004 по 2007 год отвечал за отношения с Россией в Совете национальной безопасности и руководил стратегическим диалогом между Белым домом и Кремлем.
«Голос Америки»: В минувшие выходные представители Пентагона представили президенту Джо Байдену несколько вариантов действий [в отношении решения кризиса вокруг Украины]. Похоже, что администрация собирается направить военнослужащих в Восточную Европу. Блок НАТО также наметил ряд вариантов развертывания войск и кораблей в районе Балтийского моря. Подействует ли это на Россию?
Томас Грэм: Мы хотим убедиться, что наши союзники, в частности, в странах Балтии и в Польше, уверены, что США и НАТО в целом стоят на страже их интересов. Я верю, что русские воспримут это как знак большей серьезности со стороны Соединенных Штатов. То, что Пентагон пытается сделать на данный момент, — это своего рода дипломатическая игра на равных. Путин проявляет инициативу, задает командный тон в течение последних нескольких недель и месяцев. Задача действующей администрации состоит в том, чтобы каким-то образом перехватить инициативу, чтобы обеспечить лучший фон для серии серьезных переговоров, которые, как мы надеемся, состоятся в течение следующих нескольких недель.
«Голос Америки»: Каковы шансы полномасштабного вторжения [России в Украину] и вероятность деэскалации?
Томас Грэм: На мой взгляд, полномасштабное вторжение с тысячами военнослужащих, пересекающих границу и направляющихся в сторону Киева или других крупных украинских городов - это наименее вероятный сценарий. Это объединило бы западную реакцию против России. Думаю, это имело бы очень негативные последствия для международного имиджа России. Есть и другие виды атак, которые могли бы осуществить русские. Операции меньшего масштаба в Донбассе, например, рядом с Крымом, куда русские могли бы вторгнуться, и, возможно, захватить какую-то территорию, а затем отступить и сказать: “Хорошо, давайте вести переговоры”.
Очевидно, что Путин в данный момент очень ловко играет в психологическую игру, удерживая всех от балансировки, создавая неопределенность и надеясь, что это приведет к расколу на Западе, а также к более сговорчивой позиции на переговорах со стороны Соединенных Штатов в то время, пока он продвигает свои требования по восстановлению сферы российского влияния в центральной части Восточной Европы.
«Голос Америки»: Недавно возникшая напряженность, по-видимому, несет в себе отголоски «холодной войны». Чего хочет добиться президент России Путин?
Томас Грэм: Я думаю, что он хочет расширить сферу своего влияния в Центральной и Восточной Европе, но при этом не хочет допустить расширения НАТО на восток. В последние 30 лет русские наблюдали, как они считают, неуклонное продвижение евроатлантических институтов на восток. Если рассматривать идеологические вопросы, то эта инфраструктура проникает и в саму Россию. Это стало одной из причин столь жестоких репрессий, которые мы наблюдаем в отношении внутренней политической оппозиции в России. Путин хочет отодвинуть евроатлантические институты подальше от границ России, чтобы воссоздать ощущение «стратегической глубины». На протяжении всей истории это имело решающее значение для безопасности России, но в этом и заключается его конечная цель.
«Голос Америки»: Президент Франции Макрон вновь призвал к проведению саммита ЕС с Путиным. Германия также, похоже, ведет себя осторожно. Насколько сейчас разделен или объединен Евросоюз?
Томас Грэм: Вопрос не в том, насколько разделен Европейский Союз или насколько разделены Европейский Союз и Соединенные Штаты. Одной из основных задач на будущее является обеспечение достаточного единства на Западе, чтобы успешно справиться с вызовами, с которым мы сталкиваемся. Если мы собираемся продвигать этот процесс вперед, то и переговоры должны были вестись в первую очередь между США и Россией. Так и должно быть, потому что Кремль во многом не видит в Евросоюзе серьезного партнера по переговорам. Правильно это или нет, но они считают, что все решают Соединенные Штаты. Существуют реалии, которые указывают на то, что Соединенные Штаты и Россия должны быть главными участниками переговоров в этом кризисе. Мы – единственные две страны, обладающие достаточной военной мощью, чтобы изменить баланс сил, две страны, которым приходится брать на себя ответственность и идти на трудные компромиссы, если мы собираемся выйти из этого кризиса без крупного конфликта в Европе.
