На этой неделе в Сенате США был опубликован законопроект, предполагающий введение персональных санкций против президента России Владимира Путина и его ближайшего окружения, если Кремль двинет российскую армию дальше на украинскую территорию.
Вместе с председателем Комитета Сената США по иностранным делам Бобом Менендесом (Bob Menendez) проект был инициирован 24 сенаторами-демократами, в том числе – автором «Закона Магнитского», председателем делегации Конгресса США в Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) Беном Кардином.
В то время, как законопроект под названием «В защиту суверенитета Украины - 2022» был опубликован, на площадке ОБСЕ проходили консультации между западными странами и Россией по вопросам безопасности. Эти консультации, по мнению их участников, были полезными, но не закончились каким-либо результатом.
В интервью Русской службе «Голоса Америки» Бен Кардин (Ben Cardin) говорит о том, почему Сенат США намерен обсудить санкции лично против Путина, и как Запад может помочь Украине.
Данила Гальперович: Законопроект о введении санкций за дальнейшее вторжение России в Украину, предполагающий меры против Владимира Путина лично, был предложен сенаторами, в том числе и вами, в момент проведения многоэтапных переговоров Запада с Россией. Почему вы выбрали именно этот момент?
Бен Кардин: Да, и мы надеемся, что с помощью дипломатии можно снизить напряженность на границе Украины. Этот законопроект, демонстрирующий наши намерения, который станет реальным законом, будет задействован только в том случае, если господин Путин еще дальше вторгнется в Украину. Мы всерьез обеспокоены тем, что Путин нарушит все свои обязательства, вытекающие из Хельсинкского Заключительного акта, нарушит территориальную целостность Украины и попытается подорвать ее статус как свободной страны. Этот документ ясно указывает на то, что Конгресс поддерживает возможность самых жестких санкций, включая персональные санкции против президента России, если он на самом деле допустит дальнейшее нарушение суверенитета Украины.
Д.Г.: Есть ли у вас взаимопонимание по поводу этого законопроекта с Белым домом? Администрация его поддерживает?
Б.К.: Одним из преимуществ нашей формы демократии в Соединенных Штатах с разделением властей, с независимой законодательной властью является то, что мы можем помочь исполнительной власти нашими самостоятельными действиями. В данном случае нам ясно, что президент Байден и госсекретарь Блинкен сказали господину Путину о том, какие будут последствия, если произойдет вторжение в Украину. И мы очень тесно работали с нашими европейскими союзниками в вопросе о том, как именно мы будем действовать, если Россия на самом деле осуществит это вторжение. Мы надеемся на то, что этого не произойдет, и нам не придется вводить эти санкции, но мы совершенно ясно даем понять, что Конгресс выводит все это на новый уровень. Это будет не обычный раунд санкций, а санкционные решения совершенно нового вида, которые мы собираемся применить. Мы это делаем потому, что считаем: если Россия может отобрать суверенитет у Украины, то ни одна страна на пространстве бывшего СССР, да и вообще, если честно, все страны этого региона не застрахованы от российской агрессии.
Д.Г.: Вы являетесь председателем делегации Конгресса в ОБСЕ – Хельсинкской комиссии США. Считаете ли вы, что формат ОБСЕ подходит для этих дискуссий с Россией, насколько они могут быть успешными?
Б.К.: Да, ОБСЕ – это самая большая в мире организация такого рода, и она включает в себя не только европейские страны, но также США и Россию, поэтому она дает нам формат, в котором мы можем обсуждать подобные проблемы и вызовы. Вообще же, Хельсинкский Заключительный акт, являющийся фундаментом ОБСЕ, как раз и регулирует такие вопросы, как соблюдение суверенитета стран и способы разрешения споров между государствами. Там сказано, что для их разрешения используется не армия, а дипломатия – и это не то, чем сейчас занимается Россия. Вообще же, действуя в рамках Хельсинкского акта и при возможности активного участия стран-членов, таких, как США и Россия, мы могли бы достигнуть существенного прогресса. Мы понимаем, чего в итоге добивается Путин: он хочет получить контроль над Украиной, но не только это – он еще и хочет не допустить того, чтобы Украина принимала самостоятельные решения в сфере безопасности, в частности – присоединяться ей к НАТО или нет. А это не дело других стран – предопределять действия суверенного государства. Это не дело ни России, ни США, все это должно решаться вне зависимости от какого-то давления извне. Конечно, мы можем обсудить озабоченности, которые испытывает Россия в сфере безопасности, и это вполне легитимная тема для ОБСЕ. Но разговор о вмешательстве в процесс принятия решений суверенной страной легитимным не является.
Д.Г.: Очевидно, что ни США, ни НАТО не собираются вторгаться в Россию, а Путин, как утверждают многие наблюдатели, сам придумал этот кризис: собрал войска на границе с Украиной, а потом обвинил Запад в агрессивных намерениях. Как вы думаете, зачем ему нужен этот кризис?
Б.К.: Ну, Владимир Путин использует целый арсенал ассиметричных мер, чтобы разрушать демократические страны и расширять влияние России. И да, они используют вооруженные силы, как мы видим, не только в Украине, но и в других местах – российские военные задействованы в Беларуси, мы видели их армию в Молдове и Грузии. То есть, они используют военную силу, свой традиционный инструмент, но они также используют и другие инструменты в качестве оружия: энергетические ресурсы, пропаганду, финансирование маргинальных групп в других странах. Таким образом, они используют асимметричный арсенал в своих усилиях по влиянию на будущее независимых государств, включая Украину. Западные державы используют вооруженные силы только в самом крайнем случае: мы верим в дипломатию, верим в разрешение конфликтов мирным путем, как мы обязались это делать в соответствии с Хельсинкским Заключительным актом ОБСЕ – путем консультаций и встреч. Но иногда приходится использовать метод кнута и пряника, хотя хотелось бы, чтобы пряники работали лучше всего. Мы устанавливаем санкции, но в нашем дипломатическом инструментарии есть и другие инструменты, которые мы задействуем, чтобы дать понять, что, если кто-то – в данном случае, Россия – хочет иметь продуктивные нормальные отношения, то нужно соблюдать обязательства, взятые в соответствии с Хельсинкским Заключительным актом.
Д.Г.: Чем США и вообще Запад сейчас могут помочь Украине в сдерживании возможной российской агрессии?
Б.К.: Соединенные Штаты и наши западные союзники могут помочь Украине во многих областях. Нужно, чтобы Украина помогла себе сама укреплением своих демократически институтов и борьбой с системной коррупцией в стране, которая поразила их систему в течение поколений. Чтобы Украина была сильной страной, ее должны уважать собственные граждане. А это значит, что ей нужна власть, которая действительно придерживается демократических принципов и борется с коррупцией. Это еще предстоит сделать, и я думаю, что это одна из областей, в которой мы можем помочь. Во-вторых, мы можем укрепить способность Украины защитить себя, и мы уже делали это с через международную помощь, помощь конкретно из США – военную помощь. Мы можем продолжать помогать ей укрепить способность обеспечивать внутреннюю и внешнюю безопасность. И, в-третьих, мы продолжим подчеркивать важность мирного урегулирования отношений между Россией и Украиной посредством дипломатии, когда США и наши союзники ясно дают понять, что предпочтительный путь, который мы готовы использовать – это путь дипломатии и дискуссий, при этом не поступаясь принципами. Если на этом пути мы потерпим неудачу – наступят последствия.
Д.Г.: Некоторые наблюдатели говорят, что западные страны, не заявляя об этом публично, могут пойти на некоторые уступки России — скажем, сократить численность войск НАТО в странах, граничащих с Россией, отложить вопрос о принятии Украины в НАТО на неопределенный срок, и так далее. Как вы думаете, это может произойти?
Б.К.: Ну во-первых, каждая страна принимает самостоятельные решения в сфере безопасности, и НАТО — это союз суверенных стран, которые объединились для защиты безопасности на взаимной основе. Мы не собираемся уступать в вопросах права любого суверенного государства принимать такие решения или уступать в вопросе целостности НАТО. При этом мы всегда можем провести работу над тем, чтобы попытаться снизить деятельность, которая может рассматриваться как провоцирующая. Наращивание Россией военного потенциала на границе с Украиной чрезвычайно взрывоопасно – это должно прекратиться. Но мы также можем внимательнее взглянуть на некоторые виды деятельности, проводимые в странах НАТО и других государствах, которые не слишком необходимы для обеспечения их собственной безопасности и могут быть расценены Россией как провокационные. Мы всегда можем посмотреть на эти виды деятельности, чтобы попытаться увидеть, есть ли способы, которыми мы можем взаимно снизить напряженность в регионе, не ставя под угрозу нашу безопасность. Разговор на эту тему является вполне легитимным. Что не является легитимным, так это идти на компромисс в вопросе о праве суверенного государства на принятие самостоятельных решений.
