Формально именно в минувшее воскресение, 26 декабря, исполнилось 30 лет распада СССР: в 1991 года в этот день Совет Республик Верховного Совета СССР принял декларацию о прекращении существования СССР, а накануне вечером Михаил Горбачев сложил свои президентские полномочия. Впрочем, эксперты и СМИ отмечали эту веху в течение полугода: начиная с августа, когда в 1991 году состоялся путч ГКЧП, послуживший триггером распада Советского Союза, и заканчивая Беловежским соглашением (8 декабря) и Алма-Атинской декларацией (21 декабря), создавшими Союз Независимых Государств (СНГ).
В России дата сложения полномочий первым и последним президентом СССР оказалась отмеченной своеобразно: заместитель председателя Государственной думы России Борис Чернышев предложил учредить официальный «День памяти прекращения существования СССР» и внес соответствующий законопроект, о чем сообщили несколько российских информагентств. (Законопроект № 47090-8 «О внесении изменений в статью 1.1 Федерального закона «О днях воинской славы и памятных датах России».) В пояснительной записке автор повторяет за Владимиром Путиным слова о том, что распад СССР якобы является «главной геополитической катастрофой 20 века» и перечисляет ее негативные, по его мнению, последствия: например, «усиление стремления союзных республик к суверенитету», «раздел вооруженных сил и других силовых ведомств СССР».
Эксперты, и российские и американские, которых неоднократно цитировал в своих публикациях «Голос Америки», сошлись во мнении, что распад СССР был естественным объективным процессом, а его восстановление невозможно. Симптоматично, что косвенно это признает и автор законопроекта, предлагая не возродить СССР в той или иной форме, а лишь официально его «помянуть», установив траурную дату. Но особую пикантность инициативе придает то, что автор законопроекта – это самый молодой вице-спикер российской Госдумы, сам родившийся 30 лет назад – за пару месяцев до похоронившего Союз путча. Вся политически активная жизнь Чернышева прошла не просто под властью единственного президента Путина, а во время его третьего и четвертого срока, когда и был объявлен неоимперский курс и началась конфронтация с демократическим западом. Таким образом автор законопроекта просто не может иметь никаких собственных знаний об СССР не из третьих рук современной ему пропаганды.
«Вопреки тому, как это представляет теперь кремлевская пропаганда, Беловежское соглашение «не было каким-то заговором трех руководителей республик, подписанным тайком ночью. Это было объективное историческое событие; к тому времени – неизбежное, – говорит Владимир Кара-Мурза, российский политик, журналист и историк. – Важно помнить, что соглашение не просто было подписано тремя главами государств, хотя двое из них уже и были всенародно демократически избраны в своих странах: его ратифицировали парламенты всех трех государств – России, Беларуси и Украины, причем подавляющим большинством. В Москве против было всего шесть человек, в Беларуси – один (причем – не Лукашенко). Произошедшее три десятилетия назад полностью соответствовало тому, чего желало общественное мнение во всех трех странах», – заключает Кара-Мурза.
Этим оценки были даны на состоявшейся несколько дней назад встрече в Атлантическом Совете (Atlantic Council) под характерным названием: «Аутопсия империи: 30 лет после падения СССР». (Autopsy of an empire: 30 years on from the fall of the USSR). Термин «аутопсия» переводить не стоит: его первоначальное медицинское значение – вскрытие трупа. «То, что произошло в декабре, было, по сути, подписанием свидетельства о смерти, – продолжает Кара-Мурза. – Сама смерть произошла в августе 1991 года».
«Имперская ностальгия стала своего рода псевдоидеологической базой для режима Путина. Он все чаще смотрит в прошлое вместо будущего, потому что после 22 лет правления о нем уже трудно говорить. Но несмотря на всю советскую ностальгию и отсылки к героическому прошлому, никаких перспектив нет. Эпоха империй закончилась», – считает российский эксперт и вспоминает, как Борис Немцов рассказывал ему о разговоре с британским премьером Маргарет Тэтчер, посетившей Нижегородскую область, где Немцов был губернатором:
«Борис спросил Тэтчер, почему ее так интересует Россия. «Потому что у нас есть нечто очень важное общее, – ответила она: комплекс потерянной империи». Британцы в целом преодолели этот комплекс. И уже нет никаких сомнений в том, что в России произойдет то же самое. В одном из опросов, проведенным недавно Левада-Центром, россиянам задавали вопрос: что для вас важнее – иметь высокий уровень жизни для вас и вашей семьи или же жить в стране, которую бояться, уважают и считают «великой». Две трети россиян ответили, что «для меня и моей семьи – важнее иметь высокое качество и высокий уровень жизни». Это один из самых ярких показателей того, что неоимперский проект обречен на провал», – заключает Владимир Кара-Мурза.
К сожалению, внутренняя ностальгия изливается во внешнюю агрессию, отметили участники встречи экспертов, проходившей в дни эскалации военной напряженности на границе России с Украиной.
«Одна из устоявшихся моделей, которые мы наблюдаем в России, состоит в том, что внешняя агрессия всегда следует за внутренними репрессиями: это две стороны одной медали, – объясняет Кара-Мурза. – Нет причин ожидать, что режим, который попирает права своего народа и нарушает собственные законы, будет уважать международные нормы или интересы других стран».
Эту мысль продолжает Олег Шамшур – посол Украины в США в 2006 - 2010 годах: «Действия Путина во многом мотивированы его интерпретацией истории, тем фактом, что он глубоко и искренне презирает как свой народ, так и Украину. По его мнению, Украина – вообще не государство, у нее нет собственной истории, отдельной от русской».
Однако все изменилось после того, как сателлитный режим «сирийского типа» Виктора Януковича был свергнут. «Украина в нынешней форме на самом деле является адом Путина, поскольку она представляет собой жизнеспособную демократическую альтернативу его режиму, – продолжает Олег Шамшур. – Поэтому Путин и использует образ Украины в своем противостоянии с Западом, представляя ее как угрозу безопасности России. Поэтому война, которой Кремль грозит Украине, является для неё войной экзистенциальной: она не просто о суверенитете, но и об идеологии. Это демократия против диктатуры».
