Мюзикл Валерия Тодоровского «Стиляги» (Hipsters) начинает демонстрироваться в Нью-Йорке в кинотеатре Cinema Village. С октября прошлого года компания Leisure Time Features прокатывает эту ленту в артхаусной сети крупных городов США. Картина, снятая в 2008 году, показывалась на многих международных кинофестивалях и удостоилась четырех российских национальных премий «Ника», в том числе за лучший фильм. В Северной Америке она демонстрировалась на Неделе российского кино в Нью-Йорке, на фестивалях в Торонто, Сиэтле, Чикаго, Кливленде и Вашингтоне.
Обозначив время действия 1955 годом, Тодоровский рассказал историю преображения скромного московского паренька Мэлса, увлекшегося американским джазом и примкнувшего к группе «стиляг». Советское общество относится к ним с открытой враждебностью, и Мэлс в полной мере ощутит на себе, каково быть отщепенцем в тоталитарной стране.
С режиссером Валерием Тодоровским побеседовал по телефону корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Валерий, неизбежный вопрос. Фильм снят больше трех лет назад. Почему он так долго шел к американскому зрителю?
Валерий Тодоровский: Нормальная история. Американцы вообще редко берут в дистрибуцию русские фильмы. Прокатчики проявляли интерес, но в последний момент пугались. Во-первых, русский фильм. Во-вторых, мюзикл. Рискованное дело. Долго тянулось. Но мне приятно, что фильм все-таки выходит в американский прокат.
О.С.: Впору произнести сакраментальную фразу: лучше поздно, чем никогда. Тем более что трехлетняя заминка неожиданно поставила «Стиляг» в новый контекст. Я пересматривал фильм перед этим интервью и поймал себя на мысли, что финальная сцена – там, где стиляги, панки, металлисты, хиппи идут веселой гурьбой по Тверской, – удивительно перекликается с атмосферой Болотной площади.
В.Т.: Не ты один, а разные люди говорят, что я там что-то предвосхитил. Да, мои герои не хотят быть серой толпой, а хотят быть отдельными, независимыми личностями. То, что, начиная с декабря, происходит в Москве, очень похоже – бунт хипстеров, то есть продвинутых, современных, модных людей. И то, что я предвосхитил эти события за три года, мне очень приятно.
О.С.: Еще один урок трех лет: твой дерзкий прорыв в жанр русского мюзикла никем не поддержан. Почему?
В.Т.: Мюзикл, независимо от того, русский он или не русский, всегда редкий, штучный товар. В Америке, на родине мюзикла, они выходят от силы раз в два года. А были перерывы и по десять лет. Это, действительно, очень сложный, специфичный, трудоемкий жанр. Хорошего сюжета недостаточно. Нужна хорошая, стоящая музыка. В России со времен Григория Александрова и Исаака Дунаевского фактически мюзиклов не выпускалось. Александров, как известно, привез в Россию этот жанр из Голливуда, и ему очень повезло, что нашелся такой гений, как Дунаевский, который щедро сыпал «хитами». Думаю, что попытки снимать мюзиклы в России будут, а вот насколько они окажутся удачными, трудно сказать.
О.С.: Сколько времени заняла работа над «Стилягами»?
В.Т.: Фактически четыре года. Для мюзиклов, как я уяснил, это не так уж и много. Киновариант «Чикаго» готовился намного дольше. Это и понятно. Гораздо легче взорвать в кадре десять вертолетов или автомобилей, чем снять один танцевальный номер.
О.С.: «Музыка на костях», фигурирующая в фильме, настоящая? Я имею в виду рентгеновские снимки, на которых подпольно записывалась западные «хиты».
В.Т.: Когда мы начинали работу, дали объявление и купили подлинные рентгеновские снимки с западной музыкой. Мы ставили их на проигрыватели, и они прекрасно звучали. И машинка, которая нарезала звуковую дорожку на снимках, у нас в кадре настоящая. Все по-честному.
О.С.: Сложность твоей ситуации, в сравнении, например, с постановщиками большинства американских киномюзиклов, имеющих бродвейское происхождение, – отсутствие театрального оригинала. То есть все надо было делать с нуля, включая саундтрэк. Как выстраивалась концепция «Стиляг»? Почему ты решил смешать времена и стили? Ведь у тебя стиляги 50-х поют песни 80-х.
В.Т.: Мюзикл накладывает ограничения и в то же самое время разрешает определенную условность. Когда артисты в кадре поют и танцуют, это не совсем правда жизни. Ты можешь себе позволить определенные вольности. Подростком в 70-е годы я носил длинные волосы, а в школе меня заставляли их стричь. Стиляги 50-х – уникально яркое движение. Все было закрыто и запрещено. Но я делал историю и про себя, и про вечную российскую проблему свободы и ценности каждого отдельного человека. Она и сегодня существует. И не только в России. В Америке фильм показывали на двух-трех десятках фестивалей. Ко мне подходили люди и говорили: я вырос в маленьком городке, и у меня были те же сложности, что и у героев фильма.
О.С.: Ты упомянул Александрова. В «Стилягах» есть ему откровенный «поклон» в эпизоде, когда обнаруживается, что русская девушка родила чернокожего мальчика. И семья после минуты оцепенения принимает его как своего. Как тут не вспомнить «Цирк»! Другой эпизод – комсомольское собрание в институте под песню «Скованные одной цепью» – своего рода парафраз одного из ключевых фрагментов великой «Стены» Pink Floyd и Алана Паркера.
В.Т.: Я не думаю, что это цитата или парафраз. Я делал свою историю. Но есть, конечно, традиции, есть мюзиклы, которые я люблю. Это не всегда происходит осознанно. Я взял музыку «Наутилус Помпилиус» и превратил ее в рэп, что раньше никто с этой музыкой не делал. Я понял, что комсомолка должна произносить речь с трибуны в жанре рэпа, а вся аудитория подпевать ей как автоматы.
О.С.: В конце фильма ты благодаришь Михаила Прохорова и Анатолия Чубайса. Как я понимаю, они обеспечили финансирование. Почему? Они что, бывшие стиляги?
В.Т.: Они оба поддержали фильм в тяжелые моменты. Чубайс помог запустить проект, когда нужно было начинать подготовительный период. А Прохоров выручил, когда случился кризис в 2008 году и все вообще остановилось. Нужно было запустить картину в прокат, напечатать копии и так далее. Я очень благодарен этим людям, без которых фильм просто не появился бы. То, что один из них станет кандидатом в президенты, я, естественно, не мог предполагать. Тем лучше – я буду за него голосовать.
О.С.: А ты в команде Прохорова?
В.Т.: Я его доверенное лицо. Я не сижу в штабе и не придумываю ролики. Я даю интервью и рассказываю, что я думаю про него и его президентские амбиции. Делаю это искренне и с удовольствием, потому что знаю этого человека и верю, что его намерения самые что ни на есть честные.
О.С.: Три года после «Стиляг» для тебя, как я знаю, оказались насыщены работой в кино и на телевидении. Что на очереди?
В.Т.: Снимаются «Иван Поддубный» и экранизация романа Алексея Иванова «Географ глобус пропил». Я их продюсер. У меня есть и режиссерский проект. К лету должен определиться.
Интервью с режиссером фильма «Стиляги»
