Несколько растерянную реакцию публики на 62-м Берлинском кинофестивале вызвал фильм «Конвой». Он был показан во второй по значимости после конкурса программе «Панорама» – в самом конкурсе на этот раз российского фильма не было. Представлять «Конвой» приехали режиссер Алексей Мизгирев и продюсер Павел Лунгин. На просмотре и обсуждении побывал корреспондент «Голоса Америки».
Эта картина, как и предыдущие две ленты Мизгирева, «Кремень» и «Бубен, барабан», о неприглядных сторонах нынешнего российского бытия, о том, что классик называл «свинцовыми мерзостями жизни». Армейскому капитану поручают найти и арестовать двух дезертиров, укравших большую сумму казенных денег. Ему дают в помощники младшего офицера. Одного дезертира они сразу находят, но тот совершает самоубийство. Второго они схватывают, но тут начинается какая-то вполне реалистическая фантасмагория, в которой найдется место и мафии, и гастарбайтерам, и несчастной проститутке, и милицейскому произволу. Сам капитан явно не в себе после трагедии в его семье, как не в себе и большинство остальных участников этой брутальной и депрессивной драмы.
«Я очень быстро написал сценарий, – рассказал после просмотра Алексей Мизгирев. – Искали деньги. Как только нашли, так же быстро сняли. Я расцветил картину великолепными актерскими работами. Часть артистов я знал раньше, другую часть нашел для фильма. Исполнителей на роли сбежавшего солдата и девушки я нашел. Исполнитель роли капитана, несмотря на свой возраст, раньше главных ролей не играл. Участие всех их в моем фильме – поступок. На энергии их самоотверженности и построен фильм».
Одна из зрительниц изумилась доскональному, поистине документальному знанию жизни, ее деталей, языка и характеров людей, специфической среды – армейской, милицейской, криминальной. Откуда такая осведомленность у режиссера, который, как он сам признался, даже в армии не служил?
«По вашей логике я должен был служить в армии и милиции, отсидеть срок в тюрьме, – ответил с усмешкой Мизгирев. – Я просто стараюсь ничего не придумывать и вслушиваться в реальность вокруг себя. Ведь никаких тайн нет. Мы все знаем все, что происходит. Когда я вижу, как американские солдаты опорожняются на трупы, то понимаю, что у них в головах тот же кошмар, что и у героев моего фильма. Мой фильм не про коррупцию, а про то, что в головах. В российской армии не так уж много коррупции на самом деле».
На некоторые вопросы 37-летний Мизгирев, ученик известного режиссера Вадима Абдрашитова, отвечал подчеркнуто кратко, словно демонстрируя публике свое нежелание разъяснять то, что ему кажется очевидным. Несколько неловкую ситуацию разряжал продюсер Павел Лунгин, куда более опытный в этикете фестивального общения.
Один из зрителей бросил удивленную реплику: как, мол, такое кино решило финансировать Министерство культуры России?
«Министр культуры его не видел, – отметил Лунгин. – Это доказательство того, что в России сейчас нет цензуры. [Власти] наплевать на то, что пишется и снимается. Такой фильм можно было сделать на государственные деньги. С моей стороны это был скорее дружеский жест. Это не то продюсерство, которое приносит деньги, это то продюсерство, которое позволяет фильму существовать. Мне нравится творчество Алексея, поэтому я делал все, чтобы фильм был снят».
«Фильм “Конвой” о том, как остаться человеком в гуще жизни современной России, как сложно в ней сохранить человеческое достоинство, – объяснял далее Лунгин. – Коррупция, конечно, один из элементов этой системы. Людей раздавливает груз системы, вызывающий коррозию души».
«Содержание картины достаточно жесткое, – сказал Алексей Мизгирев. – Мне не хотелось, чтобы визуальное решение оказалось мрачным. Поэтому я позвал оператора, который сочетает опыт документального кино и опыт рекламы, чтобы он снял красивую ночную Москву».
Режиссера спросили: как с таким негативным отношением ему удается жить в Москве? Он ответил кратко: «Я хорошо живу, я люблю этот город».
Корреспондент «Голоса Америки» поинтересовался у режиссера, считает ли он себя частью направления кино, концентрирующего внимания на социальном негативе. «Мы все снимаем кино, не сговариваясь, – ответил Мизгирев. – Да, Балабанова я знаю, а Лозницу нет, хотя у нас один с ним художник».
Отвечая на вопрос «Голоса Америки» о местах съемки и бюджете, Мизгирев сказал: «Снимали мы в реальных интерьерах и на реальной натуре. Бюджет был небольшой, он не позволял рассчитывать на студийные павильоны».
Российские критики, приехавшие в Берлин, разошлись во мнениях о «Конвое». Андрей Плахов считает его «образцом лютого социального артхауса... любой хоррор отдыхает». Для Мизгирева, считает Антон Долин, «суровая реальность – лишь отправная точка для путешествия по темным лабиринтам человеческой психики». Юрию Гладильщикову фильм показался более сумбурным, чем предыдущие ленты Мизгирева. «Иногда он кажется фарсом», – отмечает он. А вот по мнению Виктории Белопольской, «картина такого уровня не посрамила бы конкурс».
Критик американского издания Variety Лесли Фелперин посвятила «Конвою» крохотную разгромную рецензию, в которой особо посетовала на убогое качество английских субтитров, никак не передающих специфику русского мата, который в избытке звучит в фильме.
Фильм Алексея Мизгирева вызвал разноречивые отклики на Берлинале
