Беловежское соглашение стало если не катастрофой, то переломом тектонического и глобального характера, считает Вадим Медведев, один из ближайших соратников Михаила Горбачева, член некогда всесильного политбюро ЦК КПСС.
В среду 8 декабря исполняется 20 лет со дня подписания договора, декларировавшего создание Содружества Независимых Государств (СНГ) и подписанного главами Российской Федерации, Республики Беларусь и Украины. Это документ в прессе получил название Беловежского соглашения.
К юбилею соглашения Вадим Медведев, который в настоящее время является членом-корреспондентом Российской академии наук, дал эксклюзивное интервью корреспонденту Русской службы «Голоса Америки», в котором выразил свое отношение к историческому документу, рассказал о первой реакции Горбачева на «подарок» из Беловежской пущи, уличил Ельцина в обмане и коснулся других нюансов.
Виктор Васильев: Вадим Андреевич, каково ваше отношение к Беловежскому соглашению, не изменилось ли оно за последние годы?
Вадим Медведев: Абсолютное не изменилось. Считаю, что эта акция далеко не отражала историческую необходимость, если брать ее в крупномасштабном плане, и выражала интересы тех политических кругов – и в России, и в республиках, – которые действительно уже не первый год боролись за разрушение Советского Союза. Реформы, направленные на расширение полномочий республик, на придание им иного статуса, имели под собой основание. Но для этого не нужно было до основания разрушать СССР. Объективные основы для сохранения Союза были более весомы, чем те, которые продиктовали его разрушение.
В.В.: Какой была первая реакция Михаила Горбачева на известие, пришедшее из Вискулей?
В.М.: Утром он был в машине, я с ним разговаривал по телефону. Он не любил употреблять резкие слова. Но реакция, конечно, была тяжелая. Не потому, что это было какое-то ошеломительное известие. В общем, осознание такой опасности было, и предпринимались буквально последние шаги для согласования проекта нового соглашения между республиками с сохранением Союза. Шла борьба за формулу, что это будет – союз независимых государств или все-таки единое государство. И Горбачеву даже удалось на самом последнем этапе добиться согласия, в том числе и Ельцина, о том, чтобы в новом соглашении была сохранена формула единого союзного государства. Словом, Михаил Сергеевич прекрасно понимал, что это решение (принятое Беловежской в пуще – В.В.) будет иметь самые серьезные последствия для судеб не только государства, но и простых людей.
В.В.: Чем, на ваш взгляд, прежде всего руководствовались главы трех республик, подписавшие документ?
В.М.: Тройка, подписавшая соглашение, действовала из побуждений, которые, в общем-то, логично вытекали из политической борьбы в тот период. По национальному вопросу шла активная борьба между силами, которые выступали за сохранение Союза и за его очень глубокое реформирование. Шла борьба и между теми силами, которые выступали за иные социально-экономические и политические факторы строя в каждой из республик, за переход к беспорядочной рыночной экономике.
В.В.: Это соглашение стало для вас полной неожиданностью?
В.М.: Ну как неожиданной? Ведь решающий удар по Союзу был нанесен в августе 1991 года. Путчем, который устроили руководители партии того времени, руководители КГБ и других силовых ведомств. Последние месяцы после ликвидации путча и возвращения Горбачева в Москву велась очень упорная и серьезная борьба за судьбу Союза.
Горбачев хорошо осознавал, что путч действительно нанес ощутимый удар по предпринимаемым им усилиям. Прежде всего потому, что было сорвано намеченное подписание Союзного договора. Но это только чисто формальные причины. Главное – республики окончательно отвернулись от центра. И Украина, не говоря уже о Прибалтике. Вот для восточных республик, в частности, для Казахстана, Узбекистана подписание Беловежских соглашений оказалось неожиданным. А Назарбаев, которого приглашали в Беларусь, не поехал туда. Для среднеазиатских республик это решение стало настоящим шоком и породило у них очень серьезные размышления, как им быть дальше… Они только дней через десять присоединились к решению о роспуске Союза.
В.В.: Насколько легитимны были действия глав России, Беларуси и Украины в Беловежской пуще?
В.М.: Конечно, если называть вещи своими именами, это был заговор. Публично никаких предварительных заявлений не делалось. Всех поставили перед свершившимся фактом. Интересная деталь. Ельцин, выступая на Верховном Совете с информацией о принятом [в Беловежской пуще] решении, сказал, что по существу оно было принято еще год назад. И он якобы говорил о нем…
Это, конечно, было, мягко говоря, очень сильное преувеличение с его стороны. Потому что за год до этого в открытую никто не ставил вопроса о роспуске Союза. И кроме того, в марте по инициативе Горбачева был проведен референдум о судьбе Союза, и он дал положительный результат. Правда, не все республики приняли в нем полнокровное участие. Но абсолютное большинство людей – процентов 70 – высказалось за сохранение Союза.
В.В.: Рассматривались ли варианты силового задержания участников совещания в Беловежской пуще?
В.М.: Только вчера по центральному телеканалу некий эксперт утверждал, что хватило бы взвода десантников, чтобы всех там арестовать. Это было совершенно нереально. После путча и ослабления власти президента серьезного правительства фактически уже не было. Все важные сотрудники аппарата, включая министра обороны, например, были назначены с согласия Ельцина. То есть фактически Горбачев был уже наполовину лишен власти и полномочий. Без Ельцина ни одно серьезное кадровое и политическое решение не принималось. Страна была развалена во время путча, и последние месяцы была борьба Горбачева и его немногочисленных сторонников за то, чтобы сохранить в каком-то виде единое государство.
В.В.: Можно сказать, что Беловежское соглашение поставило юридическую точку в оформлении распада СССР?
В.М.: Конечно. Это было решение, которое повернуть вспять уже было практически невозможно. Это была если не катастрофа, то перелом тектонического и глобального характера. Можно было надеяться только на какую-то негативную реакцию со стороны парламентов республик. И какие-то колебания в отдельных республиках были. Но в целом, конечно, обстановка была такой, что повернуть вспять уже было ничего нельзя. Поэтому Горбачев принял решение об отставке.
Справка: Вадим Андреевич Медведев в 1968-1971 годах был секретарем Ленинградского горкома партии. Затем заместителем заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС, ректором Академии общественных наук, заведующим отделом науки и учебных заведений, отделом по связям с социалистическими странами ЦК КПСС. В 1986-1990 годах секретарь ЦК КПСС, член политбюро ЦК КПСС. Доктор экономических наук, член-корреспондент Российской академии наук, автор ряда книг.
Материалы, посвященные распаду СССР, читайте в специальной рубрике
