Александр Щелканов категорически не согласен с формулировкой «развал», «крушение» Советского Союза. По его мнению, то, что произошло в декабре 1991 года, нужно называть «роспуск СССР». Тогда Александр Щелканов был председателем Верховного комитета Совета народных депутатов СССР по делам вооруженных сил. В беседе с корреспондентом «Голоса Америки» он поделился своими воспоминаниями о событиях декабря 1991 года.
Анна Плотникова: Александр Александрович, как Вы думаете, была ли альтернатива в декабре 1991 года? Например, Союз Суверенных Государств, предлагаемый Горбачевым? Могла ли история пойти по этому пути? Потому что сейчас многие говорят, дескать, могло быть лучше, но Горбачев все развалил…
Александр Щелканов: Прежде всего, надо сказать, что в этой ситуации, как мне кажется, то, что произошло, было самым лучшим и, наверное, единственным выходом. Второе, что нужно учесть: я ведь не был в самом центре событий Беловежской пущи. Я был в столице.
Итак, говоря об альтернативе… Началось брожение в умах республиканских лидеров со стран Балтии, которые очень последовательно и настойчиво добивались и осуществили свой выход из Союза. Таким образом, пример уже был дан – что можно выйти из СССР.
Второе, что нужно учитывать, и что, в основном, и подрывало горбачевские идеи нами – я с гордостью причисляю и себя к этому – была ликвидирована официальная руководящая роль КПСС в лице ее Центрального комитета. И исчез тот «монстр», который связывал все республики. К которому тянулись управленческо-решенческие нити из всех голов лидеров республик. Эти нити исчезли, и не надо было ни с кем консультироваться, ни у кого ничего запрашивать, не надо было получать «одобрямса».
В этой ситуации стало понятно, что те, кто хотели уйти, глядя на Балтию, могут уйти. И более того, те, кто хотел бы остаться, их никто не гонит.
А.П.: С какими угрозами тогда приходилось считаться лидерам союзных республик, прежде всего России, Украины и Белоруссии, с тем, чтобы события не пошли по самому худшему варианту развития?
А.Щ.: Лидеры республик захотели выходить (из СССР – А.П.). Центрального комитента (КПСС), без «одобрямса» которого они могли бы теоретически это сделать, больше нет. И они теперь могут выйти. И тогда проимперская система, существовавшая тогда в Советском Союзе, вводит вооруженные силы.
Микро-пример этого – это взаимоотношения России с Чечней.
Итак, в этой ситуации, какие возможности у республик вырваться? У них уже создан с помощью Союза, как им кажется, потенциал экономический для самостоятельного существования. Почему не выйти (из состава СССР)?
Был выход, который подлежал длительному обсуждению, но на уровне просьбы: дорогие наши со-республиканцы, есть такой вариант, но давайте его полгода обсудим, потом примем окончательное решение. Это – сахаровское конфедеративное устройство. Сахаровское, а не горбачевское конфедеративное предложение.
Категорически это предложение отвергалось тем же Горбачевым. Поэтому в системе отторжения вот этого варианта, настаивая на предыдущей имперской системе Союза в новых рамках, которых не знали ведь народы ни республик, ни России, мне представляется, что другого выхода бескровного – я подчеркиваю это! – исторически обоснованного не было!
А.П.: Можете ли Вы вспомнить, какие настроения существовали в союзных республиках?
А.Щ.: Мне очень много, в силу моей службы, пришлось по республикам проехать. Я же слышал и видел, как на среднем уровне относятся к русским, в той же Балтии, в той же Украине. Я могу привести целый список украинских поговорок и присказок по отношению к русским!
Более того, у меня знакомые были в этот момент в Киеве, и там шла официальная пропаганда по радио: «Вставай, Украина, пока москали не проснутся», понимаете?
Итак, в этой ситуации я считаю, что был единственный исторически выжатый из существовавшей системы Союза выход.
А.П.: Как бы то ни было, в декабре 91-го года все бывшие союзные республики тогдашнего СССР (за вычетом трех прибалтийских республик) согласились на продолжительную «форму цивилизованного развода» под названием СНГ. Можете ли вы вспомнить ваше первое впечатление от этой непривычной тогда аббревиатуры?
А.Щ.: Когда это прозвучало на одном из наших заседаний, я вышел в коридор, и когда журналисты окружили меня и стали спрашивать: «Сан Саныч, какова ваша оценка этого СНГ?», я это сразу расшифровал двумя аббревиатурами. Ведь это: СОдружество НЕзависимых Государств. И пояснил это так: либо СОНГ (Song) – «песня», либо СНЕГ – холод, мороз. «Сонг» -- это благополучное развитие, удачная перспектива, «снег» -- замораживание отношений и сведение их практически к нулю.
Я сам, практически между двумя этими аббревиатурами и метался. И тогда мое мнение было (а сейчас я вообще ничего не понимаю, что происходит), что Содружество Независимых Государств, если и заработает, то лет через 15 – 20. По очень простой причине. Что этой системе разошедшихся самостоятельно теперь государств необходимо было пройти периоды становления, самообучения, набивания шишек и прихождения к выводу: так как же в этой ситуации нам теперь быть.
Не говоря о том, что перспективы развития таких республик, как Таджикистан, Туркменистан, Киргизия, вызывала вообще громадные вопросы, связанные с их национально-политическим устройством.
И еще раз я хочу подчеркнуть: я категорически не согласен с формулировкой «развал», «крушение»… Нет! Это был роспуск СССР!
Взгляд народного депутата СССР на «величайшую геополитическую катастрофу ХХ века»
