Фриц Бартель: коммунизм слишком много набрал в долг у капиталистов

На обложке новой книги Фрица Бартеля (Fritz Bartel) – Рональд Рейган, рука об руку с Михаилом Горбачевым, и заголовок крупным шрифтом: «Триумф разбитых надежд».

Актуальная книга доцента кафедры международных отношений в Школе государственного управления и государственной службы при Техасском Университете A&M (Assistant Professor of International Affairs at the Bush School of Government and Public Service, Texas A&M University) выпущена издательством Гарвардского университета и полностью называется: «Триумф разбитых надежд: Конец холодной войны и подъем неолиберализма» (The Triumph of Broken Promises: The End of the Cold War and the Rise of Neoliberalism).

Книгу, которая является основой его диссертации, Фриц Бартель презентовал на площадке вашингтонского центра Вудро Вилсона (Wilson Center).

Почему холодная война закончилась мирно, а либеральная экономика распространилась в конце двадцатого века по всему миру? Холодная война началась как гонка между демократическим капиталистическим и государственным социалистическим миром за территориальное и сущностное расширение своих общественных договоров, поскольку обе стороны стремились обещали своим сторонникам лучшую жизнь, пишет Фриц Бартель.

Из-за экономических кризисов 1970-х годов, в первую очередь нефтяного кризиса, холодная война завершалась уже как соревнование за соблюдение социальных договоров. Трудности сделали обещания “сладкой жизни” несостоятельными по обе стороны Железного занавеса. Энергетические и финансовые рынки оказывали огромное давление на правительства, требуя дисциплинировать их социальные обязательства. Политическим лидерам пришлось нарушать свои смелые обещания, что привело к распаду более слабой советской империи и окончанию холодной войны, и к всемирному подъему свободной глобальной экономики.

Автор рассказывает, что идея книги возникла у него благодаря неожиданному факту: «Когда пала Берлинская стена, выяснилось, что долг Восточного блока западным банкам и правительствам составлял более 90 миллиардов долларов, что даёт порядка 210 миллиардов долларов по сегодняшнему курсу. Когда я впервые узнал об этом факте, я не мог понять: почему коммунисты брали взаймы деньги у капиталистов, а те давали им взаймы? Но истории демократического капитализма и государственного социализма на самом деле могут быть изложены как общая история».

Пока государства советского лагеря «сохраняли доступ к рынкам капитала и к энергетическим ресурсам, они могли продолжать политику раздачи обещаний внутри страны и вести холодную войну за своими пределами. Но в 1970-х годах и ракеты, и масло на хлебе стали критично зависеть от финансовых инструментов и энергетики. И когда доступ к банковским кредитам и нефтяным скважинам затруднился, пришлось нарушить социальные обещания, призвать к строгой хозяйственной дисциплине дома».

В СССР ещё Леонид Брежнев задолго до «перестройки и ускорения» заговорил о том, что «экономика должна быть экономной». «Ужесточение экономической дисциплины проявлялось во многих формах: закрывались нерентабельные государственные предприятия, увольнялись избыточные рабочие, вводились денежные меры жесткой экономии, либерализировалась торговля и потоки капитала через границы. После 1973 года борьба за установление новой экономической дисциплины стала ареной, на которой вели свое соперничество демократический капитализм и государственный социализм», - формулирует автор.

Запад смог установить «экономическую дисциплину, не вызывая дестабилизирующей социальной реакции. Демократический капитализм победил в холодной войне, потому что он оказался способным не сдержать обещания и установить новые правила. Сделав экономическую дисциплину добродетелью, электоральная демократия и неолиберальная идеология дали западным государствам новые политические и идеологические инструменты. А коммунизм рухнул, потому что так и не смог взрастить у себя нового экономического либерализма».

Впрочем, не все эксперты вполне разделяют точку зрения автора книги. Аарон Фридберг (Aaron Friedberg), профессор политики и международных отношений Принстонского университета (Princeton University) замечает: «Были ли эти обещания Востока и Запада одинаковыми? Западные правительства обещали и материальное благополучие и политические свободы, а восточные правительства оправдывали отсутствие свободы необходимостью обеспечения благосостояния. Так что похоже, их социальные обещания были совсем разными. И это различие помогает нам объяснить устойчивость либеральных демократий перед лицом кризисов с одной стороны, и хрупкость коммунистических режимов – с другой».

Фриц Бартель подчёркивает: «Одним из основных способов действия неолиберализма является деполитизация экономики». Это как раз тот путь, по которому не смог пойти социализм и на который, добавим, два десятилетия назад снова вступила путинская Россия.

Исход холодной войны, по мнению Бартеля, «в конечном итоге определился тем, как правительства отреагировали на энергетический и финансовый кризис и сколь успешно они смогли сохранить легитимность в глазах своего собственного населения».

Но еще один, не менее важный вопрос в свете событий последнего полугодия, автор предпочитает оставить практически открытым: «тот факт, что холодная война закончилась относительно мирно, представляет собой своего рода загадку для историков». Быть может, подсказкой ответа на этот вопрос является обложка книги с фотографией из давней эпохи: Рональд Рейган и Михаила Горбачева, взявшиеся за руки.