В Нью-Йорке продолжается международный кинофестиваль Трайбека, который завершится 19 июня. В нескольких конкурсных и неконкурсных программах демонстрируются более ста игровых и десятки короткометражных и экспериментальных фильмов со всего мира.
На фоне отсутствия фильмов из России заметно внимание программных отборщиков Трайбеки к кинематографу из стран бывшего Советского Союза.
В первую очередь, интерес вызвала полнометражная документальная лента «Рост ярости» (A Rising Fury), снятая украинским режиссерским тандемом: Леся Калинская и Руслан Батицкий. Фильм, снимавшийся более восьми лет, прослеживает эволюцию конфликта в Украине с «революции достоинства» на Майдане 2013-2014 годов до сегодняшней полномасштабной войны. Кинокамера неотступно следует за Павло, молодым идеалистом-патриотом из Донбасса, который записался в украинскую армию, чтобы защищать свою страну от агрессоров. Все причудливо переплелось в его жизни, как все переплелось в трагическом противостоянии близких друг к другу, исторически и культурно, народов. Так, его друг и старший наставник Игорь, с которого Павло брал пример, оказался сепаратистом, тесно связанным с ФСБ. Зритель увидит, как бойцы «Айдара», ставшего первым батальоном территориальной обороны Украины, спасают мирных жителей, вывозя их из опасной зоны. Операторы фильма сами рисковали жизнью, запечатлевая ход ожесточенной схватки непосредственно на передовой.
В фильме активно используются хроникальные флэшбеки, возвращающие к событиям 2013-2014 годов и создающие смысловую арку, прослеживающую динимику конфликта. Картнну эпохальных событий как бы прорезает личностная линия. Еще на Майдане Павло встретил Светлану, которая станет волонтером, и между ними вспыхивает чувство, которому предстоят тяжелые испытания.
Неожиданным фаворитом в конкурсной программе мирового игрового кино стала кинематография Латвии. Всего в этой секции демонстрируются десять фильмов, и два из них сняты латвийскими режиссерами.
Если бы на фестивале давали премию за самую оригинальную жанровую конструкцию, то на нее, в первую очередь, претендовала бы Сигне Баумане с ее фильмом «Моя любовная история с женитьбой» (My Love Affair With Marriage), снятым соместно США, Латвией и Люксембургом). Это преимущественно рисованная анимация, основанная на мотивах биографии самого режиссера и пронизанная самоиронией. История формирования личности впечатлительной, умной и уязвимой девушки, открывающей мир любви и секса в эпоху советского застоя, переплетена с научно-популярными иллюстрированными «мини-лекциями» по физиологии и половым отношениям и пародийными нравоучениями.
Режиссер-аниматор и художник Сигне Баумане родилась в Латвии, закончила философский факультет МГУ, а в середине 90-х уехала в США. Ее полнометражный анимационный дебют «Камни в моих карманах» (Rocks in My Pockets) вышел на экраны в 2014 году и получил несколько призов на фестивалях. Это история жизни женщин из семьи Сигне, полная лишений, отчаяния и депрессий.
Любопытно, что и «Январь» (January), вторая игровая латвийская лента в программе Трайбеки (снятая совместно с Литвой и Польшей, также во многом основана на личных воспоминаниях режиссера Виестура Кайриша. Его седьмая игровая лента воссоздает драматичные события 1991 года, когда Латвия, как и другие республики Балтии, вступила в схватку с уходящим советским режимом за обретение независимости.
«Это очень своевременная и заставляющая думать медитация на перекрестке искусства, любви и войны», - пишет на фестивальном сайте отборщик Трайбеки Карен Макмуллен.
Участвующую в том же конкурсе абсурдисткую драму-антиутопию «С тем же успехом мы могли быть мертвы» (We Might as Well Be Dead) сняла в Германии эмигрантка из России Наталья Синельникова. Премьера ее прошла в начале года на Берлинале.
В шикарном тщательно охраняемом многоэтажном жилом доме на опушке леса живут, очевидно, состоятельные и важные люди. Охранница здания, строгая, погруженная в свои мысли Анна (румынская актриса Иоана Якоб, снимавшаяся у Раду Жуде) держится особняком. Она, похоже, единственная еврейка в сугубо немецкой общине. У нее своя личная потайная боль: ее дочь-тинейджер Айрис (Пола Гейгер) запирается в ванной комнате, явно страдая агорафобией, и отказывается общаться с матерью и внешним миром. Дочь считает, что в нее вселился злой дух, который ее мысли превращает в реальность.
«Первоклассный игровой дебют режиссера Натальи Синельниковой, - пишет в «Нью-Йорк таймс» рецензент Наталия Винкелман, - эта бесстрастная комедия воспринимается родственной работам Йоргоса Лантимоса, абсурдиста, одинаково внимательного к тому, как одиночество рождает страх, и к тому, как страх рождает варварство».
Корреспондент Русской службы «Голоса Америки» побеседовал с режиссером Натальей Синельниковой по сервису Zoom.
Олег Сулькин: Наталья, вы эмигрировали в Германию из Петербурга в 1996 году. Как это произошло?
Наталья Синельникова: Я родилась в 1989 году в Петербурге. Когда мне было 7 лет, моя семья переехала в Германию по квоте для еврейских беженцев. Моя мама – учительница немецкого языка. Когда мы переехали, я не говорила по-немецки, все казалось чужим. Спасало меня то, что я смотрела фильмы, много фильмов. В кинозале я чувствовала себя в безопасности и в то же самое время это было чем-то вроде приключения. В какой-то момент я решила сама заниматься кино.
О.С.: «С тем же успехом мы могли быть мертвы» - ваш дебют в игровом кино. А до него вы что-то снимали?
Н.С.: Я сняла несколько короткометражных фильмов. В 2012 году поступила в киношколу в Бабельсберге. В новой картине я постаралась учесть ошибки, которые делала в коротких фильмах. Мне кажется, у меня здесь получилось то, что прежде не получалось.
О.С.: Тема, которую вы выбрали, необычна. Элитным домом управляют сами жильцы. Что-то похожее на кооператив, только гораздо суровей, с военной дисциплиной. Вы в жизни такое видели?
Н.С.: В Петербурге я жила в высотном доме. Когда мы переехали в Германию, я тоже жила в высотном доме. Люди живут близко друг к другу, но атмосфера анонимная. Мне было интересно наблюдать, как люди себя ведут в лифтах и сталкиваясь на лестнице. Мне это помогло, когда я снимала фильм.
О.С.: Ваша главная героиня – еврейка. Кажется, это единственная еврейская семья в сугубо немецком анклаве. Это не отголосок вашей собственной биографии?
Н.С.: Мне захотелось разобраться в ощущениях еврейской эмигрантки в Германии. Можно ли полностью адаптироваться к другой жизни или ты навсегда там остаешься чужим? Когда мы писали сценарий с моим соавтором Виктором Галланди, мы во многом опирались на мой собственный опыт. Понятно, что прямых аналогий нет, история полностью вымышленная. Мне хотелось, чтобы эмигрантская тема носила универсальный характер и оказалась интересной самым разным людям. Конечно, еврейская тема остается болезненной для Германии и сегодня, в силу исторического опыта. Чувствуется, что немцы продолжают переживать свою вину. Многие хотели бы оставить это в прошлом. Но в обществе наблюдаются и тревожные тенденции. Нарастает влияние правых сил и, соответственно, есть опасения, что возвращается антисемитизм.
О.С.: Жанр фильма можно определить как абсурдистскую антиутопию. Вы делали ставку на черный юмор, сатиру и гротеск уже в процессе написания сценария?
Н.С.: Спасибо за вопрос. Я очень люблю об этом говорить. Черный юмор и сатира для меня это возможность рассказать историю так, как я ее вижу. Я не хотела делать социальную драму. Искаженная реальность может заставить зрителя сравнивать свою жизнь с тем, что показываем мы. Через юмор и гротеск легче показывать правду. Мне кажется, история бы не сработала, если бы мы делали кино в жанре реалистической социальной драмы.
О.С.: Главную героиню играет румынская актриса Иоана Якоб. Почему вы ее выбрали на эту роль?
Н.С.: Это было непросто. Мы долго искали актрису в Германии. Оставалась всего неделя до конца кастинга, и мне предложили Иону Якоб. Я с ней встретилась и сразу почувствовала – да, это она! Конечно, люди удивлялись: как это я выбрала румынскую актрису на роль польской еврейки. Но она идеально подошла на роль. Иона отлично говорит по-немецки с легким акцентом. Акцент нам пригодился для эпизода, где жильцы-немцы смотрят на нее, слушают ее и в их глазах читается: она здесь чужая.
О.С.: В обзоре программы Трайбеки кинообозреватель «Нью-Йорк таймс» сравнила вашу картину с фильмами Йоргоса Лантимоса, в частности, с «Лобстером». Вы согласны с этим сравнением? Оно имеет для вас какой-то смысл?
Н.С.: Я принимаю это сравнение как комплимент. Когда мы писали сценарий, конечно, возвращались в памяти к фильмам Лантимоса и тех мастеров, которые влияли на него, – в первую очередь, Ханеке, Кустурицы, Бунюэля.
О.С.: В сегодняшнем мире происходят ужасные вещи. Многие впадают в депрессию, ожидают пришествия хаоса и конца света. Мне кажется, ваша картина добавляет тревожные краски. В благополучнейшем доме люди живут в постоянном страхе, не верят друг другу, видят в соседе врага. Пропавшая у одного из жильцов собака вызывает всеобщий переполох. Ощущение страха в фильме перекликается с настроениями в сегодняшнем мире.
Н.С.: Для нас это был главный вопрос – как страх работает в обществе, как он влияет на развитие социума? Мы хотели поглубже войти в эту тему. Пропадает собака, и достаточно одного этого инцидента, чтобы практически все жильцы в доме радикализировались, впали в паранойю и стали совершать шокирующие поступки.
