В среду в российских и международных СМИ появились сообщения о том, что Вашингтон и Москва обсуждают возможность обмена лиц, обвиняемых в шпионаже в пользу России на российского ученого Игоря Сутягина, осужденного на 15 лет за государственную измену в пользу США. Ранее со слов адвоката ученого – Анны Ставицкой, в свою очередь ссылавшейся на родственников Сутягина, стало известно, что предложение об обмене «исходило от американцев».
Корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» удалось напрямую связаться с адвокатом Сутягина Анной Ставицкой, телефон которой в последнее время был постоянно недоступен. Она сказала, что никакой точной информации у нее пока нет: «Мы пытаемся выяснить хоть что-нибудь, но нам никто ничего не говорит». Однако, по ее ощущениям, ее подзащитного уже нет в Москве. «Думаю, что его уже вывезли, – сказала Анна Ставицкая. – Сейчас возле изолятора “Лефортово” наблюдается столпотворение ОМОНа». Чем это вызвано, она объяснить затруднилась. По ее мнению, возможно, это делается просто для отвода глаз.
Вчера Анна Ставицкая имела возможность навестить Сутягина, но поскольку его в этот момент посещали родственники, а времени на свидание было отведено мало, адвокаты решили, что будет лучше, если он пообщается с родными. «Родственники нашли его в подавленном состоянии», – сообщила Ставицкая. По ее словам, теперь она сможет получить информацию только тогда, «когда Сутягин ей позвонит сам».
В общественном Комитете защиты ученых подтвердили, что Сутягин мог вылететь в четверг в Вену. В Комитете также считают, что, помимо Сутягина, из России собирались выслать еще десять человек, в том числе бывшего полковника ГРУ Сергея Скрипаля, осужденного четыре года назад за шпионаж в пользу Великобритании. Официальных данных, подтверждающих это, пока не имеется.
«Голос Америки» также обратился за комментарием к Геннадию Гудкову, заместителю руководителя фракции «Справедливая Россия» в Госдуме РФ, заместителю руководителя думского комитета по безопасности, а в 1981-92 годах – сотрудник КГБ. Достоверных сведений о ситуации тоже нет. Комментируя происходящее в целом, он сказал, что точных сведений о происходящем вокруг этого дела нет, однако отметил, что, если достоверность просочившихся в СМИ фактов подтвердится, то это означало бы «наше признание существования шпионской сети на территории США».
Тогда, по мнению Геннадия Гудкова, надо идти дальше и говорить, что Служба внешней разведки (СВР) «работает из рук вон плохо». «В этом случае к ней возникают естественные вопросы – на что они используют бюджетные средства, – считает он. – Я полагаю, что в СВР действуют тоньше. А то получается, что они набрали в агенты каких-то студентов с непонятной целью. К тому же неясно, когда от них можно было ожидать отдачи в виде более-менее ценной информации…»
По информации Геннадия Гудкова, Игорь Сутягин «еще два дня назад своей вины не признавал». «Но я бы не стал его осуждать, если бы он для получения свободы и подписал бы некое признание, – добавил деятель Госдумы. – Все-таки 15 лет – очень большой срок, а людей, способных безропотно вынести все тяготы и лишения, в мире не так много».
Вообще же сложившаяся вокруг шпионского скандала ситуация напомнила ему «театр абсурда». Он предположил, что теперь, видимо, спецслужбам придется договариваться о каком-то новом способе решения подобных проблем, имея ввиду, в том числе, взаимоотношения российской разведки с коллегами из США, Великобритании и Германии. «Очевидно, следует как-то упорядочить урегулирование таких вопросов, – заметил Гудков. – Разведки всех стран все равно будут работать, значит, будут возникать и провалы…»
Известный в прошлом сыщик (литературный прообраз героя многих детективных романов Льва Гурова), а ныне депутат Госдумы от «Единой России» Александр Гуров в беседе с корреспондентом «Голоса Америки», коснувшись темы СВР, также отметил, что тут «не очень все понятно».
«Что это за шпионы, которые действуют, как бандгруппа или, вернее, финансовые аферисты? – риторически спросил он. – Где это видано, чтоб нелегалы были расшифрованы друг перед другом, все друг друга знали, занимались отмывкой денег и вовсе не причиняли ущерба той стране, куда заброшены? Что это за новый тип шпиона такой – мне не понятно». Тем не менее, Гуров считает доказанным, что «они работали на нас, и тут – куда же деваться – мы же это признали».
В картине с обменом «шпионами» для бывалого сыщика тоже многое не ясно. «Ведь это же американская сторона предложила менять, – рассуждает он. – Возникает вопрос, почему американцы это сделали?»
Когда между СССР и США происходил обмен диссидентов, вспоминает Александр Гуров, лишних вопросов не возникало. «Шла “холодная” война, – рассуждает он, – мы сегодня знаем, что диссидентам оказывалась помощь из-за рубежа. Это естественно, и тут никаких противоречий нет. Война есть война. Но в данном случае, почему именно американцы решили выручить Сутягина?»
Гуров ничуть не осуждает Сутягина за то, что он поставил свою подпись «под неким документом». «Хотя сейчас ведутся споры, правильно или не правильно он сделал, – говорит он. – Это его право. Сидеть в тюрьме, безусловно, хуже. Любая свобода лучше, чем “несвобода”. Я не вижу тут ничего предосудительного. Сутягин принимает все меры, лишь бы уйти из узилища».
В самый последний момент, когда материал был уже подготовлен, Русской службе «Голоса Америки» удалось связаться с ответственным секретарем общественного Комитета защиты ученых Эрнстом Черным. «У меня есть неофициальные, конечно, сведения – от отца Игоря – о том, что он прибыл в Вену, и его там встретил британский офицер, – прояснил он положение дел. – Похоже, их начали менять не коллективно, а “поштучно”, по одному. Предположительно, его поменяли на Анну Чапман».
Всего в обменном списке с российской стороны несколько фамилий, также сообщил Эрнст Черный: «Игорь сказал, что запомнил в этом списке только одну фамилию, потому, что был в стрессовом состоянии. Все же произошло крайне стремительно. В понедельник Сутягина из Архангельска привезли в Лефортово, во вторник с ним разговаривали, а в среду он встречался с родителями».
Кроме того, ответственный секретарь Комитета защиты ученых заявил, что Игорь Сутягин, безусловно, рад освобождению. «Нет слов, – сказал он. – Мы занимались этим человеком десять лет, понимая точно, что он ни в чем не виноват. Я знаю его дело от начала и до конца. Когда-нибудь все станет понятно и более широкому кругу. Мы ведь владеем материалом первого судебного процесса, где судья оказался очень честным человеком».
По словам Эрнста Черного, судья тогда, пройдясь по пунктам обвинения, не нашел среди них ни одного доказанного: «Он не мог оправдать Игоря – вы знаете, у нас суды подконтрольны – и отправил дело на дополнительное расследование, где 33 пункта из 38 были сняты самим следствием, а за пять оставшихся пунктов ему дали 15 лет».
Далее на эту тему читайте здесь
