Эта дискуссия давно назрела. Не проходит и месяца, чтобы тот или иной американский музей объявил о возвращении оригинальным владельцам похищенных у них картин, скульптур или иных художественных ценностей. Такие решения становятся, как правило, результатом интенсивного исследования происхождения произведения, что на языке искусствоведения называется провенансом.
В музее Метрополитен состоялась панельная дискуссия «Культурное наследие сегодня: Перспективы музейного исследования провенанса» (Cultural Heritage Now: Perspectives on Museum Provenance Research).
«Не только пресса и общественность уделяют сегодня повышенное внимание происхождению произведений из нашей коллекции, - сказал, открывая дискуссию, директор музея Метрополитен Макс Холляйн (Max Hollein). – В первую очередь, это делаем мы сами. В нашем музее проверкой и исследованием провенанса занимаются несколько штатных сотрудников, и мы постоянно интенсифицируем это направление работы».
Модератор дискуссии, журналист Арун Венугопал (Arun Venugopal), выходец из семьи иммигрантов из Индии, отметил, что главной сферой его интересов является этническое и культурное разнообразие Нью-Йорка. На Общественном радио WNYC он ведет цикл передач о процессе расовой диверсификации.
«Не будучи специалистом по истории искусства и провенансу, - заметил он, - я вижу возможные точки соприкосновения, поскольку музеи сегодня вовлечены в важную работу по деколонизации своих коллекций и возврату отдельных произведений своим законным владельцам, пусть и через много лет».
Доверяй, но проверяй
Арун Венугопал представил Викторию Рид (Victoria Reed), старшего куратора по провенансу Музея изящных искусств Бостона (MFA Boston). Он подчеркнул, что в Бостоне, судя по недавним многочисленным публикациям в прессе, уделяют большое внимание проверке происхождения хранящихся там произведений искусства.
Как рассказала Виктория Рид, работающая в музее уже два десятилетия, в нем на сегодняшний день насчитывается примерно дюжина произведений с провенансом, который она и ее коллеги считают сомнительным и требующим специального исследования. «Бывают случаи, - сказала она, - когда уточненный провенанс полностью меняет судьбу произведения».
Среди них она выделила картину голландского пейзажиста 17 века Саломона Рейсдала «Вид на Бевервейк». Ее владелец, живший в Венгрии еврейский коллекционер, бежал от нацистов, спасая себя и свою семью. Он оставил свою коллекцию картин в хранилище будапештского банка, откуда она исчезла в последние месяцы войны.
Пресса сообщала, что картина «Вид на Бевервейк» была куплена бостонским музеем у лондонского коллекционера в 1982 году. Проверка провенанса выявила основание для беспокойства. Надпись на обратной стороне холста указывала на то, что картина хранилась в Венгрии. Она была упомянута в книге о потерях Венгрии в войне, но с приложением ошибочной фотографии. В 2019 году венгерский ученый сообщил музею важные дополнительные данные. Рид поместила всю новую информацию на вебсайт музея. С ней связались адвокаты семьи венгерского коллекционера, и дело о возврате закрутилось.
В ходе дискуссии Рид подчеркнула, что возвращение произведений семьям жертв Холокоста это непременная обязанность музея как общественной институции, следующей высоким этическим стандартам.
По мнению Рид, дотошная работа по воссозданию и уточнению «биографии» произведений искусства помогает принимать непростые решения. Скажем, речь идет о решении в 1993 году принять в дар от мецената картину фламандского художника первой половины 17-го века Адриана Брауэра «Дворик таверны». В ходе расследования зажглась «красная лампочка», когда всплыла информация, что в 1944 году картина находилась в собственности одиозного голландского коммерсанта, коллекционера, члена СС и военного преступника Питера Ментена, Поиски были продолжены, и оказалось, что Ментен владел другой версией этой картины. Как выяснили эксперты, Брауэр, летописец «низовой культуры» своего времени, создал несколько версий «Дворика».
«Ситуация непростая, - сказала Рид, - нужно все проверять и перепроверять, не полагаясь на поверхностное знание. В том же, что касается Холокоста, требуется особенная тщательность в проверке фактов».
Приключения скульптуры
Рид вывела на экран заголовки бостонских газет, сообщающие сенсационные новости о новой судьбе музейных экспонатов. Один из самых громких случаев – решение руководства MFA Boston о возвращении правительству Италии мраморной головы римского политика конца 3-го – начала 4-го веков, предположительно императора Максимиана Геркулия.
В 1931 году археологи нашли ее во время экспедиции в Минтурно, что в регионе Лацио. Эксперты установили, что скульптура была украдена во время Второй мировой войны, Историки полагают, что артефакт в числе других античных скульптур был похищен немецкими военнослужащими. Скульптура сильно повреждена, в особенности в области. носа, рта и левой щеки. Музей приобрел ее у швейцарского дилера в 1961 году за 750 долларов. Дополнительное расследование провенанса, проведенное несколько лет назад, привело экспертов в Минтурно. Музей сообщил о скульптуре министерству культуры Италии и выразил согласие ее вернуть.
Сообщалось также, что MFA Boston вернул правительству Мали пару терракотовых артефактов. Полагают, что некие пираты-археологи завладели ими в 80-е годы в ходе незаконных раскопок.
Виктория Рид назвала пять вариантов незаконного обращения с произведениями искусства, которые влекут за собой реституцию.
«Это обыкновенное воровство или ограбление, - сказала она, - похищение с места археологических раскопок, мародерство во время войны, экспроприация государством и, наконец, продажа или иная форма передачи произведения искусства под давлением или угрозой.
«Сейчас мы тщательно проверяем каждое новое приобретение или дар, - отметила Рид. – Фундаментальный провенанс служит основой кураторской деятельности. Мы не намерены повторять ошибки прошлого».
Амфора филантропа
У Линли Макалпайн (Lynley McAlpine), сотрудницы Художественного музея Сан-Антонио в Техасе (SAMA), опыта работы с провенансом несколько меньше, чем у Виктории Рид. Но ее энтузиазм бьет через край, что было заметно по выступлению в Мет.
«Наш музей не идет ни в какое сравнение с MFA Boston, - сказала она. – Объем нашей коллекции составляет примерно 6 проц. от их объема, а уж про Мет я не говорю, там совсем другие масштабы. И тем не менее мы уделяем большое внимание проверке провенанса. Наша специфика в том, что мы концентрируем усилия на памятниках античности, в то время как многие другие музеи считают приоритетным направлением реституцию произведений искусства семьям жертв Холокоста. Наш музей молодой, он открылся в 1981 году. И так получилось, что значительную часть коллекции составили произведения античности, купленные музеем у дилеров или полученные в дар от меценатов. Некоторые дилеры были уличены в незаконном трафике реликвий античности и подпали под судебные обвинения. Мы находимся в контакте с экспертами в США и Европе и считаем своим долгом проверку провенанса с тем, чтобы похищенные произведения были возвращены своим законным владельцам».
Линли Макалпайн рассказала любопытную историю древнегреческой амфоры с тремя человеческими фигурами. Провенанс ее был очень скудным и состоял только из одной привязки – продажи амфоры, принадлежавшей семье британского филантропа Стивена Льюиса Курто, на аукционе Сотби в 1974 году. Ее купила музейная ассоциация Сан-Антонио, через несколько лет основавшая SAMA.
Линли Макалпайн вывела на экран уточненный провенанс амфоры, состоящий теперь из семи позиций. В орбиту исследования попал и салонный портрет богатой семьи владельцев амфоры, на котором среди картин, предметов мебели и всяческих безделушек можно заметить и саму амфору.
Высокие стандарты
Заместитель директора Мет Андреа Бэйер (Andrea Bayer), координирующая всю богатейшую коллекцию музея, уточнила, что впрямую не занимается провенансом.
«Но я нахожусь в тесном рабочем контакте с экспертами, которые занимаются провенансом, - сказала Бэйер. – Сейчас наступил очень важный, поворотный момент в музейном деле. Мы призваны руководствоваться тремя векторами движения. Вот они - исследования, прозрачность и сотрудничество. Наш приоритет – поиск оригинальных владельцев, жертв Холокоста, у которых в 1933–45 годах прошлого века нацисты похитили произведения искусства. Мы имеем дело с их детьми, внуками и другими наследниками. Примерно 50 работ из нашего собрания уже возвращены наследникам. Мы меняем этикетки на стенах и фактические сведения на вебсайте музея. Помимо базовых сведений все чаще приводим расширенные данные о провенансе».
По мнению Бэйер, Мет выступает лидером среди американских музеев в модернизации провенанса и возвращения украденных экспонатов их владельцам.
Модератор дискуссии Арун Венигопал, характеризуя нарастание процесса реститугии музейных ценностей, употребил выражение «скользкий склон». По мнению ряда экспертов, заметил он, существует опасность в опустошении музейных залов и финансовом крахе музеев из-за необходимости выкупать артефакты или возвращать их законным владельцам.
«Я знаю, что многих ценителей искусства пугает такая перспектива, - сказала Виктория Рид. - Но я убеждена, что этическая чистота принципиально важна. Неизбежные расходы, связанные с возвращением объектов искусства их реальным владельцам или повторным приобретением их, вряд ли окупятся. Но мы существуем как публичная структура в интересах людей и финансируют нас меценаты, энтузиасты искусства».
С Викторией Рид согласилась и Андреа Бэйер.
«Наша мотивация для углубленного провенанса – это следование юридическим и моральным нормам, - отметила она. - Музеи призваны демонстрировать преданность цивилизованным стандартам. Кроме того, нужно осознавать, что несмотря на все наши усилия происхождение огромного количества произведений искусства навсегда останется неразгаданной тайной».
Форум