«Я встречался с Рональдом Рейганом несколько раз. Хорошие, добрые отношения были», – сказал бывший министр иностранных дел СССР Эдуард Шеварднадзе в эксклюзивном интервью Русской службе «Голоса Америки» по случаю столетия сорокового президента США. Именно в период президентства Рональда Рейгана на мировой арене стали происходить кардинальные изменения. Рухнул «железный занавес», завершилась «холодная война» между Соединенными Штатами и Советским Союзом, начался диалог по обузданию гонки ядерных вооружений. Эдуард Шеварднадзе, бывший член Политбюро ЦК КПСС, министр иностранных дел Советского Союза с 1985 по 1990 годы, был активным участником перестройки отношений двух мировых сверхдержав и становления нового мирового порядка.
Анна Леонидова: Господин Шеварднадзе, вам, как министру иностранных дел СССР, с Рональдом Рейганом выпало общаться по долгу службы. Поделитесь, пожалуйста, вашими воспоминаниями о президенте Рейгане.
Эдуард Шеварднадзе: У меня на столе лежит книга под названием «Когда рухнул железный занавес». В ней я вспоминаю о встречах с президентом Рональдом Рейганом. Это был удивительный человек, который в свое время ненавидел Советский Союз, был врагом номер один. В одном из своих выступлений он сказал, что Соединенные Штаты готовы создать оружие космического базирования. Естественно, мы встревожились, как и весь мир. Пригласили с Горбачевым ученых-ядерщиков. Спросили, можно ли создать такое оружие – оружие космического базирования. Они сказали, что такое оружие создать невозможно. Через некоторое время встретились опять. Они собрали информацию и сказали, что в принципе, такое оружие можно в Союзе создать, если экономика страны позволяет. И примерно определили, что Соединенные Штаты Америки могут создать такое оружие через 10-12 лет, а Советскому Союзу понадобится 20-22 года…
Мы с Горбачевым решили любой ценой наладить отношения с Соединенными Штатами Америки. Я полетел в Вашингтон. Встретил меня у самолета вице-президент Джордж Буш-старший. Мы по дороге разговариваем, и он мне говорит: «Если вы хотите что-то конкретное сделать, вы должны наладить отношения с Рейганом. Рейган – настоящий правый...» Прошло немного времени. Мы приехали, появился мой друг госсекретарь Джордж Шульц. Он стал звонить Рейгану и говорит: «Приехал Шеварднадзе, министр иностранных дел Советского Союза. Хочет вас видеть». Рейган не очень вежливо спросил: «А что хотят от меня?» Шульц стал его уговаривать, говорить, что Россию надо встречать, надо принимать.
На второй день Рейган назначил встречу со мной в Белом доме. Это были мои первые впечатления о Рейгане. Начали разговаривать. Он говорит: «Я знаю, что вы – представитель того государства, которое я считаю «империей зла», но дипломатия есть дипломатия. Я вынужден вас принять».
C Горбачевым договаривались, что я не буду с Рейганом много спорить. Единственный раз я его поправил, когда он неправильно назвал имя Ленина. Я поправил, а он говорит: «Какая разница, Ленин – есть Ленин». Первая встреча была – трудная, тяжелая. Во время второй встречи я узнал другого Рейгана. Более вежливого, более культурного. Когда закончили беседу, он устроил ланч. Ланч, на котором произносятся тосты.
Мы несколько раз встречались. Во время последней встречи я говорю ему: «Господин президент, я объездил почти весь мир. Естественно встречался с президентами, министрами иностранных дел, премьерами и так далее, но не встречал другого человека, который помнит столько анекдотов двадцатилетней давности. Он задумался, позвал моего переводчика-помощника. Переводчик мне говорит: «Рейган сказал: ”Что-то со мной происходит. Что было двадцать лет тому назад – все помню, а что было вчера – не могу вспомнить”». Оказывается, начиналась болезнь Альцгеймера.
А.Л.: Как вы оцениваете роль президента Рейгана в перестройке американо-советских отношений?
Э.Ш.: Я сказал вначале, что Рейган считал Советский Союз «империей зла». Потом мы с Горбачевым посоветовались и решили устроить встречу с Рейганом. Первая встреча президентов состоялась в Женеве. Они сидели вдвоем, мы с Джорджем Шульцем ждали в приемной. Два часа длился разговор. Вышли, я увидел настроение у одного и другого неважное. Горбачев говорит: «Эдуард, сядем в машину, поедем на дачу». Поехали. Там и супруга Горбачева Раиса Максимовна. Горбачев мне говорит: «Эдуард, заказывай самолет, летим в Москву». Плохое у него было настроение. Потом мы с Раисой Максимовной стали Горбачева отговаривать: «Нельзя сорвать встречу. Потом все свалят на нас». Горбачев согласился. Но уже их вторая встреча (на переговорах в Женеве) была более короткая, более спокойная, я бы сказал.
А.Л.: Как воспринимали Рейгана ваши коллеги-дипломаты в Москве, как относилось к нему политическое руководство СССР?
Э.Ш.: Отношение было, естественно, неоднозначное. Все считали, что Рейган – враг номер один для Советского Союза. Так же Рейган относился к нам. Он назвал СССР «империей зла». Но после первой встречи отношения наладились.
А.Л.: Люди, встречавшие Рейгана, особо отмечали умение Рейгана держаться, его обаяние и чувство юмора. Каким вам запомнился Рональд Рейган не как политик, а как человек?
Э.Ш.: Знаете, первая встреча у меня с ним была трудная очень, но потом следующие встречи были нормальные. Совершенно нормальные. Много говорили о двусторонних отношениях. Вспоминается встреча в Рейкьявике. На полпути от Москвы до Вашингтона. Я предложил Рейгану встретиться. Сначала он болезненно воспринял: «О чем мы будем разговаривать». Я тоже отреагировал: «А что я скажу Горбачеву? Вы против встречи?» «Нет, говорит, встретимся».
Встретились в Рейкьявике. Встреча была необычной. Полчаса президенты беседовали. Открыли дверь, вышли. Оба красные. Горбачев и Рейган. Когда садились в машины Рейган сказал: «Вы не уступили ни одного слова. Встреча не состоялась. Результаты плохие». Позже мы с Горбачевым поехали на пресс-конференцию. Горбачев отчитался перед журналистами. Рейгана не было. А Горбачев назвал встречу в Рейкьявике интеллектуальным прорывом.
После этого мы встречались еще. Я семь раз встречался с Рейганом. Семь раз. И хорошие, добрые отношения были.
А.Л.: Спасибо вам за интервью.
