Четвертое марта приближается. А потом? Какие трансформации ждут Россию после выборов? Дискуссии не прекращаются – как о назревающих в стране переменах, так и о том, что замедляет их приход.
«Перед Путиным выбор: Кремль или тюрьма. Это и заставляет его держаться за власть», – сказал Роберт Орттунг – ассистент директора Института европейских, российских и евроазиатских исследований при вашингтонском Университете им. Джорджа Вашингтона, – обращаясь к участникам организованного институтом семинара, в самом названии которого присутствовал вопрос: «Подходит ли к концу эра Путина»?
«Это – не конец путинской эры, но начало ее конца», – так охарактеризовал положение дел в России бывший премьер-министр Бельгии Гай Верхофстадт (президент Группы Альянса либералов и демократов во имя Европы). «Путин, – уточнил Верховстадт, – идет на выборы под лозунгом стабильности, но в действительности следует говорить о стагнации. Вот лишь несколько показателей: коррупция в сегодняшней РФ – на уровне Гвинеи. Условия для ведения бизнеса – как в Уганде. А уровень экономической конкуренции – как в Шри-Ланке».
«Не решены и проблемы внутренней безопасности, – продолжает политик, – и положение на Кавказе – очевидное тому свидетельство. Расизм и дискриминация на этнической почве стали в путинской России будничными явлениями. О нарушениях законности не приходится и говорить…»
Реакция общества? «Властная вертикаль, – констатирует Верхофстадт, – теряет популярность. Активный средний класс вышел на улицы – несмотря на трескучий мороз. И власти явно встревожены».
Этой тревогой, полагают наблюдатели, и объясняется предвыборная тактика Кремля. «Несомненно, Путин – победит, – считает директор правозащитной организации Freedom House Дэвид Кремер. – Но столь же несомненно и его поражение. Нынешние выборы не соответствуют ни международным стандартам, ни даже российской конституции. Путин показал свой страх. Разве не о страхе свидетельствует снятие с дистанции Явлинского, устранение наблюдателей из «Голоса», перестановки на «Эхе Москвы», проверки на «Дожде» и в «Новой газете»? А волна антиамериканизма, обрушившаяся на посла Макфола? Ее цель – изобразить дело так, будто это Госдеп манипулирует действиями российской оппозиции. И затушевать истинную причину вспыхнувшего протеста: коррупцию, с которой люди сталкиваются ежедневно. И которая начинается на самом верху… К чему же приводит эта смесь высокомерия с неуверенностью? Лишь к одному: стабильности в стране больше нет».
Что же ждет Россию после четвертого марта?
«С рейтингами Путина все-таки нет полной ясности, – считает Дэвид Кремер. – И если он не одержит победы в первом туре, то я не стал бы недооценивать перспектив движения под лозунгом «Кто угодно, только не Путин».
Но в таком случае кто же – Зюганов?
Иными словами, вопросы остаются. Один из них: какую позицию следует занять международному сообществу? «Происходящее – это сигнал, – убежден Гай Верхофстадт, – нужна новая политика по отношению к России. Европейский парламент инициировал новый Хельсинкский процесс. Наша группа – либералы и демократы – участвует в этой инициативе особенно активно. Мы – за прагматическое сотрудничество с Россией. Но одновременно – за санкции в случае необходимости. За действия, подобные действиям США в связи с делом Магницкого. Мы сотрудничаем с российской демократической оппозицией: с «Яблоком» и ПАРНАСом…»
Существует, однако, еще один вопрос. «Конфронтация будет расти, – сказал в телефонном интервью корреспонденту Русской службы «Голоса Америки» журналист и писатель Дэвид Саттер, – и Путин не сможет победить без репрессий. Будущее покажет, в состоянии ли он прибегнуть к репрессиям в масштабах, необходимых для того, чтобы обеспечить его дальнейшее пребывание у власти».
Что может сделать в подобной ситуации международное сообщество? – спросил корреспондент Русской службы «Голоса Америки» участников семинара. «О возможности репрессий по отношению к оппозиционерам после четвертого марта говорилось не раз», – ответил Дэвид Кремер. Упомянув затем о людях, свезенных в Москву для участия в проправительственных митингах. А заодно – о тех, кому поручено за ними следить. «Немного сможет сделать международное сообщество в данной ситуации», – констатировал Роберт Орттунг.
А сама оппозиционная активность? По мнению московского политолога и публициста Дмитрия Шушарина (недавно давшего Русской службе «Голоса Америки» интервью по телефону), «митинговая – скорее всего, сойдет на нет. Но протестное движение в целом – фактор долговременный. В песок оно не уйдет».
«Я предвижу, – продолжил Шушарин, – отсев значительной части псевдолидеров, которые пришли пропиариться, пришли за быстрым успехом, которые неспособны к длительной работе. На смену им придут те, кто к ней способен – причем в не слишком благоприятных условиях».
Работа – но в каком направлении? «Большинство нашего народа… просто не верит, что честные выборы возможны», – сказал (тоже в телефонном интервью Русской службе «Голоса Америки») российский политолог Виктор Милитарев. «Но если бы, – подчеркнул он, – на Болотной площади заговорили о залоговых аукционах, о приватизации и о социально-экономическом неравенстве, то вся Россия начала бы смотреть на трибуны протестных митингов с гораздо большим интересом».
