В массовом сознании «эйджент орандж» прочно ассоциируется с трагической страницей американской истории 20-го века – войной во Вьетнаме. Американская авиация распыляла этот сильнодействующий химикат, названный «Agent Orange» из-за оранжевой маркировки бочек, для уничтожения густых джунглей, в которых прятались «вьетконговцы».
Последствиями этой, по сути, экологической войны стали рождение большого числа детей с генетическими дефектами, долговременное заражение почвы, вспышка онкологических болезней у местного населения и американских военнослужащих.
Для многих американцев станет откровением новый документальный фильм «Народ против эйджент орандж» (The People vs. Agent Orange), авторы которого констатируют, что спустя пять десятилетий после завершения Вьетнамской войны компоненты токсичного дефолианта продолжают активно использоваться на территории США. Это подтверждается очевидцами, экспертами и иллюстрируется документальными кадрами.
Фильм, снятый режиссерами и супругами Аланом Аделсоном и Кейт Таверна, в минувший уикенд начал в виртуальном формате демонстрироваться в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и более чем в двадцати других городах Америки. Его поддержала в производстве и поддерживает в прокате компания Films for Humanity, специализирующаяся на гуманитарном и правозащитном контенте. Продюсером проекта выступила Вероника Бернар.
На фестивале фильмов о защите природы в Юджине, штат Орегон, лента об «эйджент орандж» получила приз жюри.
Как констатируют авторы фильма, катастрофа, вызванная применением этого химиката, не завершилась с окончанием Вьетнамской войны. Много лет спустя гербицид продолжает свою медленную атаку на человеческий геном, вызывая рождение детей с дефектами, различные серьезные заболевания, включая рак. Химикат 2,4-D, основной компонент высокотоксичного дефолианта, по-прежнему широко применяется в США в сельском хозяйстве, уходе за парками и лесными массивами и даже для борьбы с сорняками на детских игровых площадках.
В центре фильма – две героические женщины, американка Кэрол Вэн Стром (Carol Van Strum) и вьетнамка Тран То Нья (Tran To Nga), пережившие трагические личные утраты. Они много лет ведут борьбу, чтобы применение «эйджент орандж» было запрещено в США и во всем мире и призвать к ответу производящие его химические корпорации.
В редком интервью на эту тему бывший лидер демократов в Сенате Том Дашл, много сделавший для обеспечения медицинской помощью ветеранов Вьетнама, говорит в фильме о применении токсичного дефолианта в годы войны: «Все это было равнозначно заговору с целью сокрытия истины. Информацию прятали, обычным делом стало искажение правды, что сослужило дурную службу ветеранам и поддержанию закона. Причем эти инциденты (применение химиката) происходили гораздо чаще и с гораздо большей интенсивностью, чем я мог себе представить».
Соавторы фильма хорошо известны в американском и международном сообществе документалистов.
Кейт Таверна (Kate Taverna) – признанный монтажер, работавшая на более чем пятидесяти фильмах. «Убежище» (Asylum) и «Убийство во имя» (Killing in the Name) были номинированы на «Оскара» в категории документальных короткометражек, соответственно, в 2004 и 2011 годах. Ее полнометражный фильм «Загнать молитвой черта в ад» (Pray the Devil Back to Hell) удостоился главной премии на кинофестивале Трайбека в 2008 году. Лента «Она прекрасна, когда злится» (She’s Beautiful When She’s Angry) нолучил награду публики на фестивале независимого кино в Бостоне в 2014 году и показывался на Netflix. Кейт монтировала множество фильмов и программ на телеканалах CBS, IFC, A&E, BBC, PBS и других.
Алан Аделсон (Alan Adelson) работает в кино и журналистике. Многие годы, будучи штатным репортером первой полосы газеты «Уолл-стрит джорнэл», освещал проблемы экономики и химической промышленности и вел громкие журналистские расследования. Одно из них, получившее мировую огласку, касалось исчезновения обогащенного плутония, достаточного для изготовления двух бомб, сравнимых с той, которая была сброшена на Хиросиму.
Вместе с Кейт Алан сделал фильмы «В постели с Улиссом» (In Bed with Ulysses) и «Гетто в Лодзи» (Lodz Ghetto), получившими театральный прокат в США. Они также вместе участвовали по заказу телеканале ARTE для Франции и Германии в работе над фильмами «Две деревни в Косово» (Two Villages in Kosovo) и «Эйджент орандж: последняя битва». Кейт Таверна и Алан Аделсон ответили на платформе Zoom на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Если пытаться выразить впечатление от вашего фильма одним словом, то это слово – шок. О первом слагаемом этой катастрофы – использовании армией США токсичных химикатов во Вьетнамской войне – хорошо известно. Знали о нем, конечно, и в Советском Союзе, причем советская пропаганда тех лет активно использовала факты применения «эйджент орандж» в ходе войны для обвинений США в жестокости и бесчеловечности. Я был тогда студентом в Москве и хорошо помню репортажи и комментарии на эту тему в советских газетах и на ТВ. Но вот о втором слагаемом – применении токсичного дефолианта на территории США в наше время – известно немного. Как и когда у вас возникла идея сделать обо всем этом фильм?
Кейт Таверна: Наверное, когда мы узнали о деятельности Кэрол Вэн Стром и собранном ею за сорок лет гигантском архиве материалов на тему применения «эйджент орандж» и его компонентов во Вьетнаме и в США. Этот архив называют «Бумагами об отравлении» (The Poison Papers). Мы даже не представляли, что такое возможно сегодня. Но мы нашли тех, кто в 2015 году распылял с вертолетов гербициды над большими пространствами тихоокеанского побережья Северо-Запада США.
Алан Аделсон: Реализация проекта заняла примерно десять лет. Помню, ко мне пришла вьетнамка, работавшая во Вьетнаме в детском приюте. Она спросила: вы же документалист, да? Не хотите ли увидеть самых грустных детей в мире? Ведь нужно что-то делать! Честно говоря, я не хотел заниматься этой темой. Все это происходило полстолетия назад, нужно много времени и усилий, чтобы раскопать всю правду. Когда я работаю над своими проектами, я не пропускаю ничего, просеиваю всю доступную информацию. И тут во мне заговорил репортер-расследователь «Уолл-стрит джорнэл». Если несчастные дети с дефектами рождаются в результате сознательного применения химикатов, значит, что-то движет этими людьми и, скорее всего, это «что-то» – деньги, прибыль. Значит, можно преподать важный урок.
О.С.: Итак, вы взялись за этот проект. Были ли трудности в сборе фактического материала?
А.А.: Добыть первичную информацию оказалось сравнительно легко. Оказалось, что большие корпорации – «Монсанто», «Доу кемикл» и другие, то есть почти вся химическая промышленность Америки не только производили гербициды с диоксином и сознательно загрязняли окружающую среду, но и вступили в тайный сговор, чтобы скрыть правду об их вреде для природы и человека.
О.С.: Вы не ощущали давления со стороны корпораций? Ведь вряд ли они были счастливы, узнав о вашем расследовании.
А.А.: Это уж точно. Нам потребовалось по меньшей мере три года, чтобы завоевать доверие инсайдеров этой индустрии. Кроме того, мы затребовали документы, воспользовавшись Законом о свободе информации (FOIA). Серьезный прорыв произошел, когда человек, изучавший последствия заражения природной среды во Вьетнаме, свел меня с отставным полковником ВВС США Джеймсом Клэри. Тот ни прежде, ни потом не давал никаких интервью. В фильме он говорит: да, мы прекрасно знали, что это приведет к рождению детей с дефектами и к росту онкологических заболеваний. Мы записывали его два дня, и когда закончили, наш звукорежиссер сказал мне: вы просто обязаны это все рассказать людям, а иначе зачем вообще снимать документальное кино. Ваше шоковое ощущение близко к тому, что почувствовали мы с Кейт, когда знакомились с фактами, когда узнали подробности про использование гербицидов в Америке, где химические корпорации продолжают производить и продавать их миллионами галлонов.
О.С.: Корпорации настаивают, что усовершенствованные гербициды, применяемые сегодня, не представляют опасности для экологии и здоровья людей. Это так?
К.Т.: В состав этих гербицидов по-прежнему входит один из компонентов «эйджент орандж», известный как 2,4-D. Другой компонент, 2,4,5-T, опасность которого повсеместно доказана, компании сняли с производства. Но 2,4-D по-прежнему производится в смеси с другими химикатами и широко используется в аграрном секторе, садоводстве, борьбе с сорняками и так далее. У ряда экспертов не вызывает сомнений опасность этих химикатов для природы и человека.
О.С.: Что же заставляет корпорации продолжать их производство? Погоня за прибылью?
А.А.: Несомненно! Она соединена с нежеланием вкладывать средства в строительство новых химических заводов. Проблема в том, что наследники «эйджент орандж» продолжают выпускать на рынок разные его вариации. К примеру, самый продаваемый гербицид в мире, глифосат, является активным ингредиентом небезызвестного средства от сорняков Roundup от компании «Монсанто». Ее в 2018 году приобрел немецкий конгломерат Bayer. Есть все основания утверждать, что Roundup способствует возникновению различных видов рака, в первую очередь, неходжкинской лимфомы. В судах лежат десятки тысяч исков против Bayer. Эксперты полагают, что Bayer совершил крупную ошибку, покупая компанию «Монсанто», обремененную множеством потенциально опасных юридических претензий. Характерен негативный настрой акционеров Bayer, выразивших недоверие совету директоров. Ведь фондовый рынок отреагировал на эту сделку и иски резким падением стоимости акций. Претензии тех, кто тяжело заболел, используя Roundup, в совокупности могут составить миллиарды долларов.
О.С.: В вашем фильме идет речь о трех конкретных исках, двух в США, и третьем во Франции. Поясните, пожалуйста.
К.Т.: Да. В США иск пострадавших от «эйджент орандж» ветеранов войны во Вьетнаме к химическим корпорациям завершился многомиллионным сеттлментом. Другой иск, поданный гражданами Вьетнама, которые пострадали в 1965-71 годах от применения американскими войсками этого дефолианта, был отклонен Верховным судом США.
Во Франции вьетнамская журналистка Тран То Нья судит с 2014 года американские химические корпорации за то, что была отравлена диоксином, содержащемся в «эйджент орандж». Сегодня в возрасте 78 лет Тран серьезно больна предположительно из-за последствий химического отравления, но продолжает борьбу за справедливость. Заключительные прения сторон во французском суде завершились в конце января 2021 года. Решение суда должно быть оглашено в мае. Мы не знаем, чем все закончится. Но, как бы то ни было, очень важно, что этот процесс привлек большое внимание общественности. Сама Тран считает, что судебные власти всячески затягивают процесс, дожидаясь ее смерти.
А.А.: Это необычный случай, своего рода битва Давида с Голиафом. Парижский адвокат Уильям Бурдон, специализирующийся на гуманитарных делах, и двое его молодых помощников выступают против целой армии адвокатов, представляющих 15 могущественных химических корпораций. Они атакуют истицу всеми способами, обвиняя ее во лжи и фальсификации улик. Но она стойкая и несгибаемая женщина. Одному нашему знакомому ситуация, когда адвокаты ответчиков группой, все одетые в черные мантии, одновременно входят в зал суда, напомнила внезапный прилет стаи ворон.
О.С.: Я живо представил эту сценку. Она могла бы стать эффектным эпизодом экологически-судебного триллера, который мог бы снять, допустим, Оливер Стоун.
А.А.: Верно! Интересно, что Оливер Стоун был замечен в зале суда в Сан-Франциско, где рассматривался иск служащего-афроамериканца, который заболел раком, обрабатывая гербицидом спортивную площадку.
О.С.: Как вы оцениваете вероятность того, что химические компании предъявят вам как создателям фильма свои претензии?
А.А.: Система американской юриспруденции основана на доктрине справедливости (Fairness Doctrine). Мы предоставили возможность всем химическим компаниям, упомянутым в фильме, изложить свою позицию и аргументы. Впрочем, нас не удивило, что никто из них не согласился дать нам интервью. Мы соблюдаем предельную осторожность, проверили все факты и утверждения. Мы не включили в фильм многие обвинения в адрес этих компаний, стремясь соблюсти баланс мнений.
О.С.: В заметках к фильму вы используете слово «экоцид», характеризуя применение армией США дефолианта в Юго-Восточной Азии. Поясните, что вы имеете в виду?
А.А.: Биолог Артур Галстон впервые использовал этот термин полстолетия назад применительно к действиям американской армии по сознательному и методичному уничтожению среды обитания человека и живой природы. Сегодня все больше людей выступают за то, чтобы считать экоцид преступлением против человечности, и чтобы Международный уголовный суд в Гааге принял соответствующий закон.
О.С.: Каковы ваши ожидания от проката фильма в США в условиях пандемии?
К.Т.: Фильм в минувший уикенд вышел в 28 кинотеатрах США, я имею в виду стриминг. Большой интерес проявляют различные общественные организации, в том числе ветеранские и экологические. Они просят показать им фильм на некоммерческой основе. Виртуальные платформы – это целый новый мир. Ковид, конечно, не повод для радости. Но виртуализация проката открывает новые возможности для таких фильмов, как наш. Если обычный кинотеатр мог показывать два, три, четыре фильма в день, то для стриминга ограничений нет, в том числе и территориальных.
