Огромное ветвистое дерево, установленное вертикально на плоту, медленно движется по морскому простору. Его буксируют в частный сад богатейшего человека Грузии, который такими вот раритетными лесными «трансплантами» пополняет свою уникальную коллекцию.
Этот кадр можно считать символом и визитной карточкой документального фильма грузинского режиссера Саломе Джаши «Укрощение природы» (Taming the Garden), включенного в секцию Forum открывшегося в понедельник 1 марта 71-го Берлинского международного кинофестиваля (Berlin International Film Festival, или Berlinale).
Это европейская премьера фильма, снятого совместно кинематографистами Швейцарии, Германии и Грузии. В январе 2021 года на международном кинофестивале Санденс прошла его мировая премьера.
Из-за пандемии коронавируса организаторы Берлинского кинофестиваля разделили его на два выпуска. С 1 по 5 марта в виртуальном формате состоятся конкурсные, часть внеконкурсных показов и кинорынок, а с 9 по 20 июня пройдут дополнительные показы, которые завершатся церемонией награждения победителей, которые, как надеются организаторы смотра, смогут приехать в Берлин. Корреспондент Русской службы «Голоса Америки», как и другие представители масс медиа, получил аккредитацию, позволяющую смотреть фестивальные фильмы посредством стриминга.
В программу фестиваля включен еще один фильм из Грузии. В конкурсной секции демонстрируется фильм режиссера Александра Коберидзе «Что мы видим, когда смотрим в небо?» (What We See When We Look at the Sky?), снятый совместно с Германией.
«Тебя словно затягивает внутрь, – пишет о фильме «Укрощение природы» Аллан Хантер, обозреватель киноиздания Screen International. – Столкновение между бедностью и привилегиями – один из нескольких интригующих элементов фильма, где необычный сюжет и ошеломляющая образность создают чарующую комбинацию».
У человека, которого считают самым богатым грузином на планете и который не любит себя афишировать, – очень необычное хобби. Он покупает старые, вековые деревья, некоторые – высотой с многоэтажный дом, и перевозит их по Черному морю в созданный им дендрарий. Поскольку такого рода «изъятия» разрушают природу, олигарх платит жителям деревень за причиненный ущерб.
Хотя в фильме нам не покажут загадочного коллекционера, он широко известен в Грузии. Это миллиардер и лидер правящей партии «Грузинская мечта» Бидзина Иванишвили. В курортном поселке Шекветили, на Черноморском побережье Грузии, он создал частный дендрологический парк, где собрал примерно двести уникальных видов деревьев, которые свозятся туда по суше и по морю. Как сообщала грузинская пресса, минувшим летом парк открылся для публичных посещений.
Саломе Джаши (Salome Jashi) родилась в Тбилиси в 1981 году. Изучала журналистику, несколько лет работала репортером. Получила степень магистра по документальному кино в Королевском колледже Холлоуэй в Лондоне, где училась по стипендии Британского совета. Преподает на международных мастер-классах.
Саломе Джаши поставила как режиссер документальные фильмы «Их вертолет» (2006), «Безмолвный» (2009), «Лидер всегда прав» (2010), «Бахмаро» (2011) и «Ослепляющий свет заката» (2016). Многие из них получили призы на международных кинофестивалях. Она основала две кинопроизводственные компании.
С режиссером Саломе Джаши, находящейся в Тбилиси, по сервису Zoom побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Саломе, вы живете в Тбилиси? Чудесный город, я побывал в Грузии много лет назад, но никогда не забуду теплоту и гостеприимство.
Саломе Джаши: Спасибо за добрые слова, но у меня сегодня не то настроение, чтобы принимать комплименты. Власти только что арестовали лидера оппозиции. Мы становимся все больше похожи на Беларусь (председатель «Единого национального движения» Ника Мелия был арестован в Тбилиси 23 февраля. – О.С.). Ужасное событие, тяжелый день, вы уж меня простите.
О.С.: Конечно. Хочу вас спросить: почему главный герой фильма остается в тени, и вы его не показываете зрителям?
С.Дж.: Да, мы его не показываем, но фамилию его, Иванишвили, упоминаем. Да, мы решили не упоминать о том, что он был премьер-министром, основал партию, ставшую правящей, остается богатейшим человеком Грузии (Согласно «Форбсу», Бидзина Иванишвили занимает 153-е место среди самых богатых людей мира. – О.С.). Но для меня более важным оказалось то, что он настолько могуч, что может менять ландшафты и воплощать самые безумные мечты. Мы намеренно не касались его биографии. На его месте мог быть Путин или кто-то еще, обладающий большой властью и большими деньгами.
О.С.: В вашем фильме это какая-то невероятная фигура. Похожая на героя «Фицкарральдо» Вернера Херцога, одержимого безумной идеей перетащить пароход по суше из одной реки в другую. О чем вы подумали, когда узнали впервые об этом странном хобби?
С.Дж.: Меня поразил образ дерева, плывущего по воде. Я задумалась о дихотомии этого образа. С одной стороны, он завораживающе красив. С другой стороны, в нем есть что-то противоестественное, какая-то перверсия. Поэтому я в фильме придерживаюсь нейтральности, хотя у меня, как у человека, есть своя позиция. Я хотела дать зрителям возможность самим поразмышлять над увиденным. На мой взгляд, финальный эпизод с плывущим по воде деревом несет в себе какую-то искусственную красоту с элементом жестокости. Этот образ мог бы, допустим, стать обложкой брошюры «Свидетелей Иеговы».
О.С.: Вступали ли вы в контакт с Иванишвили?
С.Дж.: Да. Он знал, что мы снимаем фильм. И мы поначалу планировали взять у него интервью, чтобы включить в фильм. Но потом передумали, оставив его несколько таинственной фигурой, что, по-моему, гораздо интересней.
О.С.: Другая сторона этой истории – жители деревень, откуда выкапывают эти деревья. Вы показываете целую гамму эмоций, когда эти люди осознают, что что-то меняется в их жизни. У многих возникает чувство печали, утраты чего-то очень важного. Некоторые обнимаются, плачут. Очень волнующие кадры.
С.Дж.: Надо сказать, что всем им в итоге Иванишвили заплатил условленные суммы. Адвокаты все согласовывали, подсчитывали ущерб, которые понесли жители, по земле которых волокли деревья, ломая заборы и выкапывая растительность, росшую на пути. Некоторые были довольны, что избавились от старого дерева. Другие, напротив, сожалели об утрате, понимая, что деньги не главное. Была семья, которая наотрез отказалась продавать старую липу, стоявшую на их земле. Нужно сказать, что многим из тех, кто пошел на сделку, деньги были нужны на жизненно важные вещи – лечение членов семьи, образование для детей. Это было похоже на Фаустову сделку – люди пошли на договор с дьяволом, а потом сожалели об этом.
О.С.: Операторская работа заслуживает похвалы. Отдельные кадры напоминают произведения старинной живописи, насколько тщательно организована композиция, проработан фон. Как вы работали с оператором?
С.Дж.: Спасибо, что вы упомянули живопись. Я действительно вдохновлялась изобразительным искусством прошлого, в первую очередь, картинами Брейгеля и других художников фламандской школы.
Мы использовали камеру, которая давала возможность держать в фокусе все изображение, что делает кадр похожим на живописное полотно и придает ему особую статуарность. Мы как бы даем знать, что не участвуем в происходящем, а наблюдаем все со стороны. Мы не уповаем на монтаж, когда кадры быстро меняются, мы выстраиваем изображение так, что каждый кадр автономен и живет своей жизнью. Конечно, есть проходные, менее значимые кадры, но мы с монтажером Крисом Райтом выбирали, так сказать, стержневые, ключевые кадры, и на них ритмически строили повествование.
О.С.: Один из героев фильма задает знаменательный вопрос: «Буду ли я жив через два года?». Сегодня, в эру ковида, этот вопрос особенно злободневен. Как вам работалось в этой тревожной атмосфере?
С.Дж.: Нам очень повезло. Мы завершили фильм еще до начала пандемии. Когда грянула беда, мы уже были в Берлине, делали монтаж. Единственное, что не успели, это запись звука. Но наша ассистенка по звуку самым невероятным образом в разгар пандемии, когда в Грузии был объявлен комендантский час, помогла завершить всю необходимую работу. Во время постпродакшн мы курсировали между Берлином, Женевой, Лондоном и Тбилиси, что было очень непросто. И сейчас из-за пандемии я пока не могу приступить к новому проекту.
О.С.: В одном интервью, когда вас спросили, почему вы продолжаете жить в Тбилиси, вы сказали: «Потому что я продолжаю быть рассерженной». Объясните, пожалуйста.
С.Дж.: Сегодня, как я уже сказала, тяжелый день. Лидера оппозиции арестовал спецназ во время налета на его офис. Я пошла на демонстрацию протеста. Я думаю, настал момент, когда мы должны что-то изменить в этой стране. Я и мои друзья, люди нашего поколения и других поколений, можем что-то сделать. Я чувствую свою прямую причастность к жизни здесь. Желание перемен подпитывается гневом, ощущением, что дела идут неправильно. Мне нравится эта активность, эта борьба.
О.С.: Она не мешает вашему творчеству?
С.Дж.: Вы знаете, я не могу отделить одно от другого. Это моя страна, моя культура, мой язык, и я чувствую себя призванной высказываться тем способом, который мне ближе всего, – через язык кино, через фильмы.
О.С.: Практически все современные грузинские фильмы сняты в копродукции с зарубежными студиями, телесетями и кинофирмами. Ваш фильм – еще один тому пример. Как вы объясняете эту тенденцию?
С.Дж.: Недавно я выступила продюсером грузинского фильма, который целиком снимался на грузинские деньги. Это очень низкобюджетный проект режиссера-дебютанта. Но если мы хотим делать кино на мировом уровне, без иностранных партнеров нам не обойтись. Речь идет не только о финансовом вкладе, но и об уровне профессионализма и о качестве технологий и оборудования.
О.С.: Считаете ли вы себя частью новой волны грузинского кино?
С.Дж.: За последние годы грузинское кино активно развивается и стало гораздо заметней на международной арене. Я счастлива осознавать себя частью этого движения. Мы все – одна команда, дружная команда, и когда нужно, выступаем вместе.
