Джой Вомак стала первой американкой за последние шестьдесят лет, успешно окончившей Международную академию хореографии (Bolshoi Ballet Academy) и выступавшей в балетной труппе Большого театра. Считается, что до нее лишь одна американская балерина, Анастасия Стивенс, училась в Москве и танцевала в труппе Большого театра (карьера Стивенс относится к началу 60-х годов прошлого века).
Уроженка Калифорнии, Джой Вомак рассказала документалистам Дине Бурлис и Сергее Гаврилову о своей невероятной одиссее, приведшей ее в Москву, в святая святых мирового балета.
10 декабря документальный фильм «Джой Вомак: Белый лебедь» (Joy Womack: The White Swan) выходит в США в кинотеатры и одновременно станет доступен подписчикам по стримингу и сервису «видео по заказу» (VOD). Дистрибуцией фильма в США занимается компания Film Movement.
Традиционно считалось, что русские танцовщики, от новичков до корифеев стремятся переехать на Запад, - достаточно назвать Вацлава Нижинского, Рудольфа Нуреева и ныне здравствующих Наталью Макарову и Михаила Барышникова. В фильме же обозначен противоположный маршрут: начинающая балерина-американка едет в Россию для осуществления своей заветной мечты – танцевать на сцене Большого театра.
Джой приехала в Россию, когда ей стукнуло 15 лет. Не зная не слова по-русски и осознавая свои неопытность и несовершенство, она мобилизовала все силы на то, чтобы добиться цели. Авторы фильма приглашают зрителя в мир начинающей танцовщицы, мир, полный огромного каждодневного труда, физической боли и психологических стрессов, и препятствий. В Москве Джой пришлось столкнуться с суровыми реалиями, когда ради успеха приходится жертвовать всем, включая здоровье, комфорт и личную жизнь. В фильме рассказано, как упорная американка реализовала свою заветную мечту, станцевав главную партию в «Лебедином озере». Правда, не в Большом театре, а в театре «Кремлевский балет».
Российские документалисты Дина Бурлис (Dina Burlis) и Сергей Гаврилов (Sergey Gavrilov) наблюдали за своей героиней на протяжении длительного времени, наснимав более тысячи часов видеоматериала.
С Диной Бурлис и Сергеем Гавриловым по сервису Zoom побеседовал корреспондент Русской службы «Голоса Америки».
Олег Сулькин: Дина, Сергей, где вы сейчас находитесь?
Дина Бурлис: Мы оба в Москве. Недавно состоялась российская премьера нашего фильма. Все прошло очень удачно. С начала декабря начинается стриминг в России. Наш прокатчик в России - Capella Film, они прокатывают мировое артхаусное кино.
О.С.: Вы очень долго находились рядом с Джой, снимали ее жизнь во всех измерениях. А как возник этот проект? Кто был его инициатором?
Сергей Гаврилов: Это проект Дины. Она нашла эту героиню. Проект длился примерно девять лет, а съемочный период - лет восемь.
Д.Б.: Мы хотели проследить весь путь Джой в России. То, что мы ее нашли, это везение, судьба. Мы с Сергеем хотели вместе снять что-то балетное, но не знали что. Нам было интересно. Ведь балет — это всегда драматично, всегда преодоление себя.
С.Г.: Балет всегда предоставляет возможность дать красивую «картинку».
Д.Б.: Сергей – фотограф, оператор, ему «картинка» очень важна. Мы стали опрашивать знакомых, есть ли у кого-то знакомые в мире балета. Оказалось, что я знаю папу и маму Никиты Иванова-Гончарова, бывшего мужа Джой. Они поженились сразу после окончания балетной академии Большого театра. Вместе танцевали и в Большом театре, и в «Кремлевском балете». Папа Никиты сказал мне, что Никита женился на американке, с которой вместе учился в академии. У меня тут же что-то щелкнуло. Вот то, что нужно! Мы встретились сначала с Никитой, а потом с ним и с Джой. Мне было любопытно смотреть на молодую девушку с такими амбициями и такой целеустремленностью. У Джой необычный для России менталитет, необычный подход к балету и к жизни.
О.С.: Вы за Джой наблюдали очень долго. Надо понимать, что сценария у вас не было, просто ваши наблюдения превращались в сценарий, это так?
С.Г.: Джой Вомак влюбляет в себя, и ты не можешь не следить за ней. Да, мы не понимали, как будет развиваться эта история, и не знали, будет ли она интересна кому-либо, кроме нас. И мы не прогадали. Получилось классическое кинонаблюдение. Мы смотрим, мы следим, мы идем по пятам. Еще одна вещь. Нас абсолютно никто не направлял, не контролировал. Вот когда появляется бюджет, когда появляются продюсеры, документальное кино становится немножко другим.
О.С.: История в фильме рассказывается как бы на двух уровнях. Первый – личностный. Девушка из Америки преодолевает все трудности и добивается успеха. Второй – показ очень специфической субкультуры российского балета, где есть и хорошее, и плохое. Джой сталкивается с коррупцией и становится тем, кого в Америке называют whistleblower (правдолюб). Когда история стала выруливать в сторону разоблачения коррупции в Большом театре, какие у вас возникли мысли?
С.Г.: Возникло двойственное ощущение. Откровенно говоря, мы понимали, что нам повезло. Документальное кино не может быть без конфликтов. И вот этот конфликт появляется. Джой потрясающая, все, что с ней происходило, было интересно. Мы поняли тогда, что фильм должен быть обязательно снят, что в него надо вкладываться в смысле времени и ресурсов. Было ли это страшно или опасно? Пожалуй, нет. Может, у Дины другое ощущение?
Д.Б.: На самом деле Большой театр не знал, что мы ее (Джой) снимаем.
О.С.: Как такое возможно? Там же строгий контроль на входе, пропускная система, а вы с аппаратурой...
Д.Б.: Джой с Никитой нам помогали. Мы не получали формальное разрешение от Большого театра. Других людей снимали не в театре. Если бы Джой не ушла из Большого, мы бы, конечно, получили разрешение на дальнейшую съемку. Мы не задавались целью разбираться в сути и деталях конфликта, в фактах коррупции, о которых много писала пресса. Нас интересовала личность Джой, ее восприятие конфликта, то, как она отреагировала на несправедливость, на интриги.
О.С.: Джой утверждала, что у нее потребовали $10 тыс. за сольную партию в спектакле. Какое-то развитие получили эти и другие ее обвинения?
С.Г.: Да, мы помним, американская пресса об этом сообщала. Ситуация в России, к сожалению, другая. Реакции - «ноль», как это часто бывает в этой стране.
О.С.: Расследования не было?
С.Г.: Ни малейшего.
Д.Б.: Руководство заявило в тот момент, что если у Джой есть доказательства, она может пойти в суд и доказывать свою правоту. Но она не стала этого делать. История с Джой была последним скандалом из тех, что сотрясали Большой театр в те годы. За это время там произошла смена руководства. Сейчас там другие люди работают.
О.С.: Когда Джой ушла из Большого театра, ее принял в труппу «Кремлевский балет», где она быстро добилась признания и стала получать главные роли, которые не получала в Большом. Как вы думаете, если бы эти события происходили сейчас, когда отношения у России с Америкой заметно ухудшились, был бы возможен переход американской правдоискательницы из одного российского театра в другой? Или бы ее просто-напросто выслали из страны?
С.Г.: Я не могу утверждать на сто процентов, но в теперешней ситуации ее скорее всего не взяли бы никуда. Другие времена...
Д.Б.: Когда отношения стали ухудшаться, Джой это ощутила на себе. Она очень переживала, чувствуя несколько предвзятое отношение к себе как к американке. Надо отдать должное Андрею Петрову (художественный руководитель «Кремлевского балета»), который взял Джой в свою труппу. Он увидел в ней силу, трудолюбие и решимость. Для него это было важно, а не ее национальность. На нас тоже порой посматривали косо. Зачем, мол, снимаете американку, у нас тут много своих талантов.
О.С.: Вы включили в фильм кадры из советского научно-популярного фильма 60-х годов, где показано, как отбирают совсем юных девочек в балетную школу. Я был шокирован тем, как в нем представлен этот процесс. К бессловесным робеющим малюткам отношение было примерно такое же, как к рабыням на невольничьем базаре. Педагоги строго указывают на недостатки для последующей отбраковки кандидаток: у одной ноги слишком короткие, у другой – позвоночник искривлен. И так далее. Сейчас это все, скорее всего, сочли бы проявлением насилия над детьми. Почему вы решили использовать эти архивные кадры?
С.Г.: Я совершенно случайно нашел этот визуальный материал на YouTube. Ощущения у меня возникли приблизительно такие же, как у вас. Джой и Никита в нашем фильме говорят, что обучение в русском балете есть некая степень насилия. Кадры из учебного фильма подтверждают их слова. Мы показываем жесткую атмосферу, которая царит в этих учебных заведениях, и с чем была вынуждена столкнуться Джой. Но она не ушла, не испугалась трудностей, а стала играть по чужим для нее правилам.
Д.Б.: Отголоски советской балетной культуры существуют и сегодня. Никита отмечает в фильме, что педагоги все время твердят девочкам-балеринам: вы жирные, вы жирные, вы жирные. Для Джой, воспитанной совершенно в другой культурной среде, где отношение к юным ученикам гораздо более дружественное и деликатное, реагировать на все это было тяжело.
О.С.: Фильм заканчивается отъездом Джой в Южную Корею, где ей предложили, как она говорит, заманчивый контракт. А где она сейчас?
Д.Б.: Джой вернулась в Россию.
О.С.: Как интересно!
Д.Б.: Да, она недавно получила российское гражданство. Джой танцует в Астраханском театре оперы и балета. И даже привезла туда своего нового американского мужа. Она написала письмо президенту Путину, объяснила, как любит русский балет и попросила российское гражданство.
О.С.: Есть чем дополнить фильм...
С.Г.: То, что мы остановились, поставив точку в фильме, чисто волевое решение. Все, что происходило и происходит с Джой, очень интересно. Мы бы никогда не закончили картину. Кстати, мы ездили в Астрахань, навестили Джой. И, конечно, снимали там. Кто знает, может последует фильм-продолжение.
О.С.: Что вы ожидаете от показов в США?
Д.Б.: Мне импонирует позиция Джой, которая подтверждает идею «американской мечты». Если ты стараешься и стремишься к чему-то, то обязательно достигнешь цели.
С.Г.: Мы хотели рассказать абсолютно личную, правдивую историю человека, который столкнулся с серьезными сложностями и попал в обстоятельства, в которые не попадают обычные люди. История Джой универсальна и, надеюсь, будет интересна самым разным людям.
