Фонд борьбы с коррупцией, созданный блогером и юристом Алексеем Навальным в начале 2010-х и за время своего существования опубликовавший множество расследований коррупции в российской власти, 9 октября был объявлен в России «иностранным агентом». Об этом было заявлено в сообщении Министерства юстиции РФ на официальном сайте ведомства.
Минюст России заявил, что принял это решение «по факту размещения в средствах массовой информации сведений, свидетельствующих о наличии в деятельности некоммерческой организации «Фонд борьбы с коррупцией» признаков некоммерческой организации, выполняющей функции иностранного агента». Агентство «Интерфакс» сообщило, что по данным его источника, поводом для «текущего контроля» за ФБК со стороны российского Минюста стали данные, опубликованные телекомпанией НТВ, которую многие критики Кремля считают организацией, занимающейся информационной поддержкой российских силовых структур.
Позже представители Министерства юстиции России сообщили информационным агентствам, что были найдены переводы на счета ФБК «денежных средств из иностранных источников, от иностранных организаций Испании и США»
Кремль через своего пресс-секретаря Дмитрия Пескова заявил, что внесение ФБК в реестр «иностранных агентов» - не его дело: «Кремль не выносит подобных решений, это прерогатива Минюста».
О том, как это решение российских властей скажется на деятельности Фонда борьбы с коррупцией, Русской службе «Голоса Америки» рассказал директор этой организации Иван Жданов – активист, совсем недавно отбывший несколько арестов по обвинению в организации протестов в Москве летом этого года.
ДАНИЛА ГАЛЬПЕРОВИЧ: Как в ФБК восприняли внесение организации в реестр «иноагентов»?
ИВАН ЖДАНОВ: Конечно, это было неожиданно, как и та форма, которую они выбрали для оповещения - пресс-релиз без изложения каких-либо оснований. Мы это узнали от СМИ, но восприняли это с иронией, потому что это очередное событие в цепочке действий по давлению на ФБК. Мы что-то подобное ожидали, и таким образом они будут пытаться и дальше препятствовать деятельности Фонда борьбы с коррупцией.
Д.Г.: А как вам те поводы, о которых было заявлено потом?
И.Ж.: Это достаточно смешно, какая-то американская организация по изготовлению дверей, как и сама сумма – 140 тысяч рублей на финансирование Фонда борьбы с коррупцией. Годовой бюджет Фонда борьбы с коррупцией - от 40 до 60 миллионов рублей, и 140 тысяч рублей в этой массе – это даже не процент, это ничего. Мы дверной платеж не нашли, а испанские платежи нашли – это были переводы на заблокированный счет. У нас заблокировали счет, и мы при всем желании вернуть эти переводы не могли бы, даже если бы их своевременно увидели. Поэтому это такая специально сделанная штука, чтобы включить нас в реестр «иноагентов». Мы с этим ничего не могли сделать.
Д.Г.: То есть, вы предполагаете, что перевод, о котором вы говорите, был спланированной провокацией?
И.Ж.: Мы не знаем эту организацию, не знаем, кто это такие. И странно было бы совершать такой перевод… Понимаете, у нас переводов от юридических лиц практически нет, там какие-то единичные переводы на тысячу – пару тысяч рублей в год. И чтобы какая-то испанская организация без согласования с нами деньги перевела – это очень похоже на провокацию, конечно.
Д.Г.: Будете ли вы как-то оспаривать внесение ФБК в реестр иностранных агентов?
И.Ж.: Мы не согласны с этим статусом, безусловно. Мы – организация, которая создавалась, чтобы существовать исключительно на пожертвования российских граждан. С учетом того, что мы пока не можем даже вернуть этот платеж, поскольку он на заблокированном счете, мы придумаем какой-нибудь способ, как его возвратить, безусловно, мы попытаемся быть исключенными из этого реестра. Там есть специальная процедура – исключение из реестра «иноагентов». Мы по этой процедуре пойдем.
Д.Г.: Вам не кажется, что это случай некоего троллинга со стороны властей, когда именно ту организацию, которая занимается розыском незаконных доходов у российских чиновников, обвинили в получении ненадлежащих денег?
И.Ж.: Ну, если у них есть какое-то чувство юмора, то вполне может быть, но, с другой стороны, это же все в цепочке событий уголовных дел, обысков и прочих репрессий. Мы, действительно, неоднократно рассказывали и про чиновников, и про пропагандистов, которые и живут за границей, и имеют там виды на жительство, и подданство, как Сергей Брилев, и квартиры, и дворцы за рубежом. Мы об этом всем рассказываем – и тут, за перевод в 140 тысяч рублей, нас признают «иностранными агентами». Да, к этому можно относиться с некой долей иронии. Но если к этому относиться, как к какому-то очень хитрому плану, то, я думаю, у них план состоит в том, чтобы дать всем органам, всем силовикам возможность создавать максимальные неприятности для Фонда борьбы с коррупцией.
Д.Г.: А какие последствия внесения вас в реестр «иностранных агентов» вы предвидите?
И.Ж.: Это позволит нас штрафовать на 200-300 тысяч рублей за каждую публикацию без упоминания слова «иностранный агент» и тому подобное, вплоть до очередных уголовных дел. Поэтому, да, конечно, для этого и придумано, чтобы выписывать нам новые штрафы и давить финансово. Ведь и то уголовное дело на миллиард, в итоге оказавшееся на 75 миллионов - оно же придумано, чтобы добить нас финансово, чтобы изъять у нас технику, заблокировать счета, чтобы мы не могли платить зарплаты. И те иски, которые сейчас предъявляются к оппозиционерам на 37 миллионов рублей, – это то же самое, это вполне вписывается в эту общую стратегию: задушить нас финансово, чтобы мы не могли существовать или существовали без денег.
Д.Г.: Наряду с финансовым давлением, на ФБК оказывается и давление, связанное с уголовным делом о якобы незаконных доходах, о котором вы упомянули. Что, по-вашему, является целью всего этого наката на ФБК, какого результата власти добиваются?
И.Ж.: Зачем им это нужно? Понятно, что Фонд борьбы с коррупцией привлекает внимание к тому, что происходит в высших эшелонах власти. Понятно, что Фонд борьбы с коррупцией задает во многом настроение в обществе. Как мы видели на последних выборах в Мосгордуму, это в конечном итоге влияет на результативность их «Единой России», влияет на результативность их кандидатов в губернаторы, когда им для того, чтобы победить, приходится снять всех кандидатов – как в Санкт-Петербурге – и оставить там двух спойлеров. Конечно же, их это беспокоит, и особенно это их беспокоило по результатам прошедших выборов в Мосгордуму.
Поэтому как реакция на эти выборы – было заведено неимоверное количество уголовных дел, были точечные репрессии по отношению к отдельным активистам, чтобы всех запугать, и финансовая попытка задушить лидеров оппозиции. Таким образом они пытаются остановить распространение информации о том, какие они жулики, о том, как они воруют. Я думаю, что у них, конечно же, это не получится. Это вызывает обратную реакцию. Но они не умеют по-другому. Они действуют силовыми методами, которые они умеют использовать. Запугать, избить дубинкой на мирных митингах, прийти с обыском – это они умеют. Как-то исправляться, сажать своих же жуликов – это они не умеют, не могут и не хотят. Поэтому и такая реакция, которую мы видим – с этими уголовными делами и включениями во всякие списки.
Д.Г.: Стало ли теперь у вас и у других сотрудников ФБК больше опасений за свою жизнь и свободу?
И.Ж.: Мы как-то стараемся не обращать внимания на это. Понятно, это все равно создает давление, особенно неприятно тем сотрудникам, у кого никогда не производились обыски дома – приходят вдруг неожиданно домой несколько десятков человек и начинают копаться в личных вещах. Это неприятно, но как говорит наш классик Элла Александровна Памфилова: «Когда вы пошли в политику, вы знали, на что шли». Мы примерно понимаем, с каким уровнем жуликов мы имеем дело, и понимаем, какая от них реакция будет. И при этом все как-то продолжают делать то, что должны, и не останавливаются. И этим нас точно не остановить.
