Александр Пикуленко: «Что бы я взял у американцев? Самое главное – дороги»

Как и любой советский человек, попасть в Америку я смог только в начале 90-ых. Это был 1993 год, и понятно, что попал я с трепетом в автомобильную столицу мира – это был город Детройт!

Автомобилями я интересовался с девяти лет, поэтому, понятно, что я хорошо знаю историю автомобильного мира. Вот почему Детройт был для меня таким сосредоточением автомобильной темы, и все то, что происходило в Детройте, в той или иной мере, затрагивало любую часть мирового автомобилестроения, пожалуй, за исключением, создания суперкаров.

То что, я увидел, меня, конечно, потрясло.

Я увидел американский город с небоскребами в даунтауне и вымершей средней частью. Я увидел «мичиганщину», покрытую домиками вглубь и вширь, – ту самую одноэтажную Америку, которую потом я, пожалуй, нигде больше не встречал. Это было какое-то невероятное изобилие одноэтажных однотипных домов.

Увидев сам Детройт, я также был поражен: стоят высокие дома красного кирпича без окошек. Я говорю: как строительство у вас хорошо идет! Нет, мне отвечают, это заброшенные дома. И мне показали заброшенный город Детройт: там, где живут обездоленные афроамериканцы. Причем, все происходило, как в настоящем фильме: я увидел бочку, в которой что-то горело, вокруг нее люди грели руки.

Получается так: Детройт – город полукруглый, упирающийся в речку. На другой стороне реки – Канада. Есть даунтаун, то есть, центр города, где небоскребы, где административные здания, где ходят шикарные люди, где стадион Ред Уингс, Cobo Center, где все прекрасно. И есть черная полоса – это практически заброшенный город, город, где живут местные люмпен-пролетарии.

Там, например, есть завод «Поккарда» – бывший моторный завод, который брошен, и который до сих пор стоит. Там шикарная библиотека Марк Твена, из которой даже еще не унесли книги – как стояли, так и стоят. Там есть огромный культурный зал, пианино разбито…

Это было уже тогда, в 93-м, сейчас то же самое. Ржавчина, коррозия города начала распространяться на маленькие городки – раньше, когда спрашивали, где можно жить, то отвечали: «Ну, на девятой миле». А сейчас мне говорят: «На тринадцатой, на пятнадцатой». Потому что ржавчина, которая разъедает Детройт, распространяется на одноэтажную Америку и конечно, когда ты все это узнаешь, наступает потрясение.
В целом, потом, когда ты выезжаешь на американские дороги, ты понимаешь, что именно главное в Америке, что всегда привлекает. Это американские дороги! Когда ты можешь ехать день, два, три, и всегда будет хорошая дорога. Всегда будет организованная инфраструктура. И характер движения по дороге, он всегда одинаков.

За многие годы я был свидетелем всего двух или трех случаев, когда сзади появлялся автомобиль, который упирался тебе в бампер. Причем, он не нажимал на сигнал, не мигал фарами, не сгонял тебя с полосы агрессивно. А тот, кто сгонял агрессивно, а это было пару раз, буквально через 5-7 миль, уже стоял на обочине рядом с полицейской машиной. В целом, доброжелательность на дороге. Может где-то есть настоящая Америка, с нравами как в вестернах, но туда я не попадал.

Конечно, я всегда мечтал проехать по настоящей американской дороге, с американским придорожным салуном с разбитым фортепиано и рекой виски, только без перестрелок. Однако этого в Америке не стало, потому что ты едешь по Америке, и на какую бы дорожку ты бы не свернул – там либо KFC, либо Макдональдс.

Нет уже этой «истинной» Америки, когда тебе наливала виски какая-нибудь красотка. И, понятно, что сама эта американская дорожная жизнь, она подразумевает великую американскую стандартизацию – всех подогнать под один уровень. Когда мы едем с американцами, особенно по городу, а езда автоматически для меня – как ходить и дышать, то я начинаю ехать так, как я привык у себя в России. И мне говорят: «Посмотри, от тебя люди шарахаются! Почему ты такой агрессивный – ты даже по городу так идешь, ты не смотришь на людей, ты не улыбаешься, ты идешь так, что от тебя люди немножко отходят в сторону. Может ты неадекватный со своими реакциями?» Да нет, я просто живу в таком городе – это естественное состояние. Ведь американец тебе всегда доброжелательно улыбается, старается как-то зафиксировать, что он хороший, а ты всегда стараешься зафиксировать, что ты агрессивный.

Однако вернемся к автомобильной Америке.

Тут надо понять, что американец без автомобиля – существо деклассированное. Американца с самого рождения возят, до шестнадцати лет, а в шестнадцать лет он получает право на свободу и тогда немедленно садиться за руль. Самые страшные истории, которые я слышал от американцев, причем не натурализованных, – это рассказы о том, как их лишили прав. Для американца самое страшное лишение – это лишиться работы и лишиться прав.

Мне рассказывали душещипательные истории, как рушилась жизнь, потому что «старшего сына лишили прав, и теперь дочь возит каждый день этого лишенца на работу». А общественный транспорт ходит плохо, за исключением городов. В Сан-Франциско пустили троллейбус, так первое время считали, что это «неправильный вид транспорта», но потом клерки начали ездить на работу и, оказалось, нормальный транспорт. Но мне довелось пожить в трех с половиной милях от шоссе, так я эти 3,5 мили должен был проехать по этим непрерывно меняющимся городкам. И что делать в такой ситуации? Ведь там нет никакого общественного транспорта, либо он есть, но ходит очень редко.

Конечно, для меня было открытием ощутить «философию» американского автомобиля. Философия эта проста – американский автомобиль должен быть прост, вместим, и самое главное для американца, – это то, чтобы тратить как можно меньше денег на его содержание.

Далее, так как он нужен каждый день, и ты проводишь в нем очень много времени, то понятно, что тебе нужен автомобиль с небольшим расходом топлива. При американском равномерном движении, расход топлива, в отличие от того движения, к которому привыкли мы (резкие разгоны, повороты, резкие торможения) действительно относительно невысок. Я, например, на Chevrolet Camaro получил расход 11 литров, а в Москве у меня меньше 20 не получалось.

Когда едешь по американским провинциальным дорогам, то задаешь себе вопрос: а где великий японский автопром, продающий в Америке миллионы массовых автомобилей? Где мерседесы, ауди?!

Конечно, они встречаются, но вот буквально две недели назад я проехал три штата – Мичиган, Иллинойс и Индиана. Так вот я видел три автомобиля, которые массово едут по дорогам – это Ford Fusion, Chevrolet Impala и Chevrolet Malibu. Конечно, большое количество пикапов, но своих, местных: пикап Chevrolet Silverado, «Ренд» и внедорожники – вот три составляющих, на которых ездят американцы.

Конечно, рынок огромен: когда ты продаешь 12 миллионов новых и 50 миллионов поддержанных авто, – понятно, что там есть все.

В штате Индиана меня поразило огромное количество старых больших машин – старых Кадиллаков, старых Бьюиков, но за последние годы видно, как меняется автомобильный парк: все меньше становится совсем раздолбанных пикапов, проржавевших насквозь. Все-таки народ пересаживается на свежие машины, но сказать, что заметны маленькие машины в Америке – нет, не заметны.

Даже такой город, как Чикаго – по нашим понятиям мегаполис, все равно – большие машины, пикапы, внедорожники, изобилие стоянок…

Это, видимо, какие-то традиции, но, самое главное, в Америке, практически, решен вопрос с парковками. Мне могут, конечно, сказать, что это дорого. Мне тыкали пальцем – за час 12 долларов!

Но я за эти 12 долларов, всегда найду место на платной стоянке. Поэтому можно спокойно передвигаться на больших автомобилях. Большой автомобиль удобен: мы жили в маленьком городке, но чтобы получить какое-то цивилизованное благо, мы должны были ездить 15 миль на пересечение двух интерстейтов, где всегда меня удивляло – почему торговые комплексы с гостиницами? Потом я понял, что там есть бар со стриптизом, там ребята отдыхают в пятницу и, конечно, никто домой не поедет. Ведь злые американские полицейские только спят и видят, как тебя поймать, вынуть из машины и «запустить в позу Ромберга вдоль дороги».

Так что, в Америке такой образ жизни, очень своеобразный, подразумевающий, что автомобиль – это член семьи, автомобиль – это жизненная необходимость. Без автомобиля – никуда.

Хотя мне говорят, что в последнее время они пытаются развивать общественный транспорт. С интересом наблюдаю эту картину: если это называется развитие общественного транспорта…

Однако, американцы – не только потребители автомобилей. Они великие изобретатели. Они придумали, начиная, скажем, от безопасного стекла и стартера и, заканчивая кондиционером и автоматической коробкой передач. Не говоря уже о главном гениальном изобретении Форда – конвейерной сборке. А сейчас из американских научных центров появляются те автомобили, которые будут определять тенденцию уже на ближайшие годы.

И тут интересна тенденция. Американцы, например, спохватились, что начавшийся в 60-ых годах вывод промышленности от себя в Южную Америку, а потом в Азию, сейчас приносит там немалые деньги, начинают делать разворот – возвращать к себе производство, но производство с большой добавленной стоимостью, то есть то, что высокотехнологично. Например, «Дженерал-моторс» за два половиной миллиарда долларов вернул обратно, в США, производство батарей. Они говорят, что будут продолжать возвращать и другие производства, но также очень высокотехнологичные. Сейчас очень серьезно занялись экологией, хотя при наличии сланцевых запасов, думаю, что все это все – от лукавого. Однако, вот последняя безумная американская идея – в Калифорнии хотят запретить ездить на неэкологичных автомобилях вообще!

Если это появится, то тогда перейдут на другой уровень автомобилизации. И то, что разрабатывается сейчас в исследовательских американских центрах, может стать следующей автомобильной революцией. Она скорее будет, наверное, поначалу интереснее для густонаселенной Европы, чем для Америки, но потом и для американцев. То есть, это «автомобиль-костюм». Я всегда говорю: если это наше будущее, то пусть оно не наступит!

Это такая тщедушная тележка на электрическом ходу, которая сама общается. Вы выходите из дома, садитесь в эту тележку и поехали. И она сама общается со светофорами, сама прокладывает путь в трафике. А потом моя тележка встречается с вашей тележкой и они общаются в вопросах безопасности, предотвращают все аварии, то есть, замедляются раньше, чем вы успели подумать. Вот это то, над чем они сейчас очень серьезно работают. Случись это – будет следующая технологическая революция…

И последнее. Когда я думаю, что бы я позаимствовал у американского автопрома, то скажу так … ничего!
Нам там заимствовать нечего, поскольку мы все, так сказать, исконно «американско-автопромовские». Весь автопром страны у нас – это, советский, по американским принципам построенный и продолжающий жить по тем же самым американским принципам.

Что бы я взял у американцев: это – самое главное, дороги! Это дороги, это культура поведения на дорогах, это работа полиции на дорогах.

Вот три составляющих, а которых держится вся американская дорожная действительность. Это то, что стоило бы перенести в нашу жизнь, в основном, конечно, понятно, что в любой стране есть свои дураки. И я видел американских дураков, даже на хороших дорогах.

А в целом, на меня Америка производит странное впечатление: я считаю, что эти ребята тоже идут куда-то не туда, как ни странно, у них не стало какой-то цели, они тоже куда-то не туда пошли… Не в политическом смысле и не в автомобильном. А в общечеловеческом.