Александр Архангельский: важнейший американский принцип состоит в том, что интеллект – это не обременительный довесок к основной жизни, а важнейшее условие развития государства

Первый раз я попал в США, наверное, в году 1996-ом и увидел сразу две Америки.

Первая – глухая провинция, какой-то маленький городок в Северной Каролине, где жил мой приятель, преподававший в Каролинском университете. Такая Америка потрясла меня тем, что в ней, в отличие от Европы, нет центра.

Я приезжаю в европейский город и иду куда? В центр. И все понятно, дальше от центра – окраины и… А тут я попал внутрь спирали, не имеющей начала: где центр? Где периферия, где деревня, где город? А потом я, поскольку денег не было, сел в автобус и поехал из Северной Каролины в Нью-Йорк.

Далее я уснул и проснулся уже в Нью-Йорке.

Я вышел, почесал репу и понял, что я глухой провинциал, который приехал в серьезный город. У меня было ощущение, что я – какая-то тетя Мотя из Жмеринки с большими чемоданами, которая в Киев приехала и стоит на главной площади – это же какая-то другая планета!

И вот эти два полюса совершенно запредельного космического века, устремленного вверх и обогнавшего нас на столетия, и мира, из которого выдернули центр и он ползет себе во все стороны, как тараканы из русской избы, – вот это был для меня первый выезд в Америку.

А потом это уже была более серьезная Америка – упорядоченная, Америка Вашингтона, Америка Библиотеки Конгресса, но с другой стороны, я попал уже в американскую бюрократическую машину и оценил ее изнутри.

Мы снимали фильм в Библиотеке Конгресса, и в последний день мой оператор вместе с помощником сдуру, не спросив меня, пошли подснять городскую натуру – вышли прямо рядом с гостиницей, поставили камеру, начали снимать, и тут их арестовали. Я начал их искать, спустился, и меня тоже арестовали…

Оказалось – нельзя, потому что молодые люди, которые бегали вокруг гостиницы и «занимались спортом», оказались агентами ФБР. Как только камера была выставлена, они вынули бэджики из-под маек и приставили к нам тетенек-полицейских, которые нас сторожили, не понимая в чем дело. Я пытался разговаривать: а в чем дело? Видимо, нельзя было снимать полицейского при исполнении служебных обязанностей – он попал в кадр пьющий кока-колу. Я говорю: мы не знали, давайте просто сотрем. Давайте, сказали тетеньки, взяли камеру и сняли мой живот – пять минут, когда полицейский попал в кадр.

Это нас спасло, ибо было вскоре после событий 11 сентября 2001 года.

Нас повезли в участок двумя группами. Потом добрый следователь и злой следователь допрашивали, подняли на ноги всех, включая охрану и парковую полицию при Белом доме, которую мы снимали накануне. Мне впервые задали вопрос: когда я начал сотрудничать с советской разведкой? Это было похоже на мультфильм «Шпионские страсти».

Я понял, насколько же великая страна Америка, если при такой масштабной бюрократической тупости она продолжает лидировать в мире. То есть она может себе позволить и это!

Как самая яркая встреча мне запомнился визит к доктору Джеймсу Биллингтону, директору Библиотеки Конгресса. Он историк, занимается Россией, его книга «Икона и топор» до сих пор, мне кажется, переиздается в США. Он автор одноименного трехсерийного фильма.

Это совершенно фантастическая история: ты приходишь в Библиотеку Конгресса… Ну кто такой директор библиотеки, даже самой крупной, в России? Это человек, который без конца должен выклянчивать деньги, объясняя начальникам, зачем нужна библиотека, зачем нужен он сам, и зачем нужны читатели.

Директор Библиотеки Конгресса – это представитель верхнего слоя американской элиты. Он себя так и ведет – не как надутый чиновник, он расслабленный, даже как будто рассеянный, но он так разговаривает что с тобой, что с мультимиллиардером, что с президентом. На столе у него телефон, по которому можно напрямую позвонить министру обороны. Более того, именно доктор Биллингтон в свое время попросил Дика Чейни в его бытность министром обороны дать военный самолет для перевозки в Россию копировальной техники, чтобы оцифровывать какой-то один из крупнейших российских архивов. И эту технику перебрасывали военным самолетом, потому что директор Библиотеки Конгресса попросил, а это серьезный человек.

Это, конечно, фантастика!

Кроме того, я человек, слава Богу, не завистливый, но единственный раз в жизни позавидовал. Я позавидовал кабинету директора Библиотеки Конгресса.

Во-первых: ты входишь в этот кабинет и перед входом видишь маленький бюст Андрея Сахарова – это сразу знак того, кто для него есть ориентир в этом мире. Ты входишь и это простое пространство, очень легко организованное. Выход на балкон отделан простой сосной, уже посеревшей от старости. Ты выходишь – и перед тобой Капитолий, Библиотека Конгресса. И ты, в общем, понимаешь, как устроена Америка и где ее центр: вот центр принятия политических решений, а вот центр интеллектуальной жизни. И одно без другого невозможно.

Изыми из американской демократии Библиотеку – демократия поползет. И это ответ, найденный элитами – зачем им нужна интеллектуальная жизнь. Не для того, чтобы левые интеллектуалы надоедали без конца. Она нужна для того, чтобы любое решение, абсолютно прагматическое, прорабатывалось исторически и юридически.

Мы знаем, что Библиотека Конгресса – это основное книгохранилище, но главное – она отвечает за то, чтобы обрабатывать полмиллиона запросов в год от конгрессменов. Они обеспечивают интеллектуальную составляющую законодательных решений. Поэтому эти решения продуманы и работают десятилетиями.

Директор сейчас уже очень пожилой человек, но при этом, умеет вышибать деньги. Это отдельное дарование, и любой миллиардер считает для себя честью пожертвовать деньги Библиотеке Конгресса.

Что меня в разговоре с ним поразило: они не врут ни себе, ни окружающим. Доклад Библиотеки Конгресса «О перспективах чтения» звучит примерно так: никто не доказал, что без чтения жить невозможно. Точка! У нас всегда: без чтения нельзя, вы будете сразу обезьянами…

Но это правда – никто не доказал, что без чтения жить невозможно. До этого в истории был долгий период, и он гораздо дольше, чем период чтения, когда читали только люди, специально обученные, в специально отведенных местах – монахи в монастырях.

Да, мы являемся частью цивилизации чтения и хотим, чтобы наши дети продолжали читать. Однако не потому, что это доказано, а потому, что это наша воля, мы так хотим. И именно поэтому будем выстраивать эту систему. Как выстраивать? Как и всю американскую демократию: не сверху вниз, а по горизонтали.

Библиотека является только центром, а вокруг нее – центры чтения во всех крупных городах, и это работает по всей цепочке: каждый штат самодостаточен, а центры чтения связаны в мощнейшую сеть.

И вот это знакомство с Библиотекой Конгресса демонстрирует важнейший американский принцип: согласие элит с тем, что интеллект – это не обременительный довесок к основной жизни, а важнейшее условие развития государства.

Читайте нашу рубрику «Матвей Ганапольский: Открывая Америку»