Космические программы России до 2020-го и до 2030-го годов, ведущие в никуда.Серия неудач, случившихся со старой, испытанной техникой, хаотичные, идущие «сверху» идеи о том, как вывести космическую отрасль из кризиса: объединить с авиацией, создать госкорпорацию, холдинги, структуры, разделить функции…
Подобные «разброд и шатание» в отрасли способствовали вызреванию в российском космическом сообществе понимания того, что без конкретных, амбициозных целей и задач, поставленных перед космонавтикой, она обречена на деградацию и распад. Но такими целями и задачами не может быть бесконечная модернизация полувековой космической техники. Значит, нужно идти вперёд.
Куда? Продолжать затирать «до дыр» околоземную орбиту? Это можно делать и с помощью имеющихся «Союзов», «Протонов» или воссозданных станций типа «Салют» или «Мир».
На Луну? Как ни крути, а получится повторение «Аполлона» с реинкарнацией американских технологий более, чем полувековой давности. Ибо никаких более значимых задач, чем походить по Луне, постучать по камешкам молоточком, пособирать пробы грунта или льда, или, в крайнем случае, установить там телескоп, на данном этапе развития науки и техники у человечества на естественном спутнике Земли нет.
Остаётся «дальний» космос, за пределами лунной орбиты. А это, если не просто «семимильными шагами» бороздить вакуум, только Марс. Все остальное, как сказал в своё время известный американский астрофизик Карл Саган, «либо слишком далеко, либо слишком негостеприимно».
Могут, правда, быть и промежуточные этапы, как, например, «охота» на астероид, которую собирается осуществить НАСА к середине 2020-х годов. Проект этот, правда, не пользуется ни достаточной общественной, ни политической поддержкой и, скорее всего, будет сведен к испытанию пилотируемого корабля «Орион» на окололунной орбите.
Автоматический аппарат подтянет какой-нибудь небольшой астероид к этой орбите, где его захватит «Орион», переведет на данную орбиту, а там астронавты приступят к его изучению и сбору образцов для доставки на Землю. А стратегической целью космической программы США по-прежнему остаётся Марс, окрестности которого астронавты НАСА должны достичь к середине 2030-х годов.
Но, в любом случае, на тех, кто планирует марсианскую миссию, обрушится водопад вопросов, на которые нужно ответить прежде, чем начать практически двигаться в марсианском направлении. Главных среди них два: как и когда лететь?
Ответы на данные вопросы станут своего рода «кнехтами», уцепившись за которые планировщики марсианского полета не будут снесены «потоком», состоящим из множества других, более мелких вопросов, относящихся к разработке и осуществлению такого крупномасштабного проекта, как экспедиция на Марс или, по крайней мере, на околомарсианскую орбиту.
Всё гениальное просто
Данный принцип полностью применим к проектам, с которых начиналась космическая эра. Первый в мире спутник, запущенный Советским Союзом 4 октября 1957 года, назывался ПС-1. Название говорит само за себя. ПС — это «простейший спутник».
Почему простейший? Ведь еще 30 января 1956 г. было выпущено правительственное постановление, предписывающее создать и вывести в 1957-1958 годах «Объект «Д»». Под этим безликим названием скрывался спутник массой от 1000 до 1400 килограммов и способный нести от 200 до 300 килограммов научной аппаратуры.
Но уже в 1956 году стало очевидно, что столь сложная система в требуемые сроки создана быть не может. Казалось бы, в чем проблема? Ну, запустят на год-два позже, зато на орбите окажется многофункциональный аппарат, способный решить сразу несколько научных задач.
Однако главный конструктор Сергей Королев был не только талантливым инженером. Он еще очень хорошо чувствовал природу высшей государственной власти. Королев понимал: сам по себе космос власти не интересен. Но если исследование и освоение внеземного пространства поможет Кремлю решить ряд важных политических задач, то он с большой долей вероятности поддержит космонавтику.
Главный конструктор видел, как одержимо советское руководство стремлением доказать превосходство социалистической системы над капиталистической, в частности, путём её опережения в области науки и техники.Значит, надо любой ценой стать первыми в космосе. Нужно торопиться. США заявили о своем намерении запустить искусственный спутник Земли (ИСЗ) в 1958 году.
Поэтому, в феврале 1957 года Королев, «напугав» правительство информацией о готовящимся запуске первого американского ИСЗ, предложил ради завоевания советского приоритета в космосе запустить ПС вместо «Объекта ''Д''».
«Дипломатия спутника»
ПС представлял собой полусферу диаметром 58 сантиметров, внутри которой скрывались батарея и радиопередатчик (не считая некоторых других вспомогательных систем). Всё. Но этого хватило, чтобы Советский Союз получил неофициальный, но от этого ничуть не менее значимый статус «первооткрывателя космоса».
И пусть первый американский «Эксплорер-1», отправившийся на орбиту 31 января 1958 года и открывший радиационные пояса Ван Аллена, был лучше оснащен научной аппаратурой, чем ПС. Решить ключевую для США государственную задачу — отдать Grand Prix космического первенства Америке — он уже не мог.
Политическим результатом запуска ПС стал значительно возросший авторитет Советского Союза на международной арене.Осознав это, Москва всячески эксплуатировала советские космические победы во внешнеполитических интересах СССР. Не случайно западные СМИ называли советскую политику конца 1950-х - начала 1960-х годов «дипломатией спутника».
Что же касается последствия успеха ПС для советской космической отрасли, то руководство страны, ощутив вкус лавров вместе с ростом собственной популярности внутри СССР и за его пределами, сделало космонавтику делом особой государственной важности, обеспечив ее необходимой финансовой и административной поддержкой.
Тот же принцип «первенства благодаря простоте» Королев использовал при планировании первого полета человека в космос, полета первого многоместного корабля и первого выхода человека в открытый космос. И всегда получал положительную отдачу для космонавтики от действия этого принципа. Руководство СССР с энтузиазмом поддерживало космические направления, начало которым было положено советскими космическими победами.
То, что Кремль в основу своего подхода к отечественной космонавтике положил правило «поддерживаем только победы в борьбе за первенство», было подтверждено печальным опытом советской лунной программы. После проигрыша Соединенным Штатам лунной гонки, СССР в начале 1970-х годов закрыл свою лунную программу, положив на «полку» все наработки, сделанные советскими инженерами и конструкторами в «лунном» направлении. Была, правда, и еще одна причина, по которой Кремль «охладел» к данной программе, но об этом будет сказано несколько ниже.
За 15 лет «не ходить»
Второй важнейший вопрос: когда лететь? В случае с Красной планетой, астрономическое окно для запусков открывается в среднем раз в два года. Но не небесная механика в данном случае определяет время старта экспедиции к Марсу, а ее готовность.
Готовиться можно сколько угодно долго. Банальный пример — плавание Колумба. Представим, что нашлись бы «мудрецы», которые говорили бы генуэзцу, что пока «качественно» не поднимется уровень кораблестроения и навигации, предпринимать такое путешествие смертельно опасно. Да и вообще, хорошо бы, чтоб несколько стран разделили между собой расходы на данное предприятие. Неизвестно, в какую сторону могло бы пойти развитие человечества, если бы Колумб их послушал.
Таким образом, нужно исходить из того, что современные технологические возможности России, которые смогли обеспечить десятки лет непрерывного пребывания людей в космосе (включая полеты четырех космонавтов продолжительностью год и более) позволяют начать работу над осуществлением «минимального» проекта пилотируемой облетно-орбитальной (беспосадочной) экспедиции к Марсу. Особенно с учетом того, что РКК «Энергия» уже разработала проект подобной экспедиции.
С учетом рассмотренного в начале статьи принципа максимальной простоты, главная задача будет создать технику, которая позволила бы людям долететь до Марса и вернуться на Землю живыми и невредимыми. Научные исследования на поверхности Красной планеты, строительство там базы в преддверии колонизации будут потом. Прежде всего, нужно будет убедиться в том, что люди в состоянии перенести перелёт через пропитанный радиацией «дальний» космос до Марса и обратно.
Как показывает опыт мировой космонавтики, у той космической программы, осуществление которой рассчитано на срок не позднее, чем через 10-15 лет с начала работы по ней, значительно возрастают шансы на реализацию. Или, говоря словами Королева, за 15-летний срок «ходить» нельзя. Почему?
Спросим у истории
Логика здесь простая: зачем главе государства «подписываться» своим авторитетом и крупными бюджетными суммами под программой, политические плоды от осуществления которой получит не он и даже не его преемник, а некто, к кому данный глава никакого отношения иметь не будет?
Со своей стороны этот «некто» также не будет испытывать большого интереса к осуществлению программы, инициированной за много лет до него, ибо избиратели лишь в весьма незначительной степени воздадут ему должное за её успех. К тому же, не будучи инициатором данного проекта, этот гипотетический глава государства сможет закрыть ее, ни рискуя при этом нанести себе политический урон.
Поучительные факты
Вот примеры потери интереса лидеров государств к космическим программам, начатым при их предшественниках.
Первый их них — лунная программа США. Начата при президенте-демократе Джоне Кеннеди в 1961 году. Была рассчитана на 9 лет (здесь и далее имеется в виду время с начала работ по ней и до момента ее успешной реализации). Продолжена и осуществлена при его преемнике Линдоне Джонсоне, который в должности вице-президента при Кеннеди способствовал ее разработке и принятию. Преждевременно закрыта при республиканце Ричарде Никсоне в 1972 году;
Второй — лунная программа СССР. Начата при Никите Хрущеве в 1964 году, ставила цель обогнать США, то есть была рассчитана на 5-6 лет.Закрыта при Леониде Брежневе в середине 1970-х годов.
Третий — принятая также при Хрущеве в 1960 году программа освоения космического пространства на период 1960-1967 годов. Она предусматривала строительство обитаемой базы на Луне, а также пилотируемые облеты Венеры и Марса. После ряда корректировок «ушла в песок» при Брежневе.
Четвертый пример — программа «Энергия-Буран». Начата при Брежневе в середине 1970-х годов.Была рассчитана на срок около 10 лет. В 1988 году был совершен первый и последний полет «Бурана» в рамках данной программы. Фактически закрыта при Михаиле Горбачеве в конце 1980-х годов. Формально закрыта при Борисе Ельцине в 1993 году.
Пятый — программа станции «Фридом».Начата при президенте-республиканце Рональде Рейгане в 1984 году, была рассчитана на 6-7 лет. Продолжала осуществляться при его «преемнике» Джордже Буше-старшем и практически закрыта при президенте-демократе Билле Клинтоне в 1993 году до своей трансформации в проект Международной космической станции (МКС) «Альфа».
И, наконец, шестой — программа «возвращения на Луну».Начата президентом-республиканцем Джорджем Бушем-младшим в 2004 году. Рассчитана была на 11-14 лет. Закрыта президентом-демократом Бараком Обамой в 2010 году.
Вывод небесспорен, но тенденция очевидна
Вывод о «губительности» смены власти для какой-либо космической программы, сделанный на основании данных примеров, может вызвать возражения. Никсон «закрыл» «Аполлон», потому что главная цель — опередить русских в космосе — была Америкой достигнута.
Брежнев поступил так же с советской лунной программой потому, что не было смысла продолжать уже проигранное соревнование с Соединенными Штатами. Горбачев и Ельцин «отменили» «Энергию-Буран» потому, что на смену «Холодной войне», для которой эта система была создана, пришел «медовый месяц» в отношениях между СССР/Россией и США.
Тем более, есть примеры, показывающие, что у космической программы, начатой при одном главе государства, есть шансы выжить при другом. Начатая в 1972 году при Никсоне программа «Спэйс Шаттл» просуществовала до 2011 года. То же самое можно сказать про программу советских орбитальных станций типа «Салют», включая советско-российский «Мир». Она пережила четырех руководителей СССР и одного - России.
Но вероятность выживания программы при смене высшего руководства страны на другое, не связанное с ним узами преемственности, заметно уменьшается. Можно с большой долей вероятности утверждать, что останься великий энтузиаст космонавтики Хрущев у власти в 1970-е годы, советская лунная программа привела бы к высадке космонавтов на Луну, а возможно, и строительству там базы.
Не разделяй Горбачев и Ельцин популярную во второй половине 1980-х годов идею о том, что «космонавтика ''съела'' колбасу», вполне возможно, что «Энергия-Буран» поступила бы в регулярную эксплуатацию или, по крайней мере, её летная жизнь не ограничилась бы одной испытательной миссией, к тому же в автоматическом режиме.
Точно так же, если бы в США сохранилась преемственность власти президентов Рейгана и Буша-старшего, поддерживавших «Фридом», то программе этой станции при демократе Клинтоне не пришлось бы выживать в 1993 году в американском Конгрессе с преимуществом в один голос.
Но были и плюсы
Однако, вне зависимости от степени незавершенности вышеупомянутых программ, руководители, как СССР, так и США, инициировавшие их, активно поддерживали свои «детища». Почему?
Просто потому, что относительно короткий срок осуществления данных программ сохранял в высшей государственной власти с одной стороны ощущение их подконтрольности и реализуемости, а с другой – надежду на получение политических дивидендов от успешного завершения этих программ. В результате, они были обеспечены соответствующим финансированием, административной поддержкой и, в конечном итоге, принесли хоть какой-то практический результат.
В рамках советской программы освоения космоса на период 1960-1967 годов были запущены автоматические аппараты на Марс и Венеру, от лунной программы СССР остался корабль «Союз», от двигателя РД-170 «Энергии-Бурана» — производные РД-180 и РД-171 (первый используется на «Атласе», второй – на «Зените»), а МКС уже «разменяла» полтора десятка лет на орбите.
Запах «золота»
Представим себе ситуацию: спортсмен мирового класса готовится к борьбе за «золото» на Олимпиаде, которая состоится через 4 года. И вдруг он узнает, что по какой-то причине руководители олимпийской сборной решили не брать его на эту Олимпиаду, а включить его в состав команды для выступления на следующей Олимпиаде, которая состоится через 8 лет. Будет ли этот спортсмен готовиться к «послезавтрашней» Олимпиаде так же интенсивно, как к «завтрашней»? Ответ, думаю, очевиден.
И это вторая важнейшая причина, по которой инженеры, конструкторы, ученые и прочие специалисты, работающие над марсианским проектом, должны рассчитывать увидеть результаты своего труда в ближайшем будущем, отстоящим от них не более, чем на 10-15 лет. Только тогда они будут работать с максимальной отдачей.
Важность чувствовать «запах золота» для успеха подготовки к такому предприятию, как полет на Марс, очень хорошо поняли руководители и разработчики проекта Mars One (колонизация Марса в «один конец», начало которой запланировано на 2023 год).Понял это и американский предприниматель и по совместительству первый космический «турист» Деннис Тито. Предложенная им облетная пилотируемая миссия к Марсу намечена на 2018 год.
Будем реалистами — у этих проектов немного шансов на осуществление. Однако близкие сроки их реализации неизбежно заставляют все тех, кто задействован в подготовке, работать четче, интенсивнее и с большим энтузиазмом.
«Утром — деньги, вечером — стулья»
В этой бессмертной фразе из «Двенадцати стульев» кроется третья причина планировать осуществление марсианской программы на относительно короткий срок.Только так руководители космической отрасли будут нести личную ответственность за ее осуществление.
Разумеется, никто не ожидает, что руководитель Роскосмоса будет занимать свою должность в течение 10-15 лет. Вспомним, что один из «отцов» «Аполлона», администратор НАСА Джеймс Уэбб возглавлял космическое агентство с февраля 1961 по октябрь 1968 года и ушел со своего поста даже до первого пилотируемого полета по окололунной орбите, который состоялся в декабре 1968 года.
Но при сжатых сроках подготовки марсианской экспедиции будет значительно легче отслеживать прогресс этой подготовки, а соответственно, спрашивать с тех, кто несет за нее ответственность. Это особенно важно применительно к российской космической отрасли, которая, по признанию Счетной палаты, является «крайне неэффективной» с точки зрения получения результатов на расходуемые средства.
Начните в условиях России подготовку к марсианской миссии, запланированной на 2030 год, и вы получите очередную «черную дыру», в которой практически бесконтрольно будут исчезать миллиарды бюджетных рублей. И при этом спросить за их исчезновение будет не с кого, ибо столь длительные сроки работ позволят «крайне эффективно» использовать известный принцип Хаджи Насреддина, пообещавшему эмиру за 20 лет научить читать его ишака: «За двадцать лет кто-нибудь да сдохнет — либо ишак, либо эмир».
Подведём итог: из множества условий, необходимых для успешного осуществления марсианской миссии, можно выделить два ключевых. Первое — это «максимальная минимальность» технического содержания и стоимости данной миссии. Вторая — максимально сжатые сроки ее подготовки, не выходящие за 10-15 лет. Только так можно гарантировать, что интерес власти к миссии, деньги, выделенные на ее реализацию и энтузиазм тех, кто будет ее готовить, не «размажутся» во времени и не «уйдут в песок».
Подобные «разброд и шатание» в отрасли способствовали вызреванию в российском космическом сообществе понимания того, что без конкретных, амбициозных целей и задач, поставленных перед космонавтикой, она обречена на деградацию и распад. Но такими целями и задачами не может быть бесконечная модернизация полувековой космической техники. Значит, нужно идти вперёд.
Куда? Продолжать затирать «до дыр» околоземную орбиту? Это можно делать и с помощью имеющихся «Союзов», «Протонов» или воссозданных станций типа «Салют» или «Мир».
На Луну? Как ни крути, а получится повторение «Аполлона» с реинкарнацией американских технологий более, чем полувековой давности. Ибо никаких более значимых задач, чем походить по Луне, постучать по камешкам молоточком, пособирать пробы грунта или льда, или, в крайнем случае, установить там телескоп, на данном этапе развития науки и техники у человечества на естественном спутнике Земли нет.
Остаётся «дальний» космос, за пределами лунной орбиты. А это, если не просто «семимильными шагами» бороздить вакуум, только Марс. Все остальное, как сказал в своё время известный американский астрофизик Карл Саган, «либо слишком далеко, либо слишком негостеприимно».
Могут, правда, быть и промежуточные этапы, как, например, «охота» на астероид, которую собирается осуществить НАСА к середине 2020-х годов. Проект этот, правда, не пользуется ни достаточной общественной, ни политической поддержкой и, скорее всего, будет сведен к испытанию пилотируемого корабля «Орион» на окололунной орбите.
Автоматический аппарат подтянет какой-нибудь небольшой астероид к этой орбите, где его захватит «Орион», переведет на данную орбиту, а там астронавты приступят к его изучению и сбору образцов для доставки на Землю. А стратегической целью космической программы США по-прежнему остаётся Марс, окрестности которого астронавты НАСА должны достичь к середине 2030-х годов.
Но, в любом случае, на тех, кто планирует марсианскую миссию, обрушится водопад вопросов, на которые нужно ответить прежде, чем начать практически двигаться в марсианском направлении. Главных среди них два: как и когда лететь?
Ответы на данные вопросы станут своего рода «кнехтами», уцепившись за которые планировщики марсианского полета не будут снесены «потоком», состоящим из множества других, более мелких вопросов, относящихся к разработке и осуществлению такого крупномасштабного проекта, как экспедиция на Марс или, по крайней мере, на околомарсианскую орбиту.
Всё гениальное просто
Данный принцип полностью применим к проектам, с которых начиналась космическая эра. Первый в мире спутник, запущенный Советским Союзом 4 октября 1957 года, назывался ПС-1. Название говорит само за себя. ПС — это «простейший спутник».
Почему простейший? Ведь еще 30 января 1956 г. было выпущено правительственное постановление, предписывающее создать и вывести в 1957-1958 годах «Объект «Д»». Под этим безликим названием скрывался спутник массой от 1000 до 1400 килограммов и способный нести от 200 до 300 килограммов научной аппаратуры.
Но уже в 1956 году стало очевидно, что столь сложная система в требуемые сроки создана быть не может. Казалось бы, в чем проблема? Ну, запустят на год-два позже, зато на орбите окажется многофункциональный аппарат, способный решить сразу несколько научных задач.
Однако главный конструктор Сергей Королев был не только талантливым инженером. Он еще очень хорошо чувствовал природу высшей государственной власти. Королев понимал: сам по себе космос власти не интересен. Но если исследование и освоение внеземного пространства поможет Кремлю решить ряд важных политических задач, то он с большой долей вероятности поддержит космонавтику.
Главный конструктор видел, как одержимо советское руководство стремлением доказать превосходство социалистической системы над капиталистической, в частности, путём её опережения в области науки и техники.Значит, надо любой ценой стать первыми в космосе. Нужно торопиться. США заявили о своем намерении запустить искусственный спутник Земли (ИСЗ) в 1958 году.
Поэтому, в феврале 1957 года Королев, «напугав» правительство информацией о готовящимся запуске первого американского ИСЗ, предложил ради завоевания советского приоритета в космосе запустить ПС вместо «Объекта ''Д''».
«Дипломатия спутника»
ПС представлял собой полусферу диаметром 58 сантиметров, внутри которой скрывались батарея и радиопередатчик (не считая некоторых других вспомогательных систем). Всё. Но этого хватило, чтобы Советский Союз получил неофициальный, но от этого ничуть не менее значимый статус «первооткрывателя космоса».
И пусть первый американский «Эксплорер-1», отправившийся на орбиту 31 января 1958 года и открывший радиационные пояса Ван Аллена, был лучше оснащен научной аппаратурой, чем ПС. Решить ключевую для США государственную задачу — отдать Grand Prix космического первенства Америке — он уже не мог.
Политическим результатом запуска ПС стал значительно возросший авторитет Советского Союза на международной арене.Осознав это, Москва всячески эксплуатировала советские космические победы во внешнеполитических интересах СССР. Не случайно западные СМИ называли советскую политику конца 1950-х - начала 1960-х годов «дипломатией спутника».
Что же касается последствия успеха ПС для советской космической отрасли, то руководство страны, ощутив вкус лавров вместе с ростом собственной популярности внутри СССР и за его пределами, сделало космонавтику делом особой государственной важности, обеспечив ее необходимой финансовой и административной поддержкой.
Тот же принцип «первенства благодаря простоте» Королев использовал при планировании первого полета человека в космос, полета первого многоместного корабля и первого выхода человека в открытый космос. И всегда получал положительную отдачу для космонавтики от действия этого принципа. Руководство СССР с энтузиазмом поддерживало космические направления, начало которым было положено советскими космическими победами.
То, что Кремль в основу своего подхода к отечественной космонавтике положил правило «поддерживаем только победы в борьбе за первенство», было подтверждено печальным опытом советской лунной программы. После проигрыша Соединенным Штатам лунной гонки, СССР в начале 1970-х годов закрыл свою лунную программу, положив на «полку» все наработки, сделанные советскими инженерами и конструкторами в «лунном» направлении. Была, правда, и еще одна причина, по которой Кремль «охладел» к данной программе, но об этом будет сказано несколько ниже.
За 15 лет «не ходить»
Второй важнейший вопрос: когда лететь? В случае с Красной планетой, астрономическое окно для запусков открывается в среднем раз в два года. Но не небесная механика в данном случае определяет время старта экспедиции к Марсу, а ее готовность.
Готовиться можно сколько угодно долго. Банальный пример — плавание Колумба. Представим, что нашлись бы «мудрецы», которые говорили бы генуэзцу, что пока «качественно» не поднимется уровень кораблестроения и навигации, предпринимать такое путешествие смертельно опасно. Да и вообще, хорошо бы, чтоб несколько стран разделили между собой расходы на данное предприятие. Неизвестно, в какую сторону могло бы пойти развитие человечества, если бы Колумб их послушал.
Таким образом, нужно исходить из того, что современные технологические возможности России, которые смогли обеспечить десятки лет непрерывного пребывания людей в космосе (включая полеты четырех космонавтов продолжительностью год и более) позволяют начать работу над осуществлением «минимального» проекта пилотируемой облетно-орбитальной (беспосадочной) экспедиции к Марсу. Особенно с учетом того, что РКК «Энергия» уже разработала проект подобной экспедиции.
С учетом рассмотренного в начале статьи принципа максимальной простоты, главная задача будет создать технику, которая позволила бы людям долететь до Марса и вернуться на Землю живыми и невредимыми. Научные исследования на поверхности Красной планеты, строительство там базы в преддверии колонизации будут потом. Прежде всего, нужно будет убедиться в том, что люди в состоянии перенести перелёт через пропитанный радиацией «дальний» космос до Марса и обратно.
Как показывает опыт мировой космонавтики, у той космической программы, осуществление которой рассчитано на срок не позднее, чем через 10-15 лет с начала работы по ней, значительно возрастают шансы на реализацию. Или, говоря словами Королева, за 15-летний срок «ходить» нельзя. Почему?
Спросим у истории
Логика здесь простая: зачем главе государства «подписываться» своим авторитетом и крупными бюджетными суммами под программой, политические плоды от осуществления которой получит не он и даже не его преемник, а некто, к кому данный глава никакого отношения иметь не будет?
Со своей стороны этот «некто» также не будет испытывать большого интереса к осуществлению программы, инициированной за много лет до него, ибо избиратели лишь в весьма незначительной степени воздадут ему должное за её успех. К тому же, не будучи инициатором данного проекта, этот гипотетический глава государства сможет закрыть ее, ни рискуя при этом нанести себе политический урон.
Поучительные факты
Вот примеры потери интереса лидеров государств к космическим программам, начатым при их предшественниках.
Первый их них — лунная программа США. Начата при президенте-демократе Джоне Кеннеди в 1961 году. Была рассчитана на 9 лет (здесь и далее имеется в виду время с начала работ по ней и до момента ее успешной реализации). Продолжена и осуществлена при его преемнике Линдоне Джонсоне, который в должности вице-президента при Кеннеди способствовал ее разработке и принятию. Преждевременно закрыта при республиканце Ричарде Никсоне в 1972 году;
Второй — лунная программа СССР. Начата при Никите Хрущеве в 1964 году, ставила цель обогнать США, то есть была рассчитана на 5-6 лет.Закрыта при Леониде Брежневе в середине 1970-х годов.
Третий — принятая также при Хрущеве в 1960 году программа освоения космического пространства на период 1960-1967 годов. Она предусматривала строительство обитаемой базы на Луне, а также пилотируемые облеты Венеры и Марса. После ряда корректировок «ушла в песок» при Брежневе.
Четвертый пример — программа «Энергия-Буран». Начата при Брежневе в середине 1970-х годов.Была рассчитана на срок около 10 лет. В 1988 году был совершен первый и последний полет «Бурана» в рамках данной программы. Фактически закрыта при Михаиле Горбачеве в конце 1980-х годов. Формально закрыта при Борисе Ельцине в 1993 году.
Пятый — программа станции «Фридом».Начата при президенте-республиканце Рональде Рейгане в 1984 году, была рассчитана на 6-7 лет. Продолжала осуществляться при его «преемнике» Джордже Буше-старшем и практически закрыта при президенте-демократе Билле Клинтоне в 1993 году до своей трансформации в проект Международной космической станции (МКС) «Альфа».
И, наконец, шестой — программа «возвращения на Луну».Начата президентом-республиканцем Джорджем Бушем-младшим в 2004 году. Рассчитана была на 11-14 лет. Закрыта президентом-демократом Бараком Обамой в 2010 году.
Вывод небесспорен, но тенденция очевидна
Вывод о «губительности» смены власти для какой-либо космической программы, сделанный на основании данных примеров, может вызвать возражения. Никсон «закрыл» «Аполлон», потому что главная цель — опередить русских в космосе — была Америкой достигнута.
Брежнев поступил так же с советской лунной программой потому, что не было смысла продолжать уже проигранное соревнование с Соединенными Штатами. Горбачев и Ельцин «отменили» «Энергию-Буран» потому, что на смену «Холодной войне», для которой эта система была создана, пришел «медовый месяц» в отношениях между СССР/Россией и США.
Тем более, есть примеры, показывающие, что у космической программы, начатой при одном главе государства, есть шансы выжить при другом. Начатая в 1972 году при Никсоне программа «Спэйс Шаттл» просуществовала до 2011 года. То же самое можно сказать про программу советских орбитальных станций типа «Салют», включая советско-российский «Мир». Она пережила четырех руководителей СССР и одного - России.
Но вероятность выживания программы при смене высшего руководства страны на другое, не связанное с ним узами преемственности, заметно уменьшается. Можно с большой долей вероятности утверждать, что останься великий энтузиаст космонавтики Хрущев у власти в 1970-е годы, советская лунная программа привела бы к высадке космонавтов на Луну, а возможно, и строительству там базы.
Не разделяй Горбачев и Ельцин популярную во второй половине 1980-х годов идею о том, что «космонавтика ''съела'' колбасу», вполне возможно, что «Энергия-Буран» поступила бы в регулярную эксплуатацию или, по крайней мере, её летная жизнь не ограничилась бы одной испытательной миссией, к тому же в автоматическом режиме.
Точно так же, если бы в США сохранилась преемственность власти президентов Рейгана и Буша-старшего, поддерживавших «Фридом», то программе этой станции при демократе Клинтоне не пришлось бы выживать в 1993 году в американском Конгрессе с преимуществом в один голос.
Но были и плюсы
Однако, вне зависимости от степени незавершенности вышеупомянутых программ, руководители, как СССР, так и США, инициировавшие их, активно поддерживали свои «детища». Почему?
Просто потому, что относительно короткий срок осуществления данных программ сохранял в высшей государственной власти с одной стороны ощущение их подконтрольности и реализуемости, а с другой – надежду на получение политических дивидендов от успешного завершения этих программ. В результате, они были обеспечены соответствующим финансированием, административной поддержкой и, в конечном итоге, принесли хоть какой-то практический результат.
В рамках советской программы освоения космоса на период 1960-1967 годов были запущены автоматические аппараты на Марс и Венеру, от лунной программы СССР остался корабль «Союз», от двигателя РД-170 «Энергии-Бурана» — производные РД-180 и РД-171 (первый используется на «Атласе», второй – на «Зените»), а МКС уже «разменяла» полтора десятка лет на орбите.
Запах «золота»
Представим себе ситуацию: спортсмен мирового класса готовится к борьбе за «золото» на Олимпиаде, которая состоится через 4 года. И вдруг он узнает, что по какой-то причине руководители олимпийской сборной решили не брать его на эту Олимпиаду, а включить его в состав команды для выступления на следующей Олимпиаде, которая состоится через 8 лет. Будет ли этот спортсмен готовиться к «послезавтрашней» Олимпиаде так же интенсивно, как к «завтрашней»? Ответ, думаю, очевиден.
И это вторая важнейшая причина, по которой инженеры, конструкторы, ученые и прочие специалисты, работающие над марсианским проектом, должны рассчитывать увидеть результаты своего труда в ближайшем будущем, отстоящим от них не более, чем на 10-15 лет. Только тогда они будут работать с максимальной отдачей.
Важность чувствовать «запах золота» для успеха подготовки к такому предприятию, как полет на Марс, очень хорошо поняли руководители и разработчики проекта Mars One (колонизация Марса в «один конец», начало которой запланировано на 2023 год).Понял это и американский предприниматель и по совместительству первый космический «турист» Деннис Тито. Предложенная им облетная пилотируемая миссия к Марсу намечена на 2018 год.
Будем реалистами — у этих проектов немного шансов на осуществление. Однако близкие сроки их реализации неизбежно заставляют все тех, кто задействован в подготовке, работать четче, интенсивнее и с большим энтузиазмом.
«Утром — деньги, вечером — стулья»
В этой бессмертной фразе из «Двенадцати стульев» кроется третья причина планировать осуществление марсианской программы на относительно короткий срок.Только так руководители космической отрасли будут нести личную ответственность за ее осуществление.
Разумеется, никто не ожидает, что руководитель Роскосмоса будет занимать свою должность в течение 10-15 лет. Вспомним, что один из «отцов» «Аполлона», администратор НАСА Джеймс Уэбб возглавлял космическое агентство с февраля 1961 по октябрь 1968 года и ушел со своего поста даже до первого пилотируемого полета по окололунной орбите, который состоялся в декабре 1968 года.
Но при сжатых сроках подготовки марсианской экспедиции будет значительно легче отслеживать прогресс этой подготовки, а соответственно, спрашивать с тех, кто несет за нее ответственность. Это особенно важно применительно к российской космической отрасли, которая, по признанию Счетной палаты, является «крайне неэффективной» с точки зрения получения результатов на расходуемые средства.
Начните в условиях России подготовку к марсианской миссии, запланированной на 2030 год, и вы получите очередную «черную дыру», в которой практически бесконтрольно будут исчезать миллиарды бюджетных рублей. И при этом спросить за их исчезновение будет не с кого, ибо столь длительные сроки работ позволят «крайне эффективно» использовать известный принцип Хаджи Насреддина, пообещавшему эмиру за 20 лет научить читать его ишака: «За двадцать лет кто-нибудь да сдохнет — либо ишак, либо эмир».
Подведём итог: из множества условий, необходимых для успешного осуществления марсианской миссии, можно выделить два ключевых. Первое — это «максимальная минимальность» технического содержания и стоимости данной миссии. Вторая — максимально сжатые сроки ее подготовки, не выходящие за 10-15 лет. Только так можно гарантировать, что интерес власти к миссии, деньги, выделенные на ее реализацию и энтузиазм тех, кто будет ее готовить, не «размажутся» во времени и не «уйдут в песок».
